Дарья Еремина - Живой проект [СИ]

— Михаил, обнаружены реестры с записями о переносе видеоматериалов на физические носители.

— Вот это уже нехорошо… проследи, куда они ушли и… — Михаил усмехнулся и пожал плечами, — сделай, что можешь для их уничтожения.

— Выполнение этой команды может быть связано с порчей чужого имущества, а так же нанесением физических увечий живым организмам, включая людей.

— У тебя есть какие-то ограничения по этому поводу?

— Да, Михаил. Для всех пользователей LSS LPI, кроме тебя и Ларисы Сергеевны.

Михаил поднялся. Вот и ответ.

— Кроме конкретно нас или фактических владельцев корпорации?

— Конкретно вас.

— Выполняй предыдущую команду, с чем бы это ни было связано.

— Принято, Михаил.

— Кто оперировал счетом, с которого были оплачены роботы, подосланные ко мне в дом?

Михаил отклонился, когда перед глазами появилась карточка с живым и объемным лицом Славы. Он не привык работать с картинкой на сетчатке глаза: каждый раз казалось, что он ослеп и никогда не сможет больше смотреть своими глазами без этого фильтра. Отодвинув карточку, Михаил перевел взгляд на имя и вскинул брови. Это был Влад.

Контакты были раскалены. Казалось, весь мир желает обмолвиться с ним словечком, и Влад — в том числе. Живой проект тут же принял сигнал и насмешливо воскликнул:

— Ну, ты даешь, Михаил Юрьевич!

— Что все это значит, Влад?

— Я провел заказанную проверку системы твоей безопасности. Резюме смотри в срочных. Если коротко: охрана у тебя отстой и всех их может заменить лишь пара модулей LSS LPI. И то, когда ты ей руководишь напрямую, потому что дом матушки ты все же упустил.

Михаил разжал кулак и закрыл глаза. Покушение оказалось заказанной им же проверкой! Проверкой, разрушившей его собственный, хоть и бывший дом, повредившей особняк матери и, самое главное — провокацией, чуть не повлекшей за собой убийство президента госкорпорации. Его душила ярость и беспомощность, но язык словно онемел. Он не знал, что сказать, а потому просто отключился и лег на лежак.

Потом, вспомнив о блокировке транспорта, набрал Влада снова:

— А блокировка транспорта «Русью»?!

— А, это был кратковременный сбой в программе.

— Сбой в программе? И насколько легко ты его организовал?

— Легко, но дорого.

— Влад, ты мог меня так подставить! Да еще перепугал Ларису Сергеевну! — в сердцах признался Михаил.

— Вытащить вас оттуда?

— Нет! — вскричал Михаил, но тут же опомнился, убрал картинку и посмотрел в коридор. — Я тебе вытащу…

— Уно тоже валит на меня вашу… изоляцию, хотя я не понимаю, как это может быть связано.

— Влад, ты можешь приехать в Москву? Ты пригодился бы мне здесь.

— Мне нужно посоветоваться с Уно.

— Хорошо. До связи.

Теперь, когда все встало на свои места, можно было начинать думать, как выбираться. Михаил смотрел на контакт Григория, Иванова, даже Крышаева, но не смог удержаться и набрал Анну.

— Михаил Юрьевич, это вы?!

— Да, я.

— Боже, вся Москва на ушах! Да куда там Москва, весь мир на ушах! В новостях говорят, что вы при смерти, так же как и Лариса Сергеевна.

— Спасибо, буду иметь в виду. Тебя не беспокоят?

— Нет, но я не могу отделаться от ваших клонов. Они спят под дверью, а бабуля носит им пельмени.

— Пельмени — это хорошо. Я бы тоже не отказался.

— Что ж. Хорошо, что вы в порядке. Отзовите клонов, будьте любезны. И удачи вам… там.

— Ань, подожди! Мы же перешли на «ты»…

— Да, бросьте. Я тогда и со смертью перешла бы на «ты». Не звоните, пожалуйста. Я не работаю больше в LPI.

— Аня, Аня! — Михаил убрал картинку с сетчатки, чтобы видеть коридор. — Ты же сказала, что… черт, — он поднялся, — Я был уверен, что мы прояснили это…

— Что прояснили? Вы думали, я вам гостинцы буду носить, или там передачи? Нет, извините. Даже если вас выпустят живым, что тогда? Малейшая опасность, вы будете выделять мне трех клонов, и отправлять «Домой или куда скажет»? Блестящая перспектива! Ни о чем большем я в жизни и не мечтала. Прощайте, Михаил Юрьевич. Не забудьте приказать своим крепостным отремонтировать и вернуть мне машину, когда вытащите из бассейна.

— Аня, подожди!

— Да заткните его уже кто-нибудь! Спать охота!

Связь оборвалась, статус доступа сменился на отрицательный. Слушая приближающиеся шаги в коридоре, Михаил скосил взгляд: шел третий час.

У прозрачной стены показался крупногабаритный «медбрат». Михаил покорно и успокаивающе поднял ладони. Вернувшись на кушетку, он начал просматривать срочные сообщения.

У придорожного кафе, стены и крыша которого представляли собой сплошной цветастый рекламный коллаж, было два преимущества: в этот час оно было открыто, и за стойкой стоял человек. По крайней мере, на первый взгляд так показалось. В том, что за залом следят камеры, управляемые какой-нибудь LSS, скорее всего «Русью», не сомневался бы и ребенок. Поэтому, проморгав опцию увеличения изображения, Петр начал осматривать окрестности.

Почти сразу за кафе начинался спуск к замерзшему Цимлянскому водохранилищу. Осмотрев раскинувшиеся в обе стороны параллельно дороге линии электропередач, беглец сплюнул и вернулся к мотоциклу. Через десять минут и это кафе осталось позади. Проезжая мимо, Петр вгляделся в стоящую за стойкой фигуру и решил, что все к лучшему. Даже если это на самом деле человек, то он конченый «придаток» и с его глаз LSS считает информацию не хуже, чем с любой из камер.

Сбавив скорость, Петр свернул с дороги и направился к пляжу. Еще несколько минут спустя он заглушил двигатель, снял шлем, с удовольствием втянул воздух и размял шею.

Подмораживало. Ночь пахла еле уловимой примесью кисловатой химии с маскирующим ее облаком озона. В нескольких километрах лежал Волгодонск, население жителей которого, включая все близлежащие городки, когда-то стало достаточным для установки озонирующих станций, по заявлениям властей — полезных для здоровья и экологии.

Открыв багажник, Петр порылся в скарбе. Прятать что-либо было глупо. Если его захотят остановить, содержимое багажника будет иметь значительно меньшее значение, чем отсутствие у него паспортного чипа. Петр не мог легально выехать из страны, но это не сильно его расстраивало: чай не Ватикан — есть, где развернуться. Он объезжал сканирующие весь поток транспорта пункты Дорожного Контроля, и избегал мест, где последняя установленная им примочка — детектор сканеров — сообщала о наличии «сканеров полного объема», анализирующих совпадение объема и состава физического тела с предоставляемой вшитым чипом информации о нем. Только эти сканеры могли вывести беглеца на чистую воду. Остальные просто не видели в Петре человека.

Встряхнув ингалятор и вдохнув дозу, Петр с минуту стоял с закрытыми глазами, а потом обернулся к водохранилищу. В животе образовалась голодная тянущая дыра, но утренней паники, противной и липкой как нехватка наркотика в крови, еще не предвиделось. Эта жуткая и постыдная паника стала для Петра неожиданностью. Никогда в жизни он не мог представить, что всего лишь сутки без еды могут породить в нем подобный страх и озлобленность. Он знал, на что пойдет ради дозы, но никогда не предполагал, что голод — обычный голод — может быть столь же разрушителен. Казалось, это дракон забытых сказок, уже давно превратившийся в прах воспоминаний; оружие против низших рас. В день побега Петр был уверен, что знает своих врагов в лицо. Теперь, проехав более тысячи километров, он обзавелся опасными врагами без лиц.