Макс Мах - Вижу цель [litres]

«У них или роли расписаны, или командная игра уже вошла в привычку!»

– Я быстро учусь.

– И много ты встречал людей, которые учились бы так быстро и настолько эффективно?

Любопытный вопрос, и ответ на него прост: не встречал вообще. То есть способных людей Эрик знал довольно много, с двумя из них он даже спал. Но такого уровня обучаемости, как у него, не видел ни разу.

– К чему вы клоните?

– К тому, что такая обучаемость лежит за гранью нормы и сама по себе является специальным талантом.

– Это часть моего генотипа? – сообразил Эрик.

– Да, – подтвердила его догадку матриарх клана. – Быстрый ум, невероятная обучаемость, крепкие нервы, выдающееся тактическое мышление и уникальная способность располагать к себе людей…

Что ж, все вроде бы так и обстояло. Думал Эрик быстро и зачастую о нескольких вещах сразу, – что для многих других людей казалось невероятным, – учился легко, ну а нервы у пилотов ракетоносцев должны быть крепкие по определению, иначе нельзя. Но вот два последних пункта в панегирике [62] Панегирик ( др. – греч. ) – дословно, «похвальное слово, сказанное в торжественном всенародном собрании». , «пропетом» Бредой Вильф, его неожиданно – или, напротив, ожидаемо, – смутили.

«Выдающееся тактическое мышление? У меня? Серьезно? Но, с другой стороны…»

Если посмотреть на события последних лет с этой точки зрения, получалось, что Эрик и в самом деле зачастую правильно предугадывал действия противника, видел картину боя во всей ее сложности, с первого взгляда «узнавая» намерения сторон, их ходы на шахматной доске сражения и открывающиеся в связи с этим перспективы.

«Что ж… возможно… может быть…»

Великим тактиком он себя, положим, не числил, но следовало признать, был в этом деле неплох. Так что, возможно, в словах Бреды и содержалось некое зерно истины. Но вот относительно способности вызывать симпатию у других людей…

Эрик стремительно «пробежался» по короткой истории своей жизни и с некоторой оторопью вынужден был признать, что плохо относились к нему люди, которые не знали его лично или не успевшие с ним толком познакомиться. И, напротив, все, с кем он входил в более или менее длительные отношения – служебные, дружеские, любовные, – очень быстро начинали относиться к нему более чем положительно, даже если при первом знакомстве такое развитие событий было отнюдь не очевидно. Капитан 2-го ранга Эльст, капитан-лейтенант Линдблат, адмиралы Север, Моргенштерн и Мельник, Клодина Люфор, Вера и Андрей Мельники, Анна, наконец.

«Не на сто процентов, – вспомнил он про лейтенантов Ги д’Аламбера и Роберта Шотта, – но ведь ревность и спесь – это очень сильные чувства, их никакой симпатией не перебьешь!»

– Хотите сказать, что умение располагать к себе других – это врожденный талант?

– Разумеется, – подтвердила свою мысль Бреда Вильф. – И талант этот имеет наследственный характер.

– То есть таким был мой отец?

– В целом ты повторяешь его генотип не только внешне, но и внутренне, – признала матриарх, – но кое-какие черты достались тебе все-таки от матери. Каждый новый Вильф Осевой линии наследования чем-то отличается от остальных, и ты, Эрик, не исключение. Похож на отца, но все-таки не он.

– Благодарю вас, господа! – вежливо поклонился всем присутствующим Эрик. – И вам, госпожа Бреда. Я услышал от вас много интересного о себе и своей семье, но, как я понимаю, есть нечто, ради чего, собственно, и затевался весь этот разговор. Я прав?

– Да, – подтвердила матриарх. – Ты проницателен, Эрик, но об этом мы поговорим уже после обеда, и разговор этот будет с глазу на глаз…

Время поговорить тет-а-тет наступило только через полтора часа. Отобедали – ни одного знакомого блюда или напитка, но все если и не вкусно, то как минимум приемлемо, – поговорили о том о сем, но ни разу ни о чем серьезном, и разошлись каждый по своим делам. Эрика же Бреда Вильф пригласила в свой личный кабинет, чтобы переговорить с глазу на глаз о чем-то настолько важном, что откладывать этот разговор и далее нельзя .

– Что бы ты сейчас ни думал, Эрик, но, посетив Ставку Вильфов, ты запустил процесс, который уже не остановить. Об этом я и хотела с тобой поговорить.

Бреда и Эрик сидели в креслах один напротив другого и говорили, глядя друг другу в лицо.

– Что-то необратимое? – Вопрос напрашивался, разве нет?

– В каком-то смысле.

– Тогда давайте, Бреда, перейдем к делу, – предложил Эрик. – Итак?

– Прежде всего, тебя признал клан.

– Весь клан?

– Его Исполнительный комитет.

– То есть сегодняшний обед…

– Присутствующие единогласно признали тебя Морицем Якобом Вильфом.

– Благодарю вас, Бреда… Я польщен! – Эрик пока не знал, стоит ли ему кого-то за что-то благодарить, но с другой стороны, как говорили в древности, не было ни гроша, да вдруг алтын. Был безродным бродяжкой, а стал природным аристократом. Так что и отказываться от чести «быть признанным семьей» причины вроде бы нет. Но оставался вопрос.

– Это накладывает на меня какие-то обязательства?

– Чисто формальные, поскольку никто не может заставить тебя быть тем, кем ты быть не захочешь.

– В чем выражаются эти обязательства?

– Ты принимаешь имя и признаешь себя членом семьи.

– Я могу быть Морицем Вильфом здесь и Эриком Минцем в империи?

– Можешь, – кивнула Бреда. – В этом случае ты получаешь титул нобля республики Холод и долю в наследстве.

– Что это означает практически? – Истина зачастую кроется в деталях, Эрик это знал, как знала это и Бреда.

– Тут возможны варианты, – сказала она.

– Какие? – поинтересовался Эрик, почувствовав, что матриарх подводит его к необходимости принять некое решение, смысл которого станет понятен только после дополнительных разъяснений.

– Ты можешь остаться тем, кто ты есть, Эрик. В этом случае ты получаешь свою долю кланника, являющегося членом семьи и имеющего отношение к Осевой линии. Это порядка полутора миллионов золотых кредов империи – вы их, кажется, называете империалами, – и статус потомственного дворянина.

– Но по-прежнему доверять мне в империи, скорее всего, уже не будут.

– Тебе виднее, – чуть пожала плечами Бреда. – Но, с другой стороны, они же и сейчас подозревают, что ты имеешь родственников на Холоде, но тем не менее послали тебя сюда с дипломатической миссией.

– Полагаю, все дело в том, что ожидаемые дивиденды превосходят те уступки, на которые вынуждено пойти мое начальство.

– Любопытное сравнение, – усмехнулась собеседница. – Но думаю, что так все и обстоит. Преимущества твоего положения с лихвой перекрывают возможный ущерб, связанный с твоей лояльностью. С флота тебя скорее всего не уволят, но карьера будет ограничена исключительно строевыми должностями низшего и среднего звена.