Николай Андреев - Дорога в Лефер

— Знаешь, когда стоит наносить удары? — внезапно раздался голос прямо внутри ушей, в мозгу Конхобара.

Губы-пакля демона склонились над виском альбианского необоримого героя.

— Когда он уже нанес удар и не может… не успевает увернуться, чтоб… — слова слились в клекотанье.

Только сейчас Конхобар почувствовал холод. Взгляд его упал вниз, на грудь.

Из нее торчала только рукоятка кинжала. Таких Конхобара прежде не видел — и никогда не увидит. По рукоятке стекала кровь, которая вот-вот начнет литься потоком.

— Но… Я… — альбианец впервые в жизни был удивлен. Я… Я… е…

Губы холодели, он не чувствовал пальцев рук. Дышать было больно, очень больно.

— Я не успел воплотиться, — понял недосказанный вопрос демон. — Не все воплотилось… Ты ударил в пустоту… Тебе б подождать, носитель древней анимы… В тот раз ты бы столь же нетерпелив. Но — победил. А я умею ждать… Я всегда умел ждать…

— П… лятый… На… со… — только и сумел выдохнуть Конхобар.

Все семь его зрачков потухли. Душа-анима покидала тело альбианского героя, забирая последнее тепло.

— А я не Нарсо… — клекотанье, переходившее в гортанный, мерзкий до невозможности хохот.

Они сидели во дворце. Конечно, видевшие столицу Государство приняли бы это за сарайчик, — но разве много осталось знатоков? Молодые поколения не знали ничего прекраснее Города, выросшего на берегу моря. Воздух бороздили алы катерг и дромонов, на приколе стояли центурии лодок. От поплавков и парусов рябило в глазах. И до чего же прекрасной была эта рябь!

Город вот уже двадцатый год вел войну не на жизнь, но насмерть. И казалось, победа вот-вот будет одержана. Без помощи со стороны Государства, полузабытой родины, благодаря лишь собственной мощи (ну и самую малость, чуть-чуть — отрядам орков-союзников), — они выстояли. Чужеземцев почти подчинили воле великого Нарсеса, чей лик был темен: не тени даже, тучи пролегли под глазами великого стратига. Облаченный в стародавний доспех, которых почти не осталось даже у ветеранов, он посылал легионы в атаку единым мановением.

Легионы, правда, измельчали за последние двадцать, но кто же мог рассказать об этом молодежи? Верно, седые старцы пережившие Великий шторм — и Аркадий Лид, десница стратига, неотступно сопровождавший его везде и всюду. Мудрейший и славнейший Лид. Десница — но не сам великий стратиг. Это его катерги, дромоны и многие иные творения подарили победу над десятками племен. Последний оплот врага, гордого, несломленного, еще держался на далеком берегу. Но великий Нарсес уже придумал замечательный план, как и всегда, а значит, варварам остались считанные недели, а то и дни.

Великий стратиг взирал на свою державу из окон башни, возвышавшейся над Городом. Циклопическая, она готова была потягаться — и превзойти — высочайшие горы этих земель. Отсюда были видны катерги и лодки, Флот гнева. Он должен был обрушиться, как Великий шторм (да не повторится он вновь!), на варваров. И тогда весь материк простерся ниц перед Городом и его народом.

Люди надеялись на победу: силы их были надломлены, истощены. Хлеба никогда не хватало вдосталь: почти все мужчины сражались с бесчисленными врагами. Немногие следили за рабами, вспахивавшими полями, — без них Город даже не был бы построен. Именно они пахали, сеяли, собирали урожай, рыбачили, а самые надежные — даже охотились. Орки роптали: Город поглощал их земли пядь за пядью. Зеленокожий народец вот-вот мог восстать. Покоренные народы, те, что не были обращены в полных рабов, но остались колонами, отдававшими половину урожая истинным хозяевам всех окрестных земель.

Всем была нужна победа. Проиграй Город даже первый штурм твердыни зеленоглазых, — власть Нарсеса оказалась бы поколеблена.

Именно об этом думал стратиг, разглядывая улицы Города. Да…

— До чего же они кривы и неправильны… — пробубнил он себе под нос.

— Мы с учениками трижды перепроверили расчеты, — раздался из тени голос Лида.

Он выглядел все таким же, разве что блеск в глазах поблек. Или тень, в которой он вечно пребывал, была тому виной? Въелась в самые зрачки, и больше никогда не отступала?

— Перепроверили расчеты, они перепроверили! — заворчал Нарсес.

— Мы перепроверили, — с нажимом повторил Лид. — Ты тоже принимал участие, о великий стратиг, между триумфом одиннадцатого легиона и пуском в небо катерги. Но тебе, видимо, некогда все упомнить, ты же не успеваешь!

— Да, если бы я был всего лишь советником, я бы успевал все! — всплеснул руками Нарсес.

Он стал нервным от постоянного перенапряжения. Он походил на натянутую до предела тетиву. Ей или распрямиться для выстрела — или порваться, третьего не дано.

— Но мы ведем войну, постоянную, ежечасную, еще немного, и…

— И что тогда, Нарсес? Найдутся другие. И еще. И еще. Необходимо заключить мир. Оставим их в покое, — понурил голову Лид.

Но казалось, что глаза его, несмотря ни на что, продолжали зорко следить за каждым движением Нарсеса.

— Остановиться? Сейчас? Когда мы в дневном марше до победы? Взгляни! — стратиг показал рукой на море.

Он походил на статую самому себе в тот момент.

— Вот! Десять полных, ванактовых ал великолепных катерг! Три центурии лодок! Пять дек дромонов, которые обрушат пламенное небо на последний оплот последнего врага! Мы сильны, как никогда!

— Нет, мы слабы, как никогда, — просто враг почти выдохся. А мы… мы уже выдохлись, Нарсес. Настало время остановиться. Все мечтают об отдыхе… — примирительно начал Лид, но стратиг разъярился пуще прежнего.

— Все? Да, давно ты плетешь вокруг меня интриги. Что ж…

Он развернулся всем телом, разом, быстро. В глазах его полыхало огненное пламя. В комнате стало жарко. Даже тень, в которой прятался Аркадий, — и та отступила.

Лиду бы испугаться, закрыться руками, переждать вспышку гнева, — но он только шире улыбнулся и потянулся к заветной амфоре. Лид потряс ее. Вина хватило только на один стаканчик. Вздохнув, Лид пригубил глоток.

— Последняя… Вот, значит, как? И тебя Великий шторм…

— Да, и меня. Я сжигаю себя самого ради того, чтобы вести мой легион вперед, чтобы Государство жило. Мы, да центурия-другая, — вот и все, кто помнит былые времена. Сколько лет прошло? И ни единой весточки! Они все исчезли! Никого, кроме нас! Великий шторм уничтожил тропы. Сколько времени пройдет, прежде чем их проложат? Но мы выстоим… А всех, кто мне мешает, я уничтожу.

— В самом деле? — Лид прекрасно понял, что угроза обращена не только против зеленоглазого народа.

— В самом деле, — утвердительно кивнул Нарсес. — А кое-кого уже убил. Все эти годы в твое вино…