Мира Грант - Чужой: Эхо [litres]

– У тебя шокер! Стреляй!

После долгой паузы голова Виолы упала мне на колени. Опустив глаза, я встретилась с ней взглядом – она дружелюбно мне подмигнула. Сегодня самый странный день в моей жизни, черт бы его побрал!

– Знаешь, мне нравится твоя подружка, – сообщила голова. – Она забавная. И еще у нее все в порядке с гигиеной. Когда тебя суют под мышку, сразу понятно, что к чему.

– Виола!

– А что такое? – Она закатила глаза. – Я бы пожала плечами, но их у меня нет.

Кора расстегнула ремень безопасности, встала на колени на сиденье и прицелилась в наступавшую нам на пятки смерть. Я повернула, чтобы объехать камень. Если бы мы подскочили на нем, Кора бы вылетела из машины, и все кончилось бы плохо. Нет времени на остановки. Вперед, только вперед.

– Заткни уши! – крикнула Кора и выстрелила. Будто молния ударила где-то совсем рядом с нами. Мои волосы встали дыбом и по коже прокатилась волна статики.

Виола охнула. Я посмотрела на нее сверху вниз. Она кое-как улыбнулась.

– Батареи в голове защищены не так хорошо, как в теле. Места на защиту не хватает, – пояснила она. – Но все в порядке. Сдюжу. Пусть стреляет дальше.

– Кора? Как обстановка?

– Ему это не понравилось! – с ликованием в голосе откликнулась та. Впервые с тех пор, как начался весь этот ужас, она, судя по голосу, поверила, что нам есть чем ответить врагу. – Держись!

Она выстрелила снова. На этот раз пришелец зарычал от злости и боли, подтверждая, что разряд угодил точно в цель. Только слишком уж близко он рычал. Но я не оглянулась и продолжала давить на газ.

«Мы почти на месте, – словно уговаривала я несчастную машину. – Вот вернемся в колонию, и ты сможешь вдоволь отдохнуть. Никто не заставит тебя повторять такой подвиг». Был у меня пунктик – я всегда относилась ко всем нашим машинам с уважением, как к домашним животным, а не бездушным инструментам. Родители вроде как относились к этому закидону с пониманием.

Интересно, это потому, что они понимали: рано или поздно я узнаю о Виоле? Конечно, вряд ли они сами сравнивали ее с машиной… Но все же поощряли мою любовь к механике.

Кора выстрелила еще раз и стала стучать пистолетом по спинке сиденья.

– Черт, заряд кончился! – выругалась она.

– Восстановится через минуту!

Впереди маячил полог леса, казавшийся приветливым, почти родным. Как ни крути, эти твари – на планете новички. Они не знают Загрей так хорошо, как я. Значит, устроить им гонки с препятствиями я вполне смогу.

– У нас нет минуты!

И тут чудовище запрыгнуло на заднюю часть квадроцикла, сотрясая корпус. Кора вскрикнула. Я тоже. Даже Виола закричала, что впечатляет, ведь у нее даже легких нет.

– Держитесь! – заорала я и резко свернула налево, прямо к деревьям.

Кора, наверняка хотя бы в детстве смотревшая земные мультфильмы, поняла, что я задумала, и пригнулась. У монстра же не было такого культурного багажа. Он потянулся к нам – и тяжелая, низко нависшая ветка сбросила его с квадроцикла, подобно балласту.

Конечно, это еще не решение проблемы. С одной стороны, не думаю, что монстры эти способны по-настоящему злиться. С другой стороны, эта тварь забралась на дерево, и чистым выигрышем для нас я бы такой расклад не назвала.

Разворотом руля я вернула машину на незаметную тропу, проложенную еще моими родителями в роще, и помчала прямо в край болот.

В святая святых загрейских бегемотов.

– Сейчас мы тебя искупаем! – проревела я, перекрывая даже шум мотора. Я слышала, как чудовище продиралось сквозь сплетение ветвей позади, и изо всех сил старалась не обращать на это внимания; дам слабину – мы все умрем. Кроме Виолы, конечно. Ей-то придется смотреть, как нас с Корой рвут на части – пожалуйста, пусть просто разорвут, а не потащат назад в пещеру, – и потом она будет лежать, всеми забытая, там, где упала, до тех пор, пока ее батарейки не сядут и не наступит забытье.

Мы должны одолеть эту бестию. Должны. Потому-то я терзала двигатель, выжимая максимум скорости, подпрыгивая на кочках, уносясь в топкий край болот.

Вот тут-то и начнется самое сложное. Если я не буду осторожной, то соберу на ось столько водорослей и здешнего аналога осоки, что машина встанет, и мы сделаемся самой легкой добычей в мире. Немного сбросив скорость – совсем чуть-чуть, – я сняла руку с руля, чтобы пошарить в кармане. Рюкзак сильно давил на спину, так что трудно было дышать. Как же я раньше-то этого не заметила? Наверное, сильно увлеклась.

Пришелец злобно ревел у нас за спиной. Кочки под колесами с чавканьем проседали. Квадроцикл сотрясался – не так-то просто ехать по топкой земле, – но держался, старый верный вояка. Он всегда делал то, что от него требовалось, несмотря на всякий ущерб.

«Последний рывок», – подумала я.

Наконец мы вырвались с топкого участка на твердую почву, и тогда я достала из кармана второй флакончик с феромонами львиного червя, откупорила и швырнула в заросли осоки слева от нас.

Маневр сопряжен с некоторым риском: если хоть немного жидкости попадет на нас, то нам до конца дня придется отбиваться от перевозбужденных львиных червей, убежденных, что мы где-то припрятали самую привлекательную самку их вида.

Есть одно «но».

Львиные черви на болотах не охотятся, потому что загрейские бегемоты одни из немногих существ на планете, обладающие такими размерами и силой, что львиному червю не поздоровится. Бегемоты ведь ненавидели львиных червей. Если молодняк заползал в их угодья, наступала быстрая, жесткая и кровавая расправа.

Юный львиный червь, переживший одну встречу с загрейским бегемотом, всяко постарается второй такой встречи избежать.

Мы мчались дальше, и монстр мчался за нами, производя ужасный шум: по его блестящему панцирю со всех сторон хлестала осока. Эту территорию он еще не освоил. С другой стороны, это по-прежнему идеально спроектированный суперхищник, «нож, который вышел на охоту», просто у него временные трудности. Но пройдет совсем немного времени…

А вот фигушки. Времени я ему не дам.

Выкрутив руль, я направила квадроцикл к снопу осоки, куда прилетела склянка с феромонами львиных червей. Пришелец узнал запах и гневно зашипел. Не стоило ему злиться так громко – из сорняков торпедой вылетел бегемот и костлявой головой ударил нашего врага прямо в брюхо.

Родители бы определенно гордились тем, как ловко я препоручила дикой природе Загрея всю грязную работу.

Твердая почва начинается всего в нескольких метрах, отмеченная грязновато-красной линией: это грибок, растущий только там, где сухо. А ведь эту линию легко упустить из виду по незнанию. Помнится, как-то раз мама просчиталась – и ушла под воду по шею.

Когда-то это было всего лишь забавное воспоминание. Может статься, когда-нибудь – не раньше, чем ужасы пещер и коконов померкнут в памяти, – оно снова сможет таким стать.