Дикон Шерола - Союзник

— Дим, — окликнул Лескова Иван. — Вообще-то мы о тебе говорим…

Дмитрий отвлекся от своих мыслей и, улыбнувшись, произнес:

— Спасибо вам за всё. За дружбу!

— За дружбу! — эхом повторили остальные.

Отпив шампанского, присутствующие снова вернулись к обсуждению недавних событий. Вот только Лесков толком не мог сконцентрироваться на разговоре. Все его мысли были обращены к девушке, которая не пожелала остаться здесь даже в такой момент. Неужели она действительно ненавидела его настолько сильно? Но почему тогда пришла?

— Я сейчас вернусь, — вполголоса произнес Дмитрий, обратившись к Ивану.

— Ты что, к совету что ли? — блондин недовольно поморщился. Даже сейчас Лесков не мог расслабиться и хотя бы раз спокойно насладиться своей победой.

Но Дмитрий не ответил. Он вышел из кабинета, и только двое поняли, куда на самом деле мог удалиться Лесков. Вайшнтейн почувствовал это по его энергетике, Оксана — потому что любила его.

Эрика находилась в лаборатории. Она как раз собиралась посвятить очередной вечер своей злополучной разработке, но, оказавшись в одиночестве, девушка вдруг почувствовала, насколько же сильно она устала. Весь этот день словно выпил ее до дна, не оставляя после себя ничего кроме какого-то бесцветного равнодушия.

Сидя за столом, Воронцова невольно прокручивала в голове события последних часов. Раз за разом в памяти отчетливо возникала картина, где Эрик Фостер, воспользовавшись своими способностями, на глазах у всей Спасской режет Дмитрию лицо. И в этот момент оператор словно нарочно показывает порез крупным планом, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что перед ними полукровка. В какой-то момент площадь тонет в восклицаниях бушующей толпы, а, Дмитрий, уже понимая, что обречен, берет всю вину на себя.

Когда Лесков заговорил, Эрика, как и остальные присутствующие, не могла даже пошевелиться. Ее охватило чувство панического страха. Кровь словно застыла в жилах, а ноги стали подкашиваться. Единственное, что она помнила в тот момент, это голос Дмитрия — ровный, уверенный и чуть насмешливый. Поступок Фостера лишь на пару мгновений выбил этого мужчину из колеи, но затем он взял себя в руки и попытался хотя бы защитить своих близких. В том числе и ее, Эрику. Он даже упомянул лаборантов, которые не раз становились свидетелями ее с ним ссор.

От этого воспоминания в груди девушки разлилось странное тепло. Она редко позволяла себе задумываться над своими чувствами, считая это уделом сопливых девиц вроде Оленьки, поэтому решила списать свое состояние на обыкновенную благодарность. Как и в прошлый раз, когда Лесков отправил с ней и остальными «костяного», тем самым лишив себя последней защиты.

«Господи, я действительно превращаюсь в Ольгу!» — подумала Эрика и тут же рассердилась на себя. «Молодец, Воронцова. Вместо того, чтобы работать, опять витаешь в облаках. Он же ясно сказал, что хотел выгородить нас ради своей выгоды. Что там еще придумывать!»

Нахмурившись, девушка включила компьютер и уже собралась было приступить к работе, когда в комнату постучали.

Нехотя Эрика оторвалась от сравнения показателей и озадаченно посмотрела на дверь. Сотрудники лаборатории обычно заходили без стука, так как все имели сюда доступ. Остальным же Воронцова категорически запретила сюда заходить. На Спасской был только один человек, кто постоянно нарушал ее запреты.

— Войдите, — произнесла она, откинувшись на спинку кресла.

Несмотря на то, что девушка была практически уверена, что именно Лесков стоит за дверью, она все же удивилась, увидев его. Ей показалось странным, что Дмитрий ушел с вечеринки, устроенной в его честь, так скоро.

— Вы? — тихо спросила она, недоверчиво глядя на своего гостя. — Что, ваше застолье уже завершилось, или вы хотите позаимствовать у меня пару колб этилового спирта для продолжения банкета?

Девушка поднялась с места и с ироничной улыбкой приблизилась к посетителю.

— Или никто из ваших друзей до сих пор не удосужился заняться вашей раной? — с этими словами Воронцова с видом заправского хирурга коснулась подбородка Дмитрия, вынуждая его повернуть голову и тем самым позволить осмотреть порез.

— Но, насколько мне не изменяет память, — задумчиво продолжала Эрика, — в вашем кабинете было как минимум два дипломированных врача и одна уж очень заботливая медсестра.

— Мне стало интересно, почему вы ушли, — ответил Дмитрий, мягко перехватив запястье девушки, после чего отвел ее руку от своего лица. — Вам сделалось неуютно в малознакомой компании, или… Дело снова во мне?

Губы Эрики тронула улыбка:

— Кто-то же должен закончить разработку проклятого «эпинефрина». И, если Альберт решил взять отгул, я просто обязана провести этот вечер в лаборатории.

Конечно же, Воронцова не стала признаваться в том, что действительно почувствовала себя на празднике чужой. И уж тем более она не стала упоминать Оксану, поведение которой всколыхнуло в ней очередную волну раздражения. То, что эта надоедливая медсестра вилась вокруг Дмитрия, как пчела вокруг банки варенья, не могло не взбесить ее. Но это непонятно откуда взявшееся раздражение бесило Эрику еще больше.

— Думаю, если бы вы задержались на несколько минут, ничего бы не изменилось,

— ответил Дмитрий, а затем, чуть понизив голос, добавил, — вернемся обратно… Побудьте со мной хотя бы сегодня.

Эрика недоверчиво посмотрела на Лескова, не понимая, как воспринимать услышанное. И в тот же миг поймала себя на мысли, что Дмитрий до сих пор держит ее за руку, только теперь ее ладонь покоится в его ладони. Их на первый взгляд обычное препирательство вдруг начало приобретать несвойственный ему характер.

Они снова оказались непозволительно близко друг к другу, и, прежде чем Эрика успела что-то сказать, Дмитрий привлек ее к себе и поцеловал. В этот раз девушка ответила сразу. Их губы слились в жадном поцелуе, настолько горячем, словно они никак не могли насытиться друг другом.

— Что же ты делаешь, — сбивчиво прошептала она, на секунду отстранившись, чтобы перевести дыхание. Но уже через миг они снова целовались. Было в этом что- то неправильное, и от этого еще более пьянительное.

Не прерывая поцелуй, Эрика скользнула рукой по шее Дмитрия к воротнику, желая расстегнуть пуговицы на его рубашке. Но тут же почувствовала пластины чешуи и вспомнила про его рану.

— Все-таки нужно обработать, — произнесла она, нехотя оторвавшись от его губ. Однако, несмотря на свои слова, девушка все же не спешила выскользнуть из Диминых объятий. Закрыв глаза, она прижималась к нему всем телом, пытаясь унять охвативший ее жар.

В свою очередь Дмитрий наконец вспомнил, что в данный момент его внешний вид диаметрально далек от привлекательного.