Александр Михайловский - Балканы. Красный рассвет

При этом сторонники короля Петра действовали в интересах своих британских кураторов, для которых было желательно, чтобы прокоммунистическое повстанческое движение было подавлено еще в ходе оккупации. Единственной на настоящий момент незадачей британцев была география. Британские военно-транспортные самолеты Си-47 могли долететь до района действий усташей и вернуться обратно только с аэродромов на острове Мальта, и то на пределе дальности. Малейшие неприятности вроде сильного встречного ветра – и на обратном пути экипажу предстояло купание в водах Средиземного моря. Также существовала опасность действия итальянских истребителей, – разумеется, в том случае, ели транспортные самолеты будут пролетать мимо Калабрии и Апулии в светлое время суток. Поэтому полеты британских транспортников в Югославию совершались не часто, а грузы доставлялись минимальном объеме, достаточным для того, чтобы рыба не сорвалась с крючка. У немцев и особенно итальянцев четники выцыганивали гораздо больше, чем получали от англичан.

Впрочем, снабжая четников Михайловича, «джентльмены» все равно действовали по принципу «и вашим и нашим», сбрасывая грузы и советников не только им, но еще и партизанам Тито. А как же иначе – ведь численность партизанских формирований в разы превышала количество четников и эта массовость партизанского движения являлась следствием того влияния, которое коммунисты имеют на все слои югославского общества, а не результатом мобилизационных мероприятий государственной машины. Так что для трезвомыслящих людей, к которым относился и Черчилль (время Терез Мэй и Борисов Джонсонов еще не пришло), было очевидно, что разгромить партизанское движение в Югославии еще по ходу оккупации является недостижимой мечтой политиканов из эмигрантского правительства. А то, что нельзя победить, надо попробовать возглавить или хотя бы приручить.

Вот британцы и приручали партизан, в качестве инструмента используя Иосипа Броз Тито и отчасти Александра Ранковича. Нет ни о какой работе на британскую разведку, расписках о сотрудничестве и прочей шпионской дребедени речи не шло. Да и не пошли бы Тито и Ранкович, вложившие свои жизни в карьеры партизанских вожаков, на такую профанацию высокого искусства. Вместо того британские советники постарались внушить вождям югославских партизан идею особого третьего пути, отдельного от того магистрального курса на марксизм-ленинизм, что задавала Москвой. Также этих двоих подзуживали по поводу возможности построения Большой Югославии, включающей, помимо уже имеющихся территорий, часть Австрии, Италии, Венгрии, всю Болгарию и всю Албанию, Южную Добруджу от Румынии и северные районы Греции приблизительно до греко-турецкой границы 1898 года. Сталину такие идейки в случае попытки их реализации понравиться могли едва ли, и из этого должен был получиться знатный советско-югославский конфликт.

Однако до этого дело не дошло, потому что в нашем прошлом Тито остановился сам, поняв, что в Грецию, Италию и Австрию его не пускает Запад, а требовать территории у Венгрии, Румынии, Албании и Болгарии не дает Советский Союз, ставший покровителем стран, выбравших социалистический путь развития. Да и народы этих стран (даже братско-славянской Болгарии) вовсе не хотели объединения в рамках новоявленной Югославской империи. Но тут, в мире Врат, еще ничего не было предрешено, тем более что советские возможности влиять на ситуацию выросли, а британские значительно сократились.

Но тем не менее англичане были упрямы. В своих действиях они учитывали тот факт, что Тито и Ранкович по происхождению были хорватами и не являлись плотью от плоти и кровью от крови основной партизанской массы, на девяносто процентов состоящей из сербов и черногорцев. Например, так называемые «боснийские» бригады состояли из сербов на девяносто пять процентов, ибо партизанское движение для боснийских сербов являлось путем к национальному выживанию. Следует заметить, что люди массово шли не к четникам, которые их тоже к себе звали, а в прокоммунистическое сопротивление. Наверное, это потому, что коммунисты не болты болтали, а действительно боролись с немецкими фашистами и их пособниками, а четники имели приказ ждать с прикладом у ноги, чтобы, когда союзники (читай англичане) освободят Югославию, вылезти и заорать, что «это мы здесь власть!».

Но начиная с начала ноября сорок первого года эхо открывшихся Врат докатилось и до Югославии. Во-первых – так называемое первое антипартизанское наступление немцев из-за недостатка ресурсов, захлебнулось, не дав никакого особенного военного результата. 704-я, 714-я и 717-я пехотные дивизии, до того составлявшие костяк оккупационных сил, вслед за фельдмаршалом Листом уехали на Восточный Фронт, и туда же из Франции прямиком убыла 342-я пехотная дивизия. Зато вместо убывших частей немцы и их пособники понабрали разный усташеско-боснийско-коллаборационистский сброд. Расстреливать заложников у этих «вояк» получалось ничуть не хуже, чем у кадровых солдат вермахта, а вот воевать на пересеченной местности с подвижными и злыми партизанскими отрядами они уже так хорошо не могли. Они вообще не могли воевать: например, сербских жандармов на немецкой службе не рекомендовалось использовать меньше чем в составе батальона, а иначе могут разбежаться. Именно тогда из Каира поступил тот роковой приказ четникам Михайловича (причем точно в те же сроки, что и в нашем мире) оставить в покое немцев и развернуть наступление против партизан. Впрочем, достоверно известно, что еще с лета сорок первого года Драже Михайлович якшался с сербскими коллаборационистами из правительства Милана Недича, так что не одно правительство в изгнании просило четников сменить приоритеты…

Впрочем, большого успеха четникам тактика вероломства не принесла. Отбив атаку на столицу партизанского края Ужицу, партизаны перешли в контрнаступление и, пользуясь численным превосходством и более высоким боевым духом, отбросили четников прочь, выбивая их из одного опорного пункта за другим. К середине ноября объединившиеся партизанские отряды смогли вытеснить потерпевших поражение четников к их «столице» – селению Равна Гора, в результате чего Драже Михайлович запросил у партизан пардону, а также личных переговоров с высшим партизанским командованием. Иосип Броз Тито приказал приостановить наступление на цитадель четников и назначил переговоры в городке Чичак, на границе Ужицкой республики и оккупированных территорий. 17-го ноября Тито, Ранкович, два британских советника и батальон личной охраны прибыли в Чичак на встречу с Михайловичем, которого сопровождало эквивалентное количество соратников.