Рост Толбери - Неживой [СИ]

— Хочешь сказать, Сяо-ди Шун, что эти Дома ослушались царицы и льют кровь? — голос царицы практически захрустел от льда и холода.

— Пока никто из семьи не умер, владыка. Но умерли и пострадали слуги. Лишь вопрос времени когда…

— Я услышала тебя, дочь, — резко оборвала её Тшань. — Почему ты пошла против тех, кто дал тебе жизнь?

— Царство Зарийское и его защитницы дали мне жизнь в равной степени, владыка. Го поставлены во главах Домов, чтобы беречь землю и строить на ней, а не чтобы лить на неё кровь за какие-то надуманные обиды прошлого. Те, кто стоят во главах Динь И и Жунцзы не достойны быть Го, не смотря на всех их заслуги. Потому что в Го нет и недолжно быть ничего личного, никаких чувств, кроме заботы о своих земле и людях!

— Сколько тебе лет, дитя?

— Будет семнадцать этой весной, владыка.

Царица взяла настолько долгую паузу, рассматривая девушку и раздумывая, что по задние ряды зашептались.

— Ты вернёшься домой вместе с Цензорами, дитя, — наконец ответила царица. — Как глава Домов Динь И и Жунцзы. Ты наведёшь порядок на своей земле, не пролив ни капли крови. Этого ты хотела?

— Нет, — честно ответила шокированная девушка.

— Знаю, что нет, — царица улыбнулась ей жесткой улыбкой. — Но не гоже мести метлой в чужом доме, девочка. Если я сама наведу там порядок, то ты возненавидишь и меня и эту страну. Потому что я вымету всё — и то, что ты ненавидела, и то, что любила. Мне проще строить там, где ничего нет… А если хочешь сделать что-то — сделай сама.

— И как я…

— Ты не прольёшь ни капли крови. Дословно. Но в остальном можешь делать что пожелаешь. Можешь наказать или даже убить человека но так, что ни одна капля крови не покинула его тела. Это убережёт тебя от лишнего старания, если ты выберешь путь насилия. В конце концов, ты лишь цветок, которые ещё не выбрал как ему расти и вся твоя сила и энергия ещё могут пойти в дурное русло. Иди с миром, Сяо-ди Шун, и возвращайся к зиме с докладом о своих успехах.

— Кто-то ещё остался? — тон царицы был усталым, красное закатное солнце едва освещало тронный зал.

— Да, владыка, — ответил молодой визирь. — Но… она простолюдинка, владыка.

— Хм? — царица оживилась удивленно посмотрела на парня. — Пустите её.

Двери распахнулись и в зал впустили молодую, высокую и атлетически сложенную девушку. Скованным шагом она добрела до трона, была остановлена стражницей и по её жесту склонилась на одно колено.

— Кто ты дитя, почему в списке просителей и почему не просишь у своего сюзерена, у Го своей земли?

— Я Юн Фу, владыка. Моя Го отказала мне. Я здесь потому что другая Го вписала меня, так как была обязана мне.

— Обязана? Тебе? — царица оживилась ещё больше. — Чем?

— Своей жизнью, владыка.

— Какая интересная должно быть история, дитя. И как же звали ту Го?

— Этого я не могу сказать, — твёрдо ответила девушка, царица аж побледнела.

— Ты перечишь своей царице?

— Нет. Я дала клятву, что выдам её имя только после своей смерти.

Впервые за день царица не нашла что ответить, растерянно замолчала и вдруг расхохоталась.

— А ты умна. Ладно, чего же ты так страстно желаешь, дитя?

— Я прошу Вас, владыка, — девушка почти вжалась в землю, коснувшись лбом пола. — Возьмите меня на грядущую войну!

— Войну? — бровь Тшань снова устремилась вверх, она умело и почти издевательски изобразила удивление. — О какой войне ты говоришь, дитя моё?

— О войне против Империи Тайн, — твёрдо ответила девушка.

— И почему ты решила, что мы будем воевать?

— Я рублю лес, владыка. Никогда ещё в мою деревню не заезжали визиры и не скупали весь лес, не требовали ещё и не гнали людей рубить его. Никогда ещё в Чжойуне не строили столько кораблей. Зачем ещё нужны эти корабли?

Царица рассмеялась, резко замолкла и окинула уничижающим взглядом всех чиновников, советников и военных, что были в зале.

— Вот какова цена секретности в этом царстве! — крикнула она. — Ни одна тайна ни уйдёт от взгляда лесоруба!

— Почему же ты, дитя, если сердце твоё так горит, не пошла в армию, которая, если ты права, скоро пойдёт войной на Империю Тайн?

— Мать запретила мне. А даже если б не запретила…

— Как звали твою мать? — царица вдруг прищурилась и почти сползла со своего трона, внимательно разглядывая девушку.

— Сон Фу, — чётко ответила девушка.

Несколько чиновников не удержали в себе вздохи изумления, зрачки царицы расширились и она надолго замолчала, потирая подбородок.

— Та самая Сон Фу? — медленно переспросила царица. — Сон Фу Железный Лоб?

— Да.

Уголки губ и руки царицы задрожали, она вдруг поднялась, подбежала к девушке, рухнула перед ней на колени, обхватила руками, силой подняла оторвала её лицо от пола и разглядела.

— Ты её дочь. Ты так похожа. Где же моя Сон Фу?

— Она… — девушка впервые задрожала и показала страх, не в силах выдержать взгляда и касаний своей правительницы. — Её больше нет, владыка. Две зимы назад… лихорадка забрала её. Плохая рана от серпа воспалилась и она сгорела за неделю.

Царица одёрнула руки и прикусила губу. Взгляд её стал печальным, в глазах едва не проступили слезы.

— Скажи мне, дочь Сон Фу, она хорошо воспользовалась свободой, что выпросила у меня?

— Да, владыка, — твёрдость снова вернулась в голос девушки. — Она прожила тяжёлую, но хорошую жизнь. И когда всё случилось, дух её был спокоен.

— Почему ты хочешь на войну, дитя? — царица поднялась и вернулась на трон.

— У меня есть так же брат, владыка. Он болен и медленно теряет силы. Ни один врачеватель не смог помочь. Я слышала, что имперцы знают множество тайн и думаю, что они могут знать и тайну болезни моего брата.

— Ты хочешь просить их о помощи? — голос царицы был спокоен, почти безразличным.

— Нет, владыка. Я заставлю их помочь мне! — ответ девушки заставил царицу снова улыбнуться.

— Твоя мать… она учила тебя сражаться?

— Да, владыка. С самого детства. Она много раз молила богов о том, чтобы я в своей жизни рубила только деревья. Но…

— Что ж, дитя. Я была очень обязана твоей матери когда-то и моя награда за её службу, была не очень справедливой. Но я не могу просто посадить тебя на корабль, привезти туда и позволить делать всё, что тебе захочется. Ты понимаешь?

— Да, владыка, — голос девушки дрогнул, кулаки её сжались.

— Мы зарийки. Ты и я. В этом мы равны. Девушка, что жила в семье отшельников и рубила деревья и я, царица Зарийская. Сначала мы должны делать то, что нужно и только потом то, что нам хочется. Я не хочу войны с Империей, но у меня нет выбора. Нельзя пустить их на нашу землю и к нашим соседям. Потому что если мы пустим их, наши дети уже больше никогда не смогут делать то, что им хочется. Их нужно остановить. Ты будешь служить мне и этой цели, девушка? Будешь делать то, что нужно?