Евгения Кретова - Навигатор из Нерюнгри

«Почему не отвечаешь?»

«У тебя все в порядке?»

«Что ты как маленькая! Я сейчас взломаю дверь»

И последнее: «Улька, выходи!»

Она выдернула себя из постели, быстро оделась. Мокрые ещё волосы отжала сильнее, перехватила в тугой хвост.

Выйдя из каюты, тут же столкнулась с Пауковым:

— Ну, ты что?! — голос встревоженный. Руки сами потянулись к нему, обхватили за талию, уткнулась носом в широкую, обтянутую тонким белым трикотажем, грудь. С ним — тепло и не страшно.

Артём замер, не решаясь обнять в ответ:

— Улька, что происходит? Ведь что-то происходит, верно? — голос тихий, напряженно-внимательный.

Он приподнял её подбородок, заглянул в глаза.

— Всё нормально, просто немного страшно.

— Да нормально всё. Ещё тестируют. Система стоит как кремень, — генетик снисходительно улыбнулся. — Крыж и Кир пасут. Натку срубило, отправил её в камеру гиперсна. Через час сменятся с Киром. Прорвёмся, Уль…

— Прорвёмся, — отозвалась она как эхо, подставляя лицо для поцелуя.

Артём помедлил, наклонил голову и нежно коснулся губами тонкой шеи. Чуть жарче прижал её к себе, провел рукой по позвоночнику, почувствовав с наслаждением, как задрожало хрупкое тело

Отстранилась внезапно, почти врезалась спиной в стену. Потянула к соседней каюте. К его каюте.

Он смотрел на нее с удивлением и сомнением, вглядываясь в горячечный румянец, вычитывая, что прячется за лихорадочным блеском в глазах.

— Улька, ты что задумала? — она прижалась к нему, потянула к двери, как в прошлый раз. — Да я уже отключил датчики… Ульян?

Она остановилась в полумраке его каюты. Закрыла лицо руками, всхлипнула.

— Ульян, ну, ты что раскисла, — он приобнял её за плечи, как ребёнка, привлёк к себе. Она порывисто выдохнула, прижалась к нему.

Она была слишком близко. Артём знал её на вкус, знал, что если запрокинуть голову, то на белой шее будет биться тонкая венка. Знал, как выгнется навстречу её тело от прикосновения.

Знал и поэтому сдерживался.

— Ульян, давай, не будем пороть горячку? — он не ожидал, что голос прозвучит так хрипло.

Она не шевелилась, порывисто прижалась еще сильнее, едва не ломая ему ребра.

— Ты этого, правда, хочешь? — заглянула в глаза. — Не пороть горячку?

Уголки его губ тронула улыбка. Чуть ироничная.

— Ты не понимаешь, Уль, — он покачал головой. — Я не смогу остановиться. И это не должно так произойти.

— Как «так»?

— С надрывом. Будто завтра не наступит никогда.

Ульяна почувствовала, как сердце пропустило удар, ухнулось в пятки. Закусила губу.

— А может, оно и вправду, не наступит?

Он высвободился из её объятий, отошёл к столу. Плотно сомкнутые губы, скулы выделились на загорелом лице:

— Не говори глупостей. С чего этот фатализм?

Она шагнула ему навстречу, легко коснулась груди, с удивлением обнаружив, как под пальцами напряглись мускулы. Словно током ударило. Артём искоса наблюдал, как её пальцы скользили под белой тканью футболки, оглаживая напряженные плечи.

Девушка привстала на цыпочки, прошептала на ухо:

— Я люблю тебя, Тём, — и погладила губами гладко выбритую щёку. Горьковато-терпкий аромат остался на языке.

— Улька, — выдохнул Артём.

То ли просьба, то ли угроза в голосе — она не разобрала.

— Тссс, это мой день и моё признание, — на этот раз она первой нашла его губы и поцеловала так, будто это был её последний в жизни поцелуй.

Его дыхание, похожее на рык. Руки с силой притянули к себе, скользнули под огненную пену волос, захватили в тиски острые плечи.

Приоткрыл рот поцелуем, заставляя задрожать хрупкое тело. Но она не отстранилась, прильнула к нему, отвечая на каждую ласку, копируя ее, добавляя к силе нежность, к напору — покорность.

Его пальцы скользнули к молнии комбинезона, дёрнули вниз. Одним уверенным движением он высвободил её, словно бабочку из кокона. Заставил себя остановиться и заглянул в глаза.

Доверчивая, с прозрачной как у русалки кожей, она стояла перед ним. Припухшие от поцелуев губы приоткрыты, руки сомкнулись на груди, смущенно прикрывая кружева.

Он отвел их, припал к яремной впадинке, медленно поднимаясь к мочке уха, оставляя горячую дорожку на шее.

— Артём, — выдохнула она его имя. Ноги подкосились.

Он успел подхватить, опустил на кровать.

Она не шевелилась. Затаив дыхание, наблюдала, как он небрежно сбросил с себя одежду, с удивлением рассматривая широкую мускулистую грудь с татуировкой грифона. У него фигура пловца. Вспомнила, как он «помогал» ей тренироваться и невольно улыбнулась.

А он был уже рядом. Горячее дыхание, сильные и уверенные руки покоряли её, заставляли чувствовать только их. Думать — только о них. Колено скользнуло между бёдер, а губы накрыли рот поцелуем. В животе девушки зашевелился, расцветая, таинственный цветок. Или это хитрый дракон, который спал и вот сейчас пробужден?

Ульяна шумно вздохнула. Не важно. Даже если она задохнется — это самое сладкое, что может с ней произойти. Острая боль и крик, запечатанный его поцелуем. Её тело на мгновение обмякло, взор затуманился. На глаза навернулись слезы.

— Я люблю тебя, — прошептал. Словно она могла забыть.

Боязливые движения навстречу друг другу. Общее дыхание. Желание запомнить каждую сотую доли секунды, которые растягивались и рассыпались под пальцами.

Она помнила это состояние, тот тестовый полет, с которого началось всё. Когда паришь, и вокруг тебя — миллиарды звезд. Но никогда не было такого наслаждения. Желания продлить это вечно. Губы хотели его поцелуев, тело — прикосновений, душа — близости. Ещё ближе и глубже. Ещё страстнее и нежнее. Он вёл её всё дальше, туда, где на короткий миг не станет и вселенной. Протяжный стон вырвался из её груди, он выпил его до дна.

Ослепительно обжигающая вспышка. Синева широко распахнутых глаз. Сердце пропустило удар.

Одно мгновение. Взрыв и рассыпающийся звездной пылью Млечный путь.

Она медленно затихала на его руках.

Ульяна ещё раз взглянула на задремавшего Артёма и выскользнула из каюты. Девятнадцать тридцать восемь. У неё остался ровно час.

Прислушалась к голосам из камбуза — Василий рассказывал очередную байку, ребята громко хохотали. Хотелось к ним. Сбросить с плеч тяжесть, спрятаться. Сделать вид, что ничего не происходит. Но ведь это — малодушие. Не делай то, из-за чего потом будет стыдно. Так говорила мама.

Девушка прошла в рубку: монитор старпома активирован, на тёмном дисплее бежит строка состояния вуали. «Хвост» методично фиксировал целостность маркеров и отправлял успокаивающие данные на креоник Крыжа. В самом деле, почему бы не выпить чашечку кофе с зефирками? Ульяна усмехнулась. Поверила свой рабочий монитор — в нижнем правом углу висел значок приготовленного для отправки файла. Крыж в своём репертуаре: файл назывался «гаплык_ёжику». Теперь это останется с ней.