Эдгар Берроуз - Избранные произведения. I том

— Заткнись! — рявкнул Шмидт. — Тошно тебя слушать.

— Погодите, вот я организую своих замечательных революционеров, — вскричал Убанович, — тогда вы запоете иначе, тогда будете ходить на задних лапках и лепетать: «Товарищ Убанович то», «Товарищ Убанович се». Я сейчас же иду к своим товарищам, которые поднялись в полный рост и сбросили ярмо капитализма со своих плеч.

Торжествующей походкой он направился к лагерю ласкаров.

— Товарищи! — крикнул он. — Поздравляю вас с вашей замечательной победой!!! Я пришёл, чтобы повести вас к ещё более великим завоеваниям. Мы двинемся маршем на лагерь капиталистов, которые нас прогнали. Мы уничтожим их и завладеем всем оружием, боеприпасами и провиантом.

Пятнадцать хмурых людей глядели на него молча, затем один из них сказал:

— Убирайся.

— Как же так! — воскликнул Убанович. — Я пришёл, чтобы быть с вами. Вместе мы совершим замечательную…

— Убирайся, — повторил ласкар.

Убанович топтался на месте, пока к нему не направились несколько человек. Он повернулся и пошёл назад в свой лагерь.

— Ну, товарищ, — усмехнулся Шмидт, — революция закончилась?

— Безмозглые кретины, — выругался Убанович. В ту ночь четверо людей были вынуждены сами поддерживать огонь в костре, чтобы отпугивать диких зверей. Раньше этим занимались ласкары. Им также пришлось добывать дрова и по очереди стоять на вахте.

— Ну, товарищ, — обратился к Убановичу Шмидт, — как тебе нравятся революции теперь, когда ты очутился по другую сторону баррикад?

Ласкары, которыми перестали помыкать белые люди, улеглись спать и позволили костру затухнуть. В соседнем лагере на вахте стоял Абдула Абу Неджм, который вдруг услышал со стороны лагеря ласкаров свирепое рычание, а затем вопль боли и ужаса. Проснувшиеся трое вскочили на ноги.

— Что это? — спросил Шмидт.

— Эль адреа, Владыка с большой головой, — ответил араб.

— А что это такое? — поинтересовался Убанович.

— Лев, — коротко объяснил Краузе. — Добрался до одного из них.

Вопли незадачливой жертвы пронзали ночную тишину, удаляясь от лагеря ласкаров, ибо лев оттаскивал добычу подальше от людей. Вопли вскоре затихли, а затем послышался ещё более жуткий, леденящий кровь звук — звук разрываемой плоти и хруст костей, сопровождаемый рычанием хищника.

Краузе подбросил в костёр дров.

— Проклятый дикарь, — прошипел он. — Выпустил на волю этих тварей.

— Так тебе и надо, — съязвил Шмидт. — Нечего было хватать белого человека и сажать его в клетку.

— Это идея Абдулы, — захныкал Краузе. — Сам бы я до этого никогда не додумался.

Той ночью в лагере больше не спали. До рассвета были слышны звуки кровавого пиршества, а когда совсем рассвело, люди увидели, что лев бросил жертву и пошёл к реке на водопой, затем исчез в джунглях.

— Теперь он проспит целый день, — сказал Абдула, — а ночью снова явится за добычей.

Едва Абдула произнёс эти слова, как с опушки леса послышались отвратительные звуки и показались два крадущихся зверя. Это на запах крови явились гиены, которые тут же принялись пожирать то, что осталось от ласкара.

В следующую ночь ласкары вообще не разводили огонь и не досчитались ещё одного человека.

— Идиоты! — кричал Краузе. — Теперь у льва выработалась привычка, и он не оставит нас в покое.

— Они фаталисты, — сказал Шмидт. — По их понятию, что предопределено свыше — неизбежно и неотвратимо, а поэтому бессмысленно что-либо предпринимать.

— Ну а я не фаталист, — промолвил Краузе. — И после всего, что произошло, собираюсь спать на дереве. Весь следующий день Краузе мастерил помост, выбрав для него подходящее дерево на опушке леса. Остальные поспешили последовать его примеру. Даже ласкары и те засуетились, и пришедший ночью лев обнаружил, что оба лагеря пусты, отчего он долго и злобно рычал, расхаживая по территории в безуспешных попытках найти очередную жертву.

— Все, с меня хватит, — заявил Краузе. — Я иду к Тарзану и буду проситься в их лагерь. Пообещаю выполнить все его условия.

— Но как ты собираешься туда добраться? — спросил Шмидт. — Я не рискнул бы снова идти по джунглям и за двадцать миллионов марок.

— А я и не собираюсь идти через джунгли, — сказал Краузе. — Я пойду берегом и в любой момент смогу забежать в воду, если мне кто-нибудь встретится.

— Мне кажется, эль адреа отнёсся бы к нам благосклоннее, чем Тарзан из племени обезьян, — заметил араб.

— Я ничего плохого ему не сделал, — произнёс Убанович. — Не вижу причины, почему бы ему не пустить меня обратно.

— Вероятно, он боится, что ты организуешь революцию, — мрачно пошутил Шмидт.

Однако в конце концов решено было рискнуть, и ранним утром следующего дня они двинулись берегом по направлению к соседнему лагерю.

Ласкар Чанд увидел, что Краузе с тремя спутниками отправились вдоль берега в сторону лагеря «Сайгона».

— Они пошли в тот лагерь, — сказал он своим товарищам. — Собирайтесь, тоже пойдём.

И через несколько секунд они уже шагали по берегу по следам белых.

Тарзан завтракал в одиночестве. Он встал рано, поскольку в этот день ему предстояло много дел. Лишь Лум Кип был на ногах, молчаливо занятый приготовлением завтрака. Из своей хижины вышла Патриция Ли-Бердон, подошла к Тарзану и села рядом.

— Раненько вы сегодня встали, — заметила она.

— Я всегда встаю раньше других, — ответил Тарзан, — но сегодня особая причина. Я хочу как можно раньше отправиться в путь.

— И куда вы собрались? — спросила она.

— Собираюсь исследовать местность, — ответил Тарзан. — Хочу поглядеть, что там, на другой стороне острова.

Патриция взволнованно подалась вперёд, положив руку на его колено.

— О, можно мне пойти с вами? — спросила она. — Мне очень хочется.

Из маленькой хижины, построенной специально для неё, за ними наблюдала Ицл Ча. Черные глаза девушки сузились, маленькие кулачки крепко сжались.

— Вам это не под силу, Патриция, — сказал Тарзан. — Мой способ передвижения не для вас.

— Я путешествовала по джунглям Индии, — возразила она.

— Нет, — решительно произнёс Тарзан. — Идти по земле будет слишком опасно. Я полагаю, вы слыхали, что здесь водятся дикие звери.

— Тогда и вам нельзя идти, если это опасно, — сказала она. — С вашим-то легкомысленным луком и парочкой стрел. Позвольте мне пойти с вами, я возьму с собой ружьё. Я меткий стрелок и участвовала в охоте на тигров в Индии.

Тарзан поднялся, и Патриция вскочила на ноги, кладя ему руку на плечи.

— Пожалуйста, не ходите, — взмолилась она. — Я за вас боюсь.

Но Тарзан лишь рассмеялся. В следующий миг он развернулся и пустился бежать в сторону джунглей.

Патриция проводила его взглядом. Тарзан запрыгнул на дерево и скрылся из виду. Девушка негодующе повернулась и прошла к себе в хижину.