Рост Толбери - Неживой [СИ]

— Быстро за подмогой! — бросил за спину Горан и пошёл к толпе.

Свет факелов высветил лица и дорогие одежды. Бояре. Те, кто приходили к ниму накануне.

— В чем дело, сброд? — рявкнул Горан, пытаясь перекричать. — Что за мятеж? Что, псы, не спиться вам? Чего припёрлись?

Толпа затихла, но лишь на секунду.

— Отцеубийца! — произнёс кто-то отчётливо.

— Что?! — Горан побагровел. — Мой отец жив! Забочусь я о нём, он в пятой башне.

— Отравитель!

Сзади послышались тяжёлые шаги. Подкрепление вооруженных стражников обступило Горана, и кинулось оттеснять толпу, не стесняясь отвешивать тумаки и лупить их древками. Там где они переборщили, в стороны полетели сгустки крови и поломанные зубы, раздались стоны.

— Ты обещал ответить, князь! — перекричал толпу Небеск. — Ты обещал, князь! А вижу я, что ты, подлец, пируешь так же, как и утром!

Его тон и настроение толпы стражники поняли верно. Удары древками закончились, они отступили назад, собрались в две шеренги и выставили перед толпой копья. Толпа затихла и остановилась, лишь трещали факелы.

— Думаешь, отгородишься от нас дружиной, князь? — уже спокойно спросил Небеск, чуть выйдя из толпы. — Думаешь, можно так тебе… со своим народом?

— Иди домой, Небеск. Не лезь туда, куда не понимаешь, — сквозь зубы ответил ему Горан.

— О. Я пойду, — Небеск рассмеялся. — Я пойду. Я пришёл сюда увидеть нашего князя. И я увидел. Я пойду домой. Но я вернусь, князь.

Развернулся и пошёл. Бояре развернулись в след за ним, несколько из них плюнули в сторону князя. Горан выдохнул и разжал побелевшие кулаки.

На утренний приём пищи Тайпен не явился. Почувствовав неладное, Горан быстро расправился с завтраком и утренней порцией вина и сам побежал разыскивать Мракоя. Впрочем, прислужник и не потребовался. Из окна башни Горан увидел вереницу лодок от кораблей чужеземцев, шеренги рыцарей, высаживающихся в порту и людей в странных одеждах, то ли слуг, то жрецов.

— Сегодня вечером свершится церемония, — голос Тайпена вырывал его из задумчивости и заставил его сердце скакать галопом.

— Сегодня не лучшее время, — еле выдавил из себя князь, не спуская глаз с того, что происходит внизу.

— Церемония свершится сегодня, князь, — тоном не терпящим возражений произнёс Тайпен. — Бояре покинули город на рассвете, князь. Это больше не является проблемой. Ничто не отвлечёт Вас от того, что у нас запланировано.

Когда солнце склонилось к горизонту, Горан сделал над собой усилие и перестал пить вино. Он достал один из своих топоров, припомнил отца в молодые годы, и разогрелся до второго пота, прыгая из стороны в сторону и размахивая им, вспоминая приёмы. Затем он надел пышный и цветастый дублет, выполненный по специальному заказу и подшитый металлическими пластинами изнутри. От хорошего кинжала такой «доспех» конечно, не защитит, но в случае чего поможет ему выиграть несколько драгоценных мгновений. В секретном кармашке в рукаве он закрепил небольшой стилет, а на пояс повесил один из своих самых дорогих мечей.

В поверьях бинордов не существовало определения абсолютно зла, ни один бог к этому самому злу не причислялся. Все решал поединок. Лучше честный и открытый, но так бывает редко. Кто сильнее, тот и прав. Вот истина Севера. Поэтому бинорды больше всех почитали Аракса — бога, у которого не было иного смысла, кроме сражения и войны. Иногда отец приносил ему жертвы, но жертвы нарочито слабые и плохие, так чтобы Аракс никогда не пришёл к нему в дом. И теперь Горан понимал почему. Одно дело романтические сказание или легенды о героях, набегах и войнах, или даже дуэль один на один в реальной жизни, и совсем иное — принять такое решение из-за которого люди будут убивать друг друга. И непонятно, кто ещё окажется сильнее.

Но проверить однозначно стоило.

В последние часы перед церемонией Горан много думал и наконец подобрал для Тайпена достойное бранное слово. Чёрная нара. Так бинорды звали самую злую нечистую силу, которая обычно приходила в виде красивой женщины с кожей цвета угля. Нара показывалась явно или же лишь шептала где-то по близости, так чтобы человек её слышал. Она смущала и заставляла сомневаться в себе. Те, кто слушал её речи, в ответственный момент зачастую пасовали и становились жертвой своей нерешительности, неспособные ударить судьбе в ответ и проявить былую решимость. Бинорды ненавидели чёрных нар лютой ненавистью, гнали проклятиями из своих чертогов, а если ловили их, то убивали деревянным колом в спину, что было их слабостью.

С появлением первых звёзд за ним пришли. Горан унял дрожь в руках, встал с кровати, поклонился Тайпену и пяти сопровождавшим его рыцарем, вернулся в покои и загасил лампу на окне. Так он подал знак Мракою. Из глубин покоев вслед за князем к двери пошёл слуга, затянутый в балахон.

— Слуга Вам не понадобится князь.

Тайпен пригладил им путьи оглядел слугу — худого, но коренастого, с мощной челюстью и лицом покрытым шрамами. Человека на вид совсем не милого, а отпетого и недоброго.

— Вы можете одеться в удобную одежду и оставить оружие в покоях. Обо всём позаботятся мои люди, — сухо прокомментировал посланник Империи.

— Я князь, в конце концов, а никакой-то послушник! — прикрикнул князь в ответ князь и замахал руками, надеясь не переиграть. — Я и так отставил отдыхать свою почётную гвардию. Положение просто не позволяет выглядеть на торжественной церемонии как простолюдину. Я без людей и без фамильного меча! Ишь чего удумал! У нас так дела не делаются. Один слуга обязан сопровождать.

Тайпен не сдвинулся с места, внимательно изучая князя. Горан гордо поднял голову, скрестил руки на груди и надменно продолжил:

— Я услышал и понял, что будет свершаться таинство, благородный мой Тайпен. Поэтому выбрал самого убогого и увечного слугу. Он ничего не сможет услышать, потому что глух с рождения. А если бы и мог услышать — никому бы не рассказал, потому что так же нем! И на этом Всематерь не пощадила его и почти что лишила зрения. Ни лиц, ни букв, да того что происходит в метре от него, он просто не увидит. Смотрите! Он никак не оскорбит церемонию и вашу веру!

Горан чуть обошёл слугу, крикнул ему в спину, так громко как смог, затем обошёл его с буку и занёс над его головой кулак. Слуга не обратил на это внимание.

Тайпен чуть поклонился и с безразличным выражением лица повернулся к ним спиной и пошёл, князь поспешил последовать за ним.

Горан еле сдерживал нервную ухмылку. До этой секунды фигура Тайпена внушала ему ужас. Он не пасовал даже перед князем, видимо за подобное его и именовали «Ваша Твёрдость». Тайпен всё хотел сам начать лебезить перед ним, пускай даже упасть на колени, но договориться о своей судьбе и о судьбе Тридании. Но теперь благородный Тайпен выступил фигурой совсем не демонической, а самой обычной, человеческой. Он совершил ошибку, недооценил Горана и переоценил себя.