De_souza - Антихрист [СИ]

Подойдя к близстоящему дереву, Марк нащупал дупло, уминая, запихал в него пакет — и его, с рукой по локоть в дупле, вдруг выхватил из тьмы ударивший сверху, из-за крон деревьев, столб яркого света.

С выключенным двигателем, под треск осыпающихся веток остроносый двухместный коптер проломился сквозь кроны. Казалось, он так и рухнет на брюхо посреди дороги, однако за мгновение до касания все четыре пропеллера в защитных кожухах взревели, и коптер резко затормозил, зависнув в сантиметрах от грунта, взметнув в воздух облако пыли и закружив вокруг замершего Марка вихри из опавшей листвы.

Вдалеке с обеих сторон дороги мелькнули фары приближающихся машин.

— Не двигаться, гражданин! — прогремел усиленный динамиком голос.

Двери-крылья коптера поднялись, из кабины бодро выпрыгнули двое полицейских — в черной форме, легких бронежилетах и щитках, с дубинками-шокерами в механизированных перчатках и полностью глухих шлемах, на маске которых лишь в области глаз светились красным круглые объективы сканеров. Они неотрывно глядели в сторону Марка, однако из-за поднятой коптером пыли самого его не видели.

— Раздуть! — скомандовал зависшему коптеру пилот.

Не сводя фары-искатели с цели, коптер воспарил и, направив в сторону Марка все четыре двигателя, мощными, резкими струями воздуха прорезал и разметал облако из пыли и листьев.

Мотоцикл Марка был на месте, его рюкзак валялся на земле, но сам парень будто испарился.

Луч фары-искателя зависшего коптера заметался по окрестностям. Полицейские принялись вертеть головами, сканируя пространство на тепловой след Марка. Но в пределах видимости не было ни парня, ни его следов, хотя с момента их приземления прошло не более десяти секунд.

— Что за нафиг? — растерянно происнес пилот. Еще раз осмотрелся и на всякий случай даже задрал голову к небу — вдруг парень забрался на дерево. — Куда он делся?

— Ха! — довольно хмыкнул второй законник с нашивкой звезды на плече. Сложив пальцами жест управления, офицер довел чувствительность акустики шлема до предела. Теперь с расстояния в десять метров можно было услышать даже стук сердца. Но ни треск ветки, ни малейший шорох не выдавали направления бегства Марка. — Ха! — Еще раз произнес офицер. — Интересный экземпляр.

Пилот все так же продолжал недоумевать:

— Не мог же он взломать шлемы. Да и чем?..

— Расслабься. У него, по-ходу, термооптический камуфляж.

Пилот поморщился:

— Вот зачем мелкому барыге такая крутая игрушка? Задолбаемся за ним бегать. Он из заповедника, так? — Пилот вразвалочку подошел к дереву с дуплом, сунул в него руку. — Значит, знает леса?

— Ага, старовер.

— Может, покричим, что он в разработке? — Пилот еще глубже засунул в дупло руку. — Если не полный кретин, сам выйдет.

— Да расслабься ты. Наконец хоть кто-то сопротивляется, а не сразу в раскаяние.

— Чего ты все «расслабься да расслабься»? — довольно резко отозвался пилот и вынул из дупла руку. — А теперь напрягись. Он свалил вместе с доказухой.

— Вот черт! — мгновенно собрался офицер, и замахал руками, призывая приближающееся подкрепление. Подбежал к дуплу, сам пошарил внутри, но ничего не обнаружил. — Мама, требуется корректировка по объекту Марк Неклюдов!

— Принято, выполняю, — отозвался в шлеме офицера мелодичный женский голос Всевышнего. Так и было задумано — Всевышний звучал заботливой девушкой для своих, для госслужащих, и казался строгим мужчиной для обычных граждан. — Готово, — спустя долгих десять секунд — необычайно долго для системы Иджис — отозвался Всевышний, — Направление Северо-Северо-Запад, расстояние пятьсот метров, постепенно удаляется. Включаю сопровождение.

Взревев пропеллерами, коптер взлетел над кронами деревьев и, направив луч фары-искателя в сторону цели, неспешно поплыл следом за Марком.

— За мной, работаем! — завопил офицер выпрыгивающим из машин полицейским и первым, проламываясь сквозь кусты и ветки, под легкое жужжание приводов экзоскелета унесся в лес.

Зал был полон, разогрет двумя схватками и ревел в предвкушении главного боя.

Рустам Ибрагимов, стоя в центре восьмиугольной клетки, однако не слышал ни звука. Ему вообще не было никакого дела до этой толпы, окружившей ринг и бесновавшейся в ожидании боя. Он искренне презирал этих людей. Они, устав от рафинированного слащавого бокса в медиазпространстве, пришли на подпольные бои поглазеть на настоящую кровь, прикоснуться к настоящему насилию и жестокости, но что они о них знают? Эти андрогинные прилизанные мужчинки и мужеподобные женщины? Вряд ли хоть кто-то из них способен сжать пальцы в кулак и ударить другого человека. Даже защищаясь. Они скорее разревутся и начнут молить о помощи и снисхождении, чем станут биться за себя. Они готовы во всю глотку орать «рви, убей, раздави», но сами при этом не могут ничего. И не для них он, Рустам, ушел из легального спорта с его страховкой, кучей правил, защитой чуть ли не всего тела, медицинскими имплантами и личным медиком. Ушел он для себя, чтобы вот так вот стоять в одних шортах в ринге-клетке, где будет только он и его противник, где из всех средств защиты есть лишь тонкие беспалые перчатки и капы, и где травмы, рассечения, переломы и смерть вполне реальны. Ибо лишь в этом месте, обмениваясь ударами с противником и чувствуя во рту металлический привкус крови, он мог по-настоящему ощутить себя мужчиной и живым.

— Третий бой на нашем ринге, три победы, ноль поражений, ростом сто девяносто пять сантиметров, весом в сто двенадцать килограмм — Рустам Ибрагимов! — закончил представлять его ведущий, и Ибрагимов, вскинув вверх мускулистую руку, отошел к себе в угол. — И его противник, абсолютный чемпион нашего зала ростом в сто девяносто девять сантиметров и весом в сто двадцать три килограмма — Эндрю Климский.

Зал взорвался оглушительными воплями. Дверь в клетку открылась, и внутрь ринга ступил высокий, лысый, немного обрюзгший противник Ибрагимова. Он высокомерно улыбнулся смиренно стоящему в своем углу Рустаму, провел оттопыренным большим пальцем себе по горлу, вскинул вверх татуированные руки и зарычал, отчего толпа заревела так, что задрожал настил ринга.

— Бойцы, готовы? — спросил в наушный микрофон скачущий вокруг ринга ведущий. Рустам кивнул, Климский ударил себя в грудь кулаком и снова, играя на публику, зарычал. Ибрагимов скривился: противник силен и серьезен, но давно не бился с ровней и больше играет, красуется перед публикой, чем готовится к бою. Что ж, его проблема, если не воспринимает оппонента всерьез. — Тогда напоминаю правила. Запрещены удары в пах, затылок и локтями. В партере проводим не дольше пятнадцати секунд. Все остальное разрешено. Итак… — Ведущий поднял сжатый кулак и, разгибая пальцы, вместе с залом начал считать: — Три… Два… Один… Гонг!