Мира Грант - Чужой: Эхо [litres]

– Ты всегда все расписываешь так, будто там страшно-страшно, – фыркнула я, покачав головой, – а на деле получается так: нашли мелкий инопланетный вирус – локализовали – устранили. Сам-то помнишь, чему меня учил? Ни к чему думать о конце света, об инопланетянах с гигантскими зубами, монстрах и биобомбах. Все это вряд ли существует.

– Все равно там опасно, и я тебя туда не потащу.

– Зачем тогда сам летишь? Если там все так плохо, оставайся дома.

– Дело в деньгах. – Он покосился на Виолу, потом снова на меня. – Слишком хороший гонорар, чтобы его упустить. Скоро нам понадобится новое оборудование. Мы уже достаточно долго откладываем. А эта работа позволит оплатить все, что нам нужно.

Интересно, о каком таком оборудовании речь? Даже системы мониторинга здоровья Виолы были модернизированы и полностью отремонтированы, прежде чем мы прибыли на Загрей.

– Мне кажется, ты придумываешь оправдания, – нахмурилась я.

– А мне кажется, я старше тебя и могу вообще ничего не придумывать. – Отец встал. – Радуйся тому, что тебя не наказали за сегодняшнюю выходку. Ступай к себе в комнату и хорошенько подумай до ужина, почему мы живем так, как живем. Осторожнее надо быть, Оливия. Помни: судьба Виолы и от тебя зависит.

Что ж, я бессильна. Не могу на него – обычно податливого, – повлиять: крыть нечем. Я помогла Виоле подняться с кресла, и мы вместе ушли к себе в комнату.

Предки ничего не говорили – просто смотрели, как мы возвращаемся в безопасную зону за закрытой дверью. Мир снова схлопнулся для меня и Виолы. Хотя не так уж это и плохо.

У Виолы всегда была кровать получше. Она в ней нуждается – чудные машины, что призваны беречь ее прерывистое дыхание даже во сне, не должны мешать. Когда я была младше и глупее, я завидовала. Порой приходилось жить в тесных домишках размером в половину нынешнего жилища, и ее кровать занимала большую часть нашей с ней комнаты – я спала на огрызке матраса в свободном углу.

Теперь – никакой зависти. Мы обе наловчились управляться с этими машинами для поддержания жизни. Теперь у нас одно просторное ложе на двоих. Моя Виола – все та же сказочная принцесса из книжек, что читала нам перед сном мама, просто вместо башни у нее капельницы и сенсоры, вместо дракона – трубки и провода. Никто не может добраться до нас, когда мы укрываемся в своем уютном гнездышке – даже родители.

Виола первой забралась в кровать. Вытянулась во весь рост. Я залезла следом за ней, изогнувшись знаком вопроса рядом с восклицательным знаком ее тела. Наши волосы рассыпались по подушке и простыням, перемешались, и кажется, будто мы стали чем-то единым, чем-то… неделимым.

Ведь так оно и было когда-то. Когда-то мы были единым клеточным конгломератом в материнской утробе. Мы разделялись постепенно, учась быть отдельными существами – двумя разными людьми. Но то, что некогда было едино, нельзя разделить до конца. Когда я думаю о будущем, образ Виолы всегда неподалеку – что бы я ни делала. Всегда есть она, я и эта огромная кровать.

– Ну и как все прошло? – спросила она, запуская пальцы в мои волосы. От нее, как и всегда, пахнет лекарствами и больницей – лишь слабый призрак ванильных духов витает в воздухе.

– Отлично. – Я ухмыльнулась. Ей не видно – я уткнулась лицом ей в плечо, – но она это почувствовала. – На самом деле, потрясающе. Она так хороша, Виола. Она очень славная.

– Ну-ну. И ты призналась, что неровно к ней дышишь?

– Обмолвилась парой словечек.

– И что же делает ее такой замечательной в твоих глазах?

– Когда я спугнула львиного червя, она поцеловала меня. В благодарность, наверное. Но – не один раз. – Я покраснела. Всякий раз, когда я думаю о Коре и обо всем, что с ней связано, мне становится неловко. Но это приятная неловкость. – Знаешь что? Похоже, я ей тоже нравлюсь.

– Ну и ну!

Я приподнялась на локте.

– А что тебя так удивляет?

Виола повернулась и посмотрела на меня.

– Да ничего. А кому бы ты не понравилась? Ты ведь жутко крутая. Раз она тебя уже целует – боится потерять. Но ты-то этого и хотела?

– Ну да. Ты же… ты же не против? – Тут я забеспокоилась, поладят ли Кора с Виолой. Но разве Кора для меня ценнее сестры? Я не знаю. Должна знать, но ведь не знаю же. До сегодняшнего дня всегда были только я и Виола, сестрички Шипп, против всей Вселенной. И если Виола против, лучше я останусь с ней. Не буду пожирать Кору влюбленными глазами на уроках. Перестану думать о том, как губы этой девушки встречались с моими. Перестану мечтать о том, чтобы дотронуться до волос Коры.

Как бы напоминая, что сегодня я трогала не только волосы Коры, порезы на моей правой ладони начали пульсировать. Я ждала ответа от Виолы.

Она улыбнулась, грустно и слабо, и сказала:

– Ты взрослеешь, а я нет, вот и все. Такое ощущение, что ты уходишь туда, куда мне путь заказан. Я немного боюсь, что ты меня позабудешь.

– Я никогда тебя не позабуду. – Подавшись вперед, я поцеловала ее в лоб. Ее кожа всегда такая сухая. Никакие лосьоны не помогают. – Ты моя сестра. Мы вместе, мы – навсегда.

– А когда болезнь меня доконает?

Вопрос настолько прямой, настолько вопиющий, что у меня перехватило дыхание. Я не могла ничего ответить и только хлопала глазами.

– Она тебя не доконает, – наконец выдавила я. – Медицина не стоит на месте. Новые методы лечения… уверена, когда-нибудь они что-нибудь…

– Не думаю, что от моей болезни когда-либо сыщется лекарство. – Виола наматывала прядь моих волос на палец – осторожно, боясь сделать мне больно. – Так что будь готова к тому, что рано или поздно станешь единственной из сестер Шипп. Последней носительницей наших генов в будущем. А я уже – достояние прошлого.

– Прекрати. Не говори так.

– Может быть, если бы мы об этом говорили чаще и всерьез, мать с отцом не тратили бы каждый цент на приборы, которые мне по-хорошему не нужны. – Виола злилась. Если бы у нее было больше крови, ее щеки бы покраснели. Если бы ей хватало дыхания, она бы кричала. Но она не может. Все, что ей оставалось – сверкать глазами, необыкновенно живыми на увядающем лице. – Пообещай, что когда останемся только мы с тобой, ты прекратишь этот фарс. Ты возьмешь все наши деньги и облетишь на них Вселенную. А я просто помашу рукой на прощание.

– Виола… – Я чуть не плакала.

Ее глаза вдруг расширились. Она схватила меня за руку.

– Где это ты так поранилась? Оливия! У тебя все пальцы в волдырях!

Я попыталась спрятать руку, вырваться из ее хватки, но она на удивление сильна – для человека при смерти.

– Я нашла новый вид растений. Трава, оранжевая, как здешнее небо. Мимикрия, думаю.

– И у нее едкий защитный слой?

– Ага. Хищная травка.

Виола наконец-то ослабила хватку.

– Пойди покажись маме, пусть подлатает тебя. Вдруг на меня эта зараза переползет.