Юн Ли - Возрожденное орудие [litres]

Зехуни покачали головой.

– Что меня больше беспокоит, так это то, что он сохраняет способность оригинала превращать чужие суждения в труху. Посмотрите, как он обыграл Черис – уж она-то должна была понимать что к чему.

– Мы должны считать его настоящим Шуосом только по этому параметру.

Зехуни бросили на него раздраженный взгляд.

– Не будьте таким легкомысленным.

– А что, по-вашему, я собираюсь сделать такого, что вас так расстроило?

Зехуни ответили ему хмурой гримасой.

– Вы заставите его жить.

Микодез адресовал Зехуни самую неискреннюю из улыбок. Он не хуже других умел пускать в ход сарказм.

– Он сдался Инессер. Сомневаюсь, что кто-то может заставить его сделать что-либо.

– Микодез, прошу принять меня всерьез.

– Кружить над сутью, как заблудившийся стервятник, – это на вас не похоже.

– Бла-бла-бла… – беззлобно проворчали Зехуни. – Он напоминает мне вашего племянника. Что, честно говоря, не означает, что мы все не ломаем судьбы детям в ходе отдельно взятого кризиса. Нет, настоящая проблема в том, что он склонен к самоубийству. Если он не унаследовал оригинальную манеру Джедао заставлять других людей казнить его, я съем своих кошек. Или вы забыли, на что он толкнул Черис? Если его заставят жить, он навсегда сделается вашим врагом.

– Мне обидно, что вы думаете, будто я не смогу с ним справиться.

Зехуни закатили глаза.

– Нет, правда.

– Нужно ли напоминать, как Черис водила вас за нос десять лет назад?

– Это была Черис.

– Которая стала Джедао. Вы просто доказываете мне мою же точку зрения. – Зехуни вздохнули. – Он не тот человек, который предал свое правительство настолько всеобъемлющим образом, что его будут помнить, даже когда все остальное превратится в пепел. Но он утверждает, что уничтожил Нирай мать его Куджена. Он слишком опасен, чтобы держать его рядом в качестве запасного оружия. Усыпите его на хрен, и дело с концом.

– Вы недостаточно доверяете мальчику, – упрекнул Микодез. Зехуни прищурились. – Я не могу реабилитировать Джедао. В этом смысле вы правы. Но если я дам ему такую возможность, он сделает это сам.

Этот Джедао был таким же сумасшедшим, как и оригинал, с одним важным отличием. Оригинал был одержим идеей исправления гекзархата. Этот был одержим идеей исправить себя, даже если считал, что уже потерпел неудачу.

Зехуни нахмурились.

– Вы собираетесь настаивать на том, чтобы оставить его здесь?

Микодез пожал плечами.

– А что, есть еще какое-то место с такой же надежной охраной, как в Цитадели? Кроме того, если он здесь устроит какой-нибудь фокус, значит, мы это заслужили.

– Чудовищная логика.

– Это была…

– …очень плохая шутка. Вот почему это так не смешно.

Микодез откинулся назад и оперся локтем о стол.

– А вот это покажется вам еще более несмешным, – сказал он и на этот раз даже не улыбнулся. – Я собираюсь лично с ним побеседовать. Ему нужен жест доверия. Он его получит.

– Вы сбрендили, – сказали Зехуни. – Тоже хотите, чтобы вас убили?

– Позвольте мне объяснить это следующим образом, – сказал Микодез. – Четыре столетия пыток, тюремного заключения и рабства не изменили состояние изначального Джедао к лучшему. Что бы этот человек нам ни врал, ему подобное тоже не помогло. – Он мог себе представить, через что Куджен заставил пройти своего ручного генерала. – Глупо продолжать делать то, что не работает. Может быть, доброта поможет.

Зехуни поразмыслили над услышанным.

– В любом случае наша профессия предполагает просчитанные риски. Инессер смеется над нами до упаду, знаете ли. Можно сколько угодно травить анекдоты про Кел, но будь ее воля, она бы уже устроила самый быстрый в мире трибунал и обезглавила его.

– Хотите сказать, что она не стала бы рисковать вторым Адским Веретеном, даже если бы у нее была такая возможность, – сказал Микодез и одарил Зехуни жесткой, яркой улыбкой. – Я не забыл, что Джедао в любом воплощении – предатель. Я собираюсь дать ему шанс довести дело до конца.

Микодез был не настолько безрассуден, чтобы привести Джедао в свой кабинет. Система пропусков Цитадели была помехой, к которой он давно привык. Зехуни, заняв свою должность, отчасти ее рационализировали. Тем не менее соревнующиеся друг с другом правила, традиции и соображения целесообразности означали, что Зехуни были, вероятно, единственным человеком, который полностью понимал систему.

Микодез также не был заинтересован в разговоре с Джедао в комнате для допросов, даже такой внешне приятной, как та, в которой его держали последние несколько недель. Поэтому Микодез устроился в одном из конференц-залов и украсил его картиной, написанной тушью на блестящем шелке, яркими красками. Картина изображала лису и ее детенышей. (Он не чувствовал необходимости творчески подходить к оформлению.)

Загорелся индикатор. Ему сообщили, что посетитель прибыл.

– Приведите его, – сказал Микодез.

Двери открылись. Четверо охранников проводили Джедао внутрь. Предательское мерцание паучьих пут привлекло внимание Микодеза.

– Джедао, – сказал Микодез. – Пожалуйста, присаживайся. – Охранникам: – Оставьте нас.

– Гекзарх, – произнес старший из них таким тоном, словно хотел смиренно заметить: «Почему я работаю на самоубийцу?» Многие подчиненные Микодеза так говорили. Он сделал вид, что ничего не заметил.

Микодез откашлялся. Охранники ушли, хотя он услышал отчетливый вздох.

Джедао положил руки на стол, и теперь нельзя было не заметить их наготу.

– Шуос-чжо, – сказал он. – Простите меня. Я вырос на другой службе и совсем не знаю, как к вам правильно обращаться.

– Принимая во внимание все то, в чем я могу тебя обвинить, Джедао, – мягко сказал Микодез, – ты беспокоишься о довольно незначительном аспекте этикета.

Интересно, что он знает по поводу спора о юрисдикции?

– В моем положении, Шуос-чжо, – сказал Джедао, – я беспокоюсь о том, кем вы хотите меня видеть.

Все это время он говорил с формальностью, которую Шуосы считали архаичной, включая почетный суффикс – чжо, хотя Рахал и Андан иногда все еще прибегали к такому лексикону.

– Мне любопытно, – сказал Микодез. – По-твоему, что мне от тебя нужно?

– Я обязан служить вам. Так было всегда. – Джедао все еще пытался быть храбрым. – Я ожидаю, что вы казните меня или будете пытать до смерти.

Тут он посмотрел на Микодеза, и в его взгляде сквозили трещины и тени.

– У меня только одна просьба, – сказал он, – хотя я понимаю, что вы мне ничего не должны. Первоначально я сдался генерал-протектору Инессер. Я не знаю, как эта договоренность влияет на Кел. Солдаты, которые были под моей опекой… с ними все в порядке? Они в безопасности?

Черис успокоила его на этот счет, но, учитывая, что она также выстрелила ему в голову (снова), Джедао можно было простить за то, что он хотел получить дополнительное подтверждение.