Евгения Кретова - Навигатор из Нерюнгри

Наташа и Ульяна переглянулись и прыснули в кулаки.

Шлюпка класса Аванта оказалась двуместным судёнышком, поэтому более или менее удобное кресло. кроме, собственно самого Лапина, досталось только Ульяне, зашедшей раньше спутников. Наташе пришлось устроиться на выдвинутом ящике с запасными креопластинами. А Кирилл плюхнулся прямо на пол.

Пол дрогнул, сработала автоматика запуска, и шлюпка выплыла за пределы станции.

Ульяна ничего особенного не испытала: ничего не было видно. Вернее, белобрысый техник первого ранга как-то ориентировался по радарам и датчикам. А вот пассажирам не досталось и этого удовольствия: они просто пялились на голые серые стены. Ульяна нашла четыре пятна машинного масла перед собой и приклеенную скотчем почтовую марку с фотографией ярко накрашенных дамских губ.

Двигатели остановились — в шлюпке повисла необычная тишина.

— Мы прибыли на место обзора, которое в нашем путеводителе значится как Козырное.

Ульяна открыла рот, чтобы призвать к совести бесстыжего балабола, но тот, набрав код, воскликнул: «Але-оп» — и по-театральному широко расставил руки.

Округлый купол медленно распахнулся, впуская внутрь ослепительно яркий свет. Ульяна зажмурилась.

— Ой, пардоньте муа, — техник первого уровня Иван Лапин виртуозно ругнулся и поставил затемнение на прозрачной поверхности.

Ульяна встала в полный рост.

Бесконечная звездная пыль за бортом, словно светлячки, плыли мимо, с тихим шелестом касаясь обшивки. Матовый, в оспинах бок космической станции, круглой, как шар для боулинга, с синевато-прозрачными прорезями стыковочных шлюзов, клапанов очистных сооружений и регуляторов давления загораживал добрую половину панорамы.

— Галактическая станция Тамту с точки зрения своего функционального назначения является универсальным космодромом постоянного базирования, — важно начал Кирилл. — Если мы выйдем на её орбиту под другим градусом…

— Не выйдем, разрешения нет, — на всякий случай резонно уточнил Иван и покачал головой.

— … то мы увидим сам космодром постоянного базирования.

— Так это военный объект? — Наташа встала рядом с Ульяной, вытянула шею, всматриваясь в бурую поверхность станции.

— Ну, как бы нет, — хмыкнул Кирилл, — но, опять же и да. Официально Единая галактика не ведет военных действий и в сохранении вооруженных сил космофлота не нуждается. Последняя война была, если верить программе курса, сто пятнадцать лет назад, Земля не принимала в ней участие, как вы понимаете. Тёрки местных были между собой.

— Так Земля, что — официально в составе этого объединения? — Ульяна удивленно приоткрыла рот.

— Конечно, нелегально такое количество народа с планеты не вывезти, Правительство в курсе, все необходимые данные для заочного отбора производятся совершенно легально. Есть соответствующие контактные подразделения, которые обеспечивают всем служащим «легенду», — резонно отметил Иван. — Или ты думаешь тебя марсиане похитили?

Кирилл пояснил:

— Земля давно в составе Союза, через неправительственные структуры ООН. Широкому кругу лиц это, конечно, не известно… Меньше знаешь, лучше спишь. Наш ближайший сосед там, — он указал на светящийся голубым шарик, размером не больше пингпонгового, — Креонида. Планета с идентичными Земле физическими и химико-биологическими параметрами, масса чуть больше и удаленность от Глаугели — их звезды. Ну, с местными обитателями вы успели познакомиться, верно?

Ульяна кивнула.

— А почему Тамту не на орбите какой-то планеты?

— Она на орбите и есть, только методом замещения, он все-таки наиболее стабильный. На месте Тамту когда-то была необитаемая планетка Флигель. Её взорвали, а Тамту такой же расчетной массы — установили на её орбиту. И теперь вокруг Глаугели болтается пять планет, один газовый гигант на периферии и Тамту — искусственный подкидыш.

— И что, мир, дружба, любовь? — Наташа внимательно посмотрела на ребят.

— Ну, вроде того…

— А зачем мы им нужны? — Ульяна почувствовала неуверенность в голосе сегодняшнего гида. — Это же высокоразвитая цивилизация, раз вот так занимается моделированием собственной звездной системы…

Кир и Иван переглянулись, Кирилл хмыкнул.

— Мы им нужны для управления их транспортом, связью…

— Рабочие лошадки? — не без иронии уточнила Ульяна.

— Оказалось, что сформированный искусственный протоинтеллект лучше всего адаптируется к нашей нервной системе, что не может не вызывать некоторое недовольство со стороны креонидян, клириканцев и церианцев, особенно первых. Но создать иные технологии пока не могут.

— И вряд ли смогут, — отметил техник-смотритель первого уровня, протягивая девушкам по конфете в ярких обертках, — нейропрограммирование признано наиболее перспективной веткой генной инженерии, — Иван Лапин неожиданно посерьезнел. — На станции есть несколько секретных лабораторий, которые занимаются развитием этих направлений. Так что роль землян вряд ли будет нивелирована. Слышал, что у Паука получилось?

Последний вопрос был адресован исключительно Авдееву. Тот мотнул головой:

— Что-то слышал. Там вроде какое-то ЧП.

Иван фыркнул и с сомнением пожал плечами:

— У Паука не бывает ЧП, сам знаешь. Но ходят слухи, что-то удивительное получилось.

— Откуда знаешь?

— Каримыч настройку оборудования делал Пауку. Видел краем глаза метки на креодисках. И ещё, все военные суда, суда сопровождения сегодня во второй половине дня отогнали на запасные космодромы. И на завтра закрыта вся взлетно-посадочная полоса, ожидают Высокую комиссию.

Кирилл многозначительно хмыкнул.

Ульяна и Наташа переглянулись и одновременно пожали плечами.

14 июля 2018 года

Утром в лабораторию снова явился Кромлех, Артём только успел выгрузить диаграмму ночного наблюдения.

— Я всё думал на счёт нашего вчерашнего разговора, — доверительно начал директор, нависнув над столом. Артём насторожился. — Я думаю, у меня есть подходящий кандидат для этого непростого дела.

Артём поднял глаза на креонидянина: интерес к проекту всё сильнее смахивал на желание вмешаться. Помнится, когда решался вопрос о месте размещения лаборатории, Креонида гарантировала членам Единой галактики невмешательство и открытый доступ к исследованиям всем расам. Сейчас, когда проект Фокус неожиданно вышел на завершающую стадию, да ещё с стакими уникальными показателями, Артём всё явственнее ощущал нездоровое присутствие и желание прибрать к перепончатым рукам свою разработку.

— Я слушаю, — отозвался он суше, чем следовало.

Кромлех покосился на него, на бледном лице остро выступили желваки.