Гарри Гаррисон - Фантастическая сага [сборник litres]

– Давай… открывай эту чертову дверь, – с горечью сказал Энди, отвернулся и подошел к окну.

Семья Беличер ворвалась в комнату. Мистер Беличер был тощий, с головой странной формы, почти без подбородка и достаточно образованный: он сумел написать свою фамилию на бланке заявления в управление социальной помощи. Главой семьи была миссис Беличер. Из-за ее мощной фигуры повыскакивали дети – семеро. Восьмой был на подходе, судя по ее животу. Их было бы одиннадцать, но три маленьких Беличера погибли в результате недосмотра и несчастных случаев. Самая старшая девочка, лет двенадцати, несла на руках покрытого болячками грудного младенца, который отвратительно вонял и непрерывно вопил. Вырвавшись из темного коридора, дети орали как сумасшедшие.

– О, смотри, какой милый холодильничек! – восхищенно сказала миссис Беличер, не успев войти. Она тут же подошла и открыла дверцу.

– Не трогайте… – сказал Энди, а Беличер дернул его за руку.

– Мне нравится эта комната, не очень большая, но миленькая. А что там? – Он направился к открытой двери в перегородке.

– Там моя комната, – сказал Энди, захлопывая дверь у него перед носом. – Не смейте туда входить.

– Не стоит так поступать, – сказал Беличер, быстро отходя бочком в сторону, как пес, которого слишком часто бьют. – У меня есть права. Закон гласит, что с ордером на вселение я могу смотреть все, что захочу. – Энди шагнул к нему, и он опасливо отошел еще дальше. – Я вам верю. Эта комната очень милая, хороший стол, стулья, кровать…

– Эти вещи принадлежат мне. Комната без мебели, к тому же маленькая. Она недостаточно велика для вас и вашей семьи.

– Она большая, все нормально. Мы жили и в комнатах поменьше…

– Энди!.. Останови их! Посмотри!.. – закричала Ширли.

Энди обернулся: двое мальчишек нашли пакеты с травами, которые так заботливо выращивал Сол в своем огородике на окне, и рвали их, думая, что там какая-нибудь еда.

– Положите на место! – заорал он, но они уже попробовали траву и стали отплевываться.

– Язык жжет! – завопил старший и высыпал содержимое пакета на пол.

Глядя на брата, другой стал делать то же самое с остальными пакетами. Энди принялся ловить их, но они уворачивались, и, прежде чем он их остановил, пакеты опустели.

Энди повернулся и увидел, что младший мальчик забрался на стол, оставив на нем грязные следы, и включил телевизор. К крикам детей и бесполезной ругани их матери добавилась музыка. Тэб оттащил назад Беличера, когда тот открывал шкаф, чтобы взглянуть на его содержимое.

– Уберите отсюда детей, – сказал Энди, побелев от ярости.

– У меня есть ордер! У меня права! – заорал Беличер, отбегая назад и показывая квадратную пластинку.

– Мне наплевать на ваши права, – сказал ему Энди и распахнул дверь в коридор. – Мы поговорим о них, когда ваше отродье будет за дверью.

Тэб разрешил проблему, схватив за шиворот ближайшего к нему мальчишку и выбросив его за дверь.

– Мистер Раш прав, – сказал он. – Дети могут подождать в коридоре, пока мы уладим все вопросы.

Миссис Беличер тяжело опустилась на кровать и прикрыла глаза, словно все происходившее не имело к ней никакого отношения. Мистер Беличер отошел к стене, бормоча что-то под нос. Когда последний гаденыш был изгнан из комнаты, в коридоре послышались визг и плач.

Энди огляделся – Ширли ушла в другую комнату. Он услышал, как повернулся ключ в замке.

– Полагаю, все? – спросил он, пристально глядя на Тэба.

Телохранитель беспомощно пожал плечами:

– Извините, Энди, я честен перед Богом. Что я мог поделать? Таков закон, и, если они хотят здесь остаться, вы не можете их выгнать.

– Таков закон, таков закон, – эхом отозвался Беличер.

Энди заставил себя разжать кулаки.

– Помоги мне, пожалуйста, Тэб, перенести эти вещи в другую комнату.

– Конечно, – сказал Тэб и взялся за конец стола. – Попробуйте объяснить Ширли мою роль во всем этом, ладно? Думаю, она поймет, что это работа, которую мне приходится выполнять.

Под ногами захрустели высушенные травы, усеявшие пол, и Энди ничего не ответил.

– Энди, ты должен что-то сделать – эти люди сведут меня с ума! – воскликнула Ширли.

– Успокойся, Ширли, – сказал Энди. Он стоял на стуле, переливая воду из канистры в бачок на стене, и, когда он повернулся, чтобы ответить, вода выплеснулась на пол. – Дай мне закончить, а потом начнем ругаться, хорошо?

– Я не ругаюсь… Я просто говорю то, что чувствую. Послушай.

Все, что происходило за перегородкой, было отчетливо слышно. Плакал грудной ребенок – это, похоже, продолжалось день и ночь. Приходилось затыкать уши ватой, чтобы уснуть. Дети дрались, полностью игнорируя гнусавые жалобы отца. В придачу ко всему кто-то начал стучать чем-то тяжелым по полу. Скоро придут жильцы из нижней квартиры. А это не сулило ничего хорошего. Ширли села на край кровати, крепко сцепив пальцы.

– Ты слышишь? – спросила она. – Это никогда не прекращается. Не знаю, как они могут вот так жить. Тебя не бывает дома, и ты не слышишь самое худшее. Неужели мы не можем их отсюда выгнать? Наверняка же можно что-то сделать.

Энди заполнил бачок и осторожно слез на пол. Они продали кровать Сола и его шкаф, но все остальное стояло здесь, и не было даже метра свободного пространства. Он тяжело опустился в кресло.

– Я пытался, ты же знаешь. Двое полицейских, живущих сейчас в бараках, готовы переехать сюда, если мы сможем выселить Беличеров. Это самое трудное. Закон на их стороне.

– А есть такой закон, что мы должны мириться с подобными людьми? – Она беспомощно ломала себе пальцы, уставившись на перегородку.

– Послушай, Ширли, мы не можем поговорить об этом в другое время? Мне скоро уходить…

– Я хочу поговорить сейчас. Ты откладываешь этот разговор с тех самых пор, как они появились, а скоро уже две недели, и я больше не могу.

– Полно, все не так плохо. Просто шум.

В комнате было очень холодно. Ширли поджала ноги и завернулась в старое одеяло. Под ней заскрипели пружины кровати. В соседней комнате наступила тишина и вдруг взорвалась резким смехом.

– Ты слышишь? – спросила Ширли. – Что у них за мозги? Каждый раз, когда они слышат, как здесь скрипит кровать, они разражаются смехом. У нас нет никакой личной жизни. Эта перегородка тонкая, как картонка, они прислушиваются ко всему, что мы делаем, и слышат каждое наше слово. Если они не уйдут… Может, мы уедем?

– Куда? Будь благоразумна, нам еще повезло, что у нас такая огромная комната. Ты же знаешь, сколько людей спят на улице и сколько тел собирают каждое утро.

– Мне все равно. Я беспокоюсь о своей жизни.

– Пожалуйста, не сейчас. – Он поднял голову – лампочка замигала, потускнела, но потом вновь ожила. В окно внезапно застучал град. – Мы сможем поговорить об этом, когда я вернусь. Я ненадолго.