Николай Метельский - Сборник Унесенный ветром [9 книг]

— Чем-то все равно придется пожертвовать. — Это уже я.

— Так я и не спорю, за все надо платить. Я даже знаю заранее, что буду отдавать.

Ну да, ну да. А потом, как все утрясется да накопятся силы, возвращать обратно. С процентами. Хорошо, что она сама понимает свой предел и не станет развязывать войны между гильдиями. Так, отщипнет несколько кусочков и успокоится. По крайней мере, пока не сделает своего ребенка аристократом. Да и потом не станет его подставлять.

— Что ж, подведем итоги. Первую фазу войны мы, в общих чертах, распланировали, а вторую… возьмем из старого плана.

— Это что за план такой? — задал вопрос Антипов.

— Я тебе потом все… хех… стоп. Кирилл Романович, у нас же вроде договор? И по нему получается, что общий план вам как бы и не нужен. Я даю цель, вы ее уничтожаете. Так?

— И зачем я тогда сейчас выслушивал ваши рассуждения? — Это он намекает на то, что мы его не прогнали, когда начали разговор.

— Мм… любопытство, не давшее вам уйти? Или, быть может, вера в то, что вы не побежите с этой информацией к нашим врагам?

На что мужик лишь нахмурился.

— С моим опытом я точно смогу вам помочь в составлении планов атаки, — подал он наконец голос.

А заодно он будет спокоен за то, что его не пошлют в мясорубку. Надеюсь, он понял, что именно я указал на его ошибку, а не он ее увидел. Надеюсь, понятно, что я не потерплю в своем стане отряда, который не подчиняется мне полностью. Просто с Антиповым действовать надо более тонко. Эх, задолбало все.

— Уверен, ваши советы будут полезны, — произнес я, намекая, что мы и без него можем справиться. — Но давайте поговорим об этом на базе. Ладно?

— Черт с тобой, мелочь, — махнул он рукой. — Но поговорим обязательно.

— Само собой, Кирилл Романович. Само собой.

Этой ночью мне приснилась свадьба. Я никому не видимым призраком стоял чуть в стороне от толпы, окружившей молодоженов. И мне было больно. Больно смотреть на Светку в объятиях Андрюхи Маклауда. Но понимание того, что так надо, того, что так будет лучше для всех, заставляло меня держать лицо. Хотя очень хотелось скривиться. А еще было чувство спокойствия. Я знал, что он позаботится о ней. Да. Боль и спокойствие. Забавный коктейль.

Но вот между ног толпы просочилась знакомая собачья туша, и медленно, рывками, как будто с трудом осознавая, что видит, ко мне подошел Бранд. Господи, неужто я перешел некую черту в количестве убитых, что ты так жестоко наказал меня. Да нет, чушь. Бывали и пострашней личности.

Присев на корточки перед остановившимся рядом со мной псом, я попытался взлохматить его голову, как делал тысячи раз еще в той жизни. И не смог. Что-то не давало мне сделать это. Рука замерла всего в нескольких сантиметрах от его морды и никак не хотела опускаться. Но Бранд, наверное, самое верное мне существо в обоих мирах, потянулся и сам потерся о мою замершую руку. Господи, я его даже не чувствую. Даже так… Бранд, друг ты мой лохматый… Не надо, Бранд, не плачь, я ведь жив. И ты жив. Пусть все немного поменялось, но мы должны жить, вопреки всему. Держись, малыш, не унывай, не оставляй мою семью. Поверь, ты им очень нужен. И мне… я должен знать, что все нормально… ты ведь понимаешь меня, не так ли? Ты всегда меня понимал…

Найду. Жизнь положу, душу, столетия, но я найду ту тварь, из-за которой я в подобном положении. А когда найду… а вот тогда и буду думать. Но я клянусь, кто-то сильно пожалеет, что устроил все это. И мне плевать на его мотивы.

Я вынырнул из сна, как из-под толщи воды, на последних остатках воздуха в легких. И первое, что сделал, это начал приглушать «яки». На автомате. Привычка, появившаяся у меня в последний месяц. Вот прозвучал звонок в дверь, еще один. Шина. Только она не станет удовлетворяться одним, самым первым, который меня и разбудил. Как будто после десяти я ломанусь вниз открывать дверь. Наивная. Встав с кровати и надев штаны, я под непрестанные звонки побрел вниз на первый этаж открывать дверь. Не прекращая бормотать, как мантру: «Закончить школу, всего три года — и выпуск, восемнадцать лет — и новый дом, закончить школу…».

— Доброе утро, Мизуки, — тяжко вздохнув, поздоровался я с этой неугомонной. Признаться, она сумела меня удивить. Я-то уж было на Шину грешить начал.

— Привет, Синдзи! А я тебя что, разбудила?

Нет, она издевается. А еще это ее «Синдзи» неожиданно больно резануло по душе.

Я же здесь один. Хуже, наверное, только если все человечество вдруг вымрет. Даже не ожидал от своей циничной натуры подобных чувств. Забей, Макс. Я никогда не забуду своего имени и всегда буду Максимом Кощеем Рудовым. И ничто этого не изменит. А вся эта жизнь… просто еще одна маска.

Вздохнув еще раз, посторонился, пропуская ее в дом.

— Я надеюсь, у тебя что-то серьезное, — сказал я ей в спину.

На что она втянула голову в плечи. И, постояв так пару мгновений, резко обернулась, явив мне решительную мину на своей мордашке.

— Возьми меня в ученицы!

— Че?!

— Научи драться!

— Ты с ума сошла?

— Потренируй меня в рукопашке!

— Выход там, — махнул я рукой в сторону двери. И, пройдя мимо нее, пошел в сторону кухни.

— Ну, Си-индзи-и-и.

— Иди к черту, Мизуки. У тебя для этого есть целый клан.

— Ну пожа-алу-уйста-а-а-а.

— Да у тебя дед Виртуоз, чего ты ко мне пристала?

— Я же не прошу тебя техникам меня обучать, только рукопашному бою. Без бахира. Пжа-а-алста-а-а.

— Даже так, я не могу быть лучше твоего деда и отца.

— Из деда учитель никакой, а отец… а что отец? Он обучал меня с самого начала, и что? Пришел ты и победил. Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

— Ты бредишь, Мизуки. Акено-сан — отличный, знающий учитель…

— Так я и не спорю, — не дала она мне закончить. — Но вдруг ты лучше? Он будет учить меня техникам, а ты рукопашке. Ну пожа…

— Хватит! Тихо. Спокойно… Не видишь, я кофе делаю.

— Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

— Отстань, Мизуки. Побегай по клану. Я более чем уверен, у вас найдется достойный рукопашник. И я в сотый раз тебе говорю, мои знания не рассчитаны на применение вместе с бахиром. Ты же потом переучиваться будешь.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Вот Мизуки-засранка, я и не представлял, что она на подобный террор способна. Ее приставания сопровождали меня все время, пока я собирался в школу, и потом, по дороге туда. Я, даже когда душ принимал, слышал это ее «пожалуйста». Да я так скоро вздрагивать начну, услышав это слово!

Но вот и школьные ворота. Наконец-то она от меня отстанет.

— …жалуйста…

— Привет, Райдон! Как же я рад тебя видеть, дружище.

— Э? Я тоже, — ответил он осторожно, косясь на затихшую девушку.

— Ладно, что здесь стоять, пойдем уже в класс. Бывай, Мизуки, не опаздывай на урок.