Николай Андреев - Дорога в Лефер

— Ушел! — барон едва не подпрыгнул до самого потолка, поняв, что в зале отнюдь не прибавилось народу. — Ушел! Ха! Испугался! Да! Да! И все благодаря тому, что мы напоили его силой уходящего мага! Да!

Де Местр во все глаза смотрел на Ричарда. Тот едва нашел в себе силы, чтобы поднять голову. Они смотрели глаза в глаза, душа — в душу. Магус почти успел понять, что хотел сказать барон. Но догадка была страшной

— Да, да, ты прав, — ответил на безмолвный вопрос де Местр. — Это я подстроил вашу встречу с Дельбрюком. Оболочка, в которую заключен великий Нарсо, не обладает своею силой — и потому не может сама пробудить его. Но стоит ей только наполниться в нужный день… В нужное время… В нужном месте… Наполнить силой уходящего, чтобы обмануть Равновесие, чтоб тупой Палач-исполнитель не увидел, как вместо уходящего кое-кто приходит… А ты не чувствовал его магию… Ведь ты покрылся магией Дельбрюка, как пеплом от костра. Ха! Да это и есть пепел. Пепел твоего свихнувшегося под конец учителя! Не правда ли, идеальный план? А?

Де Местр облизнулся.

— Я вынашивал его годами. Слухи доносились из Лефера, войны шли, наемники воевали, — а я складывал косточки в скелет… От вас требовалось нарастить на него мясцо…

Де Местр причмокнул.

— А мой сын выступил сосудом. Все так. Все правильно. Все мне удалось.

Факелы задуло налетевшим вихрем. Повсюду замелькали болотные огоньки. Де Местр-младший поднялся с колен. Он начал шевелить рукой.

— Нарсо! Великий повелитель Нарсо приходит! И мы, хранители, передадим ему владения в целости и сохранности! Тринадцатый город снова будет под его властью, а после — и весь мир! Да!.. И вы станете первой жертвой во славу его! Во славу! Славу! Слава! Слава! Ва…!

Все сложилось в голове Ричарда. Но это было так неважно… Тепло уходило из него. Сила вот-вот должна была вырваться наружу, и тогда… О, никакой Нарсо не совладал бы с ним… Жаль только, что его друзья… Друзья…

— Вы знаете, Ричард, что самое главное в жизни?

В комнате стало еще темнее. Поднялся ветер, закружилась вьюга, пробиравшая не до костей — до самой души. Наемники были не в силах сдвинуться. Рагмар хотел было обратиться к духам — тщетно: губы покрылись коркой и смерзлись. Из пасти раздавался только вой бессильной ярости.

Болотные огоньки закружились вокруг де Местра-младшего. Они двигались все быстрее и быстрее, все ближе и ближе. Мелькали лица, похожие до безобразия… Нет! Это было одно и то же лицо, отражавшееся во всех огоньках. Холодное, злое, оно полнилось горделивым торжеством. Вот-вот сбудутся древние мечтанья!

Де Местр-младший двигался странно… А, нет! Это сам доспех двигался, поддаваясь чужой и чуждой воле. Вот качнулся глупый шлем. Заколыхались до того бездвижные кожаные ремешки. Дернулся левый сапог. Затем — правый. Болотные огоньки уже не плясали — они неслись с невероятной скоростью. Прямо напротив рта де Местра-младшего образовалась призрачная воронка, острием метившая прямо в горло жертве. Миг — и огоньки начало засасывать сквозь воронку. Рожа, сверкавшая в них, расплылась в мерзкой улыбке.

— Он возвращается! Он вернулся! Славьте славного Нарсо! Славьте нашего великого владыку! Да увидит Хэвенхэлл пришествие своих хозяев! Славься, могучий Нарсо! Славься, великий Нарсо! Славься!!! — воздев руки к доспеху (все, что было в этом от де Местра-младшего, исчезло), напевал Анри. — Славься, необоримый Нарсо! Славься, владыка демонов! Славься, господин Тринадцатого града!..

— Мда… А с фантазией у него туго… — сила негодования Олафа была такова, что он смог произнести это даже сквозь ледяную преграду.

Становилось холодно, очень холодно. Если бы нечто, вселившееся в де Местра-младшего, помедлило еще недолго, наемников убивать бы не пришлось: умерли бы от обморожения, делов-то?

Рагмар бился с морозом, сковавшим его руки. Он не в силах был даже пальцем пошевелить. Олаф еще мог шлепать губами, но звуки из них уже не исходили: замерзали и падали на излете, разбиваясь об обледеневший пол. Ричард замкнулся. Сейчас в его груди клокотал…

Огонь… И крики… И стоны… И плач… И крики… Мама… Мама!!!

И даже Конхобар… Что?! Не может быть!

Пока барон воспевал очередное величайшее достоинство Нарсо, ему не слышен был хруст ломавшегося льда.

Конхобар ухмыльнулся. Раздался треск: лед, сковывавший его руки, треснул, разломившись на сотни, на тысячи застывших капель. В четырех зрачках его пылал огонь, в пятом же — воцарился такой хлад, что замерз бы сам лед.

— Вот он, мой последний, мой желанный бой… Привет тебе с изумрудных холмов Альбы! — расхохотался Конхобар. — Меня зовут Конхобар, альбианский герой! Я вызываю тебя на бой! Сразись со мной, чужестранный герой!

Из сердца сына вечно зеленой Альбы так и неслись строфы на родном языке, но они гасли, не в силах растопить здешний хлад. Лепестки пятилистного клевера вяли здесь, не в силах прорасти в промерзшей земле.

Но — чудо — Олафу померещилось зеленое сиянье вокруг головы Конхобара. Неужто венок из трав далекой Альбы?

Водоворот болотных огоньков на мгновенье замер. Изумрудное сиянье распространялось по зале, и становилось тепло, так тепло, как бывает только в майский день. Теплый, ласковый ветерок гладит щеки, поют птицы, звенят ручьи…

— Альба шлет тебе привет, демонический клеврет! — Конхобару тяжко давался чужой язык, но получалось все равно неплохо. — Она присылает тебе свой цвет!

Корка льда, покрывавшая пол под ногами наемников, треснула, и на свободу, назло всем ветрам и угрозам, рванул стебелек подлески. Крохотные цветочки распускались на глазах, распространяя вокруг весеннее тепло. Зимняя хватка ослабла, и Олаф с Рагмаром смогли сделать шаг. Ноша — раскачивавшийся между жизнью и смертью Магус — тянула нещадно. Им бы ринуться в бой! Рагмар уже готов был рвануть вперед, на проклятых прислужников злобного духа, но…

Славословия застряли в глотке у де Местра. Он выгнулся дугой и прижался к стене по левую руку от… сына? Доспеха? Возвращающегося демона?

Конхобар повернулся. Что-то в глазах его… Точно! Зрачков было не пять, а семь! Два были сокрыты до поры до времени — и только сейчас появились. Голос героя из Альбы был так же светел, как мартовское солнце:

— Бегите, друзья… Настает мой смертный час… Пришло время радуге Альбы расцвести вдалеке от изумрудных долин и кристальных ручьев… Бегите, друзья. Бегите! Далеко. Как ноги унесут. Очень далеко! Здесь родится пламень! Он пожрет весь замок! Всю округу!

— А ты… справишься? — губы с трудом разлеплялись, каждое слово отдавалось болью, но Олаф — Олаф кричал. — Успеешь?.. Мы…!

— Справлюсь. Каждому в жизни дается возможность успеть. Однажды. Успеть. Все, — тихо и спокойно ответил Конхобар, поворачиваясь к юноше-доспеху-демону.