Дикон Шерола - Союзник

Девушка невольно отступила на шаг назад, когда Дмитрий приблизился к ней, и, мягко взяв за плечи, спросил:

— Вы сами еще не устали от нашей вражды?

Она ожидала услышать что угодно, но только не это. И в первый миг даже не нашлась, что ответить. Его прикосновения не вызвали должного отвращения — напротив, ощущать тепло его ладоней было даже приятно. Сердце забилось быстрее, и чтобы скрыть свое странное волнение, Эрика заставила себя добавить нотки иронии своим словам:

— А вы хотите предложить перемирие? Или уже сдаетесь на милость победителя?

Лесков невольно усмехнулся — даже сейчас эта девица продолжает острить.

— Я не вижу победителя, — мягко произнес он. — Я вижу перед собой красивую умную женщину, которая почему-то изо всех сил пытается вызвать к себе неприязнь и при этом постоянно выручает меня.

Он был слишком близко, и от этого мысли разбегались во все стороны. Эрика даже разозлилась на себя. Она не собиралась робеть перед ним, как плаксивая Оленька, вот только вся язвительность куда-то разом подевалась. Девушка не могла понять, почему она чувствует и страх, и интерес одновременно. С одной стороны «иной» мог сделать с ней что угодно и выставить все так, будто Эрика сама причинила себе вред. Но с другой стороны ей не хотелось, чтобы их разговор обрывался, и чтобы исчезли янтарные крапинки в его глазах. Было в этом нечто мистическое, отчего по коже девушки вдруг побежали мурашки.

— Я не выручаю вас, а изучаю, — нарочито холодно ответила она. — Если вас заберут в другую лабораторию, я останусь без своего главного развлечения.

— Вы поэтому так беспокоились, когда я и Альберт ушли на Адмиралтейскую?

— Альберт — мой друг. А вы — мое хобби.

— Давайте договоримся: с этой минуты мы заканчиваем провоцировать друг друга на никому ненужные эмоции и начнем спокойно работать. Нам необязательно друг другу нравиться, но нам обоим нужен результат.

В тот же миг Эрика почувствовала, как пальцы Дмитрия на ее плечах сжались крепче. Она машинально положила руку ему на грудь, желая то ли оттолкнуть, то ли почувствовать биение его сердца. Ее взгляд на мгновение задержался на его губах, после она тихо произнесла:

— Думаю, вам уже пора меня отпустить. Позвольте мне закончить начатое.

Лесков усмехнулся и послушно отстранился от своей собеседницы. До конца процедуры они больше не разговаривали. Дмитрий молча наблюдал за действиями девушки, то и дело задерживая взгляд на ее сосредоточенном лице. Было видно, что ей неловко, и он гадал, чем вызвана подобная реакция: его прямолинейностью, прикосновением или тем, что она показала свой испуг?

Затем ему вспомнились обвинения Оксаны. С чего она вообще взяла, что между ним и этой девушкой что-то может быть? Да, Эрика действительно красива, особенно сейчас, когда ее высокомерная маска дала трещину. Но представить ее своей женщиной было чертовски странно.

— О чем вы сейчас думаете? — внезапно спросила Воронцова, не в силах дольше выдерживать на себе его изучающий взгляд. — Только не лгите. Хотя бы раз для разнообразия.

— Меня уже вторая женщина за последние десять минут обвиняет во лжи, — заметил Лесков, поднимаясь с места и раскатывая рукав рубашки. Затем он попрощался и покинул кабинет, так и не ответив на заданный вопрос.

Направляясь обратно в правительственное здание, Лесков вновь вспомнил о том, что хорошо бы наконец зайти к дочери Бехтерева и выяснить, что за цирк она устроила. А заодно отдать ей ее злосчастного дракона. Скорее всего она действительно приходила за тем, чтобы получить обратно свою игрушку. Наверное, Альберт все же успел как-то проболтаться Ивану, а тот в свою очередь поспешил обрадовать дочку. Но перед этим Лесков хотел проведать еще одного человека. Быть может, именно он сумеет ответить Дмитрию на вопрос, почему Вайнштейн не чувствует настоящей энергетики Одноглазого.

Лесков спустился в отсек, где содержали арестантов. Охранник, дежуривший на входе, смерил его тяжелым взглядом — Дмитрию даже не пришлось объяснять причину своего визита, все и так уже ее знали. Эта самая «причина» сидела в одиночной камере под таким надзором, словно там содержался сам дьявол.

— Как он себя вел? — сухо спросил Лесков, когда второй солдат вызвался его проводить.

— Нарывается, — ответил мужчина. — После того, как вы запретили его бить, совсем охамел, паскуда. Провоцирует ребят, а потом ржет, как обезьяна, видя, что они ведутся.

— Я же предупреждал, что не нужно обращать на него внимания.

— Попробуй тут не обращать, когда у этой падлы пасть вообще не закрывается. Чухнул, что теперь его не тронут, и давай развлекаться. Я бы ему башку проломил, и на этом бы все проблемы закончились.

— Это не вам решать, — ответил Дмитрий.

— Но и не вам, — огрызнулся охранник. — Если вы теперь в совете, это не значит, что мы все забыли. Вы отравили воду! Вы уничтожили…

— Хватит, — в голосе Лескова послышалась сталь, и солдат немедленно прервался. На его лице появилась гримаса ненависти, но продолжить обвинять Дмитрия вслух он уже не посмел. В молчании они добрались до двери камеры, подле которой находился робот. Это было единственное существо, мимо которого заключенный не смог бы проскочить незаметно и которое не сумел бы одолеть врукопашную.

Дмитрий с удивлением обнаружил Эрика в дальнем углу пустой комнаты. Куда- то подевались стол, стулья и кровать. Наверное, исчез бы и унитаз, если бы его можно было выкорчевать.

Прижавшись спиной к стене, Эрик вальяжно сидел на полу, словно находился не в тюрьме, а в какой-нибудь кальянной в Абу-Даби. Как позже выяснилось, в отместку за его длинный язык охранники забрали у него все предметы мебели, оставив на полу лишь матрац. Отсутствовали даже подушка и одеяло.

Внешний вид Эрика тоже оставлял желать лучшего, однако теперь наемник хотя бы был чистым и не таким измученным.

Заметив Дмитрия, парень криво ухмыльнулся.

— Так-так-так, — протянул он, с любопытством глядя на своего посетителя. — Какая приятная и неожиданная встреча. Неужто Черный Барон лично пожелал навестить своего самого преданного слугу?

— Избавьте меня от этого театра, — холодно ответил Лесков. — Я к вам по делу.

— Конечно же, по делу. Разве Дмитри Лескоу может позволить себе тратить драгоценное время на всякую ерунду? Я вас слушаю, господин. Чем могу быть полезен?

— Только скажите, и я ему все зубы пересчитаю! — процедил охранник, надеясь, что хоть сейчас Дмитрий даст добро набить смазливую рожу это пацана. Но вместо этого Лесков лишь попросил оставить их наедине.

— На вас жалуются, Эрик, — произнес он, когда солдат вышел из комнаты и запер за собой дверь. Фостер был прикован, поэтому Дмитрий не рисковал, оставаясь с ним вдвоем.