Рост Толбери - Неживой [СИ]

Император знал .

Знал о существовании Тайпена, знал его имя, то, чем он был и то, чем в Империи он станет далее.

В тот момент Тайпен прикоснулся к чему-то такому, что его вера из фанатичной… но то тлеющей, то разгорающейся огнём, вдруг стала тяжёлой, холодной и ощутимой, словно меч в его руках. Он ощутил себя стоящим на пороге бездны, которая вот-вот поглотит его, но на этот раз он страшно возжелал быть поглощенным её.

Император опустил взгляд на пол и продолжил свой путь.

Трона в Зале Тайн не было. Вместо него на постаменте лежала Книга Коам, содержащая все тайны мироздания, но написанная на языке, который никто из живущих не сможет прочитать. Император подошёл к постаменту, открыл книгу, нашёл страницу и погрузился в текст.

Вместе с сумерками Тайпен погасил огни в своих покоях и отдал своё тело движеньям и статике. Лишь редкий хруст его сухожилий и едва слышимые касания ступней о каменный пол после пируэтов и махов выдавали то, что он не спит.

Словно переплетённые канаты его мышцы прорезались сквозь кожу, когда он, стоя на руках, скручивал своё тело под немыслимыми углами и замирал так на долгие минуты.

— Скучно тебе, тень? — бросил он в один из тёмных углов.

— Магистр-бригант Байран и его Первый Экспедиционный Корпус потерпели полное и бесповоротное поражение в Четвёртой компании в Гуйай. — на этот раз Нидоу не шевельнуласьперед тем как ответить, и молчала достаточно долго, чтобы Тайпен на мгновенье подумал, что к нему послали убийц.

— И какое это имеет отношение к нашему делу?

— Я подумала, Вам будет интересно.

— Почему ты так подумала?

— Тени нашептали мне, — опасной змеёй Нидоу проскользила по стене ему за спину, куда он уже не мог повернуть голову, не нарушив своей позы. — Что между магистрами-бригантами Байраном Грозным и Тайпеном Искателем не всё гладко.

— Это тайна, которую бы ты хотела узнать?

— Нет, — ответила Нидоу откуда-то с потолка и замолчала.

— Императору не за что наказывать Байрана, — подумав, ответил Тайпен, расцепил ноги, вывел их вверх, затем себе за голову, встал на мостик, вытянулся, опустился на землю и, сплетя конечности, принял форму знака бесконечности. — Истинная цель его похода — отвлечь Гуйай от того, чем заняты мы. Когда Гуйай снова окрепнет и найдёт время и средства на нормальную разведку будет уже слишком поздно.

— И что будет, когда благородный Тайпен Искатель обрушит свой меч на головы несчастных правителей Зарии и Гуйай? — Нидоу спустилась с потолка и снова оказалась вне его поля зрения.

— Ещё один день.

Напряжение от движений и статики покинуло его в одной из поз, служащих для отдыха и расслабления. Пот его остыл и начал холодить кожу, чувство которое он теперь сравнивал с щекоткой, которую едва помнил по своим детским играм.

Тайпен расцепил захваты, выдохнул и встал.

— Разве тебе не нужно выполнять задачу, Нидоу? Ночь — это время теней, — произнёс Тайпен, не находя её периферическим зрением.

— Я уже изучила всё, что содержит их умиротворённое дыханье и сон, — ответила Нидоу, он почувствовал её дыханье между своих лопаток. — Все кроме Вас и стражи при дворе спят, словно дикие звери, следующие своему графику. Как дикари они не любят писать и оставлять бумаги и письма, в которые я бы могла заглянуть. Я жду пока они проснуться.

— И ты пришла сюда, чтобы узнать хоть какую-нибудь тайну?

Прежде чем она успела ответить, он резко развернулся и схватил её за горло. Сдавил, приподнял на носки, протащил по комнате и впечатал в стену. Она старалась не хрипеть и успокоиться, не сопротивлялась. Когда у неё перед глазами потемнело, и она не смогла уже держать голову прямо, он чуть приотпустил хватку, удерживая её на грани между сознанием и его потерей. Когда она была готова, он наклонился вперёд и встретился с её замутнёнными, расширенными зрачками. Сначала она почувствовал удовольствие и дрожь, проходящие по её телу от соприкосновения с тем, что она увидела в его глазах, но чем дальше она смотрела, тем больше из неё вырывалась хриплое дыхание и тем больше напрягалось её тело. Наконец, её зрачки сузились до почти невидных точек, затем расширились и она начала бороться.

От ужаса она закричала.

— Экак размыло-то всё. — проворчал Савват, разглядывая месиво из грязи, когда-то бывшее дорогой. — Вроде ж не было дождя?

— Не было, — задумчиво ответил Золтан, поглядывая на чистое небо. — И костей не ломило моих. Речка может какая разлилась тут?

— Что-т не похоже. Мда. Не проедет тут обоз. Да и лошадей бы я не стал гнобить. Пешком пойдём, осмотримся?

— Да.

— Думаешь, опоздали уже? — спросил Савват, пытаясь сквозь чащу леса разглядеть что впереди.

— Даже если так… Дорога тут одна. По ходу разберёмся.

— Перестреляем их? — Савват усмехнулся, отгоняя от себя назойливую муху.

— Ещё не решил.

— Понял тебя, командир. Эй! Десятник! — рявкнул Савват. — Убирайте обоз с дороги, в чащу с глаз долой, выставляй своих в охранение. И смотри не заведи телеги в болото какое, почву выбирай твёрдую! Остальные цепочкой и вперёд на разведку.

Десятник кивнул и побежал к концу изогнувшейся по дороге колонны, выполнять приказ. Послышались крики, ругательства и команды. Коней Саввата и Золтана забрали, принесли им личное оружие: два длинных составных лука, четыре колчана стрел и два коротких меча.

Савват с неудовольствием поковырял своими тонкими ботинками грязь и велел принести ему сапоги попроще. Две телеги, что шли первыми, застряли наглухо. Десяток солдат пытался раскачать их и вытолкать, разгоняя лесную тишину нескончаемым потоком ругательств. Им было не привыкать.

— Мы нужны? — спросил его Четвёрка, один из Старших стрелков, так же с неудовольствием оглядывая грязь и глухомань, куда их занесла лихая.

— А как же? — ухмыльнулся Савват. — И с чего эт вам задницы просиживать? У нас охота и мы, думаю, заключим пари.

— Какое?

— Десять процентов с добычи тому, кто сделает смертельный выстрел.

— Идёт, — Старший стрелок ответил неприятной улыбкой и ушёл звать остальных из Старшей восьмерки.

— Скользко, Золтан, — проворчал Савват, борясь с мокрой травой.

— Вижу, — ответил Золтан.

Они ушли с дороги, которая всё больше начала напоминать болото, штурмовали лесные холмики и обходили ямы, образовавшиеся из-за оползней и схода грунта. Ужасный ландшафт даже для военного похода.

— Всё равно пойдём?

— Да.

— Почему да? Я думал мы по мокрому не воюем. Себе дороже. Ни арбалет нормально не зарядить, ни смыться, если горячо станет.

— Не ной. Нам нужно жалование платить людям. Одну цель уж как-нибудь заколупаем.