Дикон Шерола - Стая

— Сегодня мой парень, завтра кто-то из ваших, — эта фраза, брошенная Миланой сразу после вечеринки, моментально вызвала жгучую ненависть к той, что увела парня у лучшей подруги. Не желая ни разбираться в происходящем, ни даже поговорить с Катей, девушки устроили «разлучнице» бойкот, который вскоре мутировал в откровенную травлю.

— Я не собираюсь никого выдавать, — бросила Милана, решив поскорее замять ситуацию. — Но раз вы оба говорите, что ничего не было, я вам поверю.

С этими словами она быстро покинула коридор. Быть может, чуть позже ей удастся придумать что-то еще, но сейчас нужно было утихомирить Олега, который действительно мог устроить немало проблем. Само собой, Алина и Ира бросились за подругой, желая поскорее успокоить ее, но в душе обе девушки немного злорадствовали, что наконец-то их «королева» получила пинок.

В свою очередь Катя поспешно сорвала издевательский плакат и разорвала его на мелкие кусочки. Именно в эту минуту в коридоре появилась Марья Филипповна, одна из самых добрых здешних воспитательниц. Ей было крайне тяжело ругать провинившихся, не говоря уже о наказании. Ее любили и девушки, и парни, поэтому никто особо не испугался, когда она так внезапно появилась в коридоре.

— Какая красота! — воскликнула она, с искренним интересом рассматривая портреты.

— Нет, тут не очень… — Катя окончательно смутилась и начала стремительно срывать рисунки со стены, желая поскорее уничтожить позорную, по ее мнению, галерею.

— Катюш, это ты всех нарисовала? А моего портрета нет? — воспитательница улыбнулась, все еще с восхищением рассматривая талантливые работы. — Тебе надо на выставку. Я сегодня же узнаю, где в нашем городе проводятся конкурсы среди портретистов!

От этих слов Катя окончательно смутилась:

— Нет, не надо, Марья Филипповна. Может, потом.

— Почему потом? Я же сказал, что тебе надо за деньги рисовать, — усмехнулся Олег.

— Ну не хочешь на конкурсы, давай тогда повесим твои работы у нас в вестибюле. Но я бы все равно показала их профессионалу, — продолжала настаивать воспитательница. — Ой, Катюш, с таким талантом можно даже новую семью обрести.

— Мне бы со старой справиться, — улыбнулась Катя, снова краснея.

— Мы еще вернемся к этой теме, — ласково произнесла женщина, после чего покинула коридор.

Тем временем Сенатор снял один из своих портретов и на миг замер, с любопытством рассматривая его. Из всех рисунков его лицо казалось ему самым похожим, даже живым.

— Ужасный, знаю, — услышал он голос Кати. Девушка заглянула ему через плечо и попыталась выхватить злосчастный портрет, но Дима мягко перехватил ее запястье.

— Почему ужасный? — спросил он, придирчиво всматриваясь в свое изображение.

— У тебя тут нос кривой, да и старше лет на семь выглядишь. Отдай, короче!

— Не отдам, — усмехнулся Дима. — Это мне за мои дипломатические таланты. К тому же, вдруг ты станешь известной, и я смогу продать его за хорошие деньги.

— По цене макулатуры не хочешь? — Катя невольно улыбнулась — Если бы ты не шевелился, получилось бы лучше. Но вы же все время головой крутите, вот и получается такое убожество. Я только начинаю рисовать, а вы уже смотрите в другую сторону. Виктора я вообще почти год рисовала.

— Тогда тебе надо в морге рисовать. Там все, кто в горизонтальном положении, не особо шевелятся.

— Может, когда-нибудь зашевелятся, — подхватил Олег. — В интернете постоянно пишут о научной революции. Говорят, японцы начали разрабатывать телепорт. Американцы, китайцы, немцы тоже пробуют свои варианты. Да что там, даже мы тоже участвуем в этой программе. Серьезно! Большие бабки вливают. Политики сравнивают изобретение телепорта с запуском шаттла. Раньше Советский Союз и Америка боролись за первенство в космосе, а теперь за перемещение в пространстве. Вот так-то! Скоро будем жить как в фильмах.

— Или не будем вообще, — усмехнулся Дима. — Не сочти меня пессимистом, но где гарантии, что телепорт разрабатывают не для войны?

Иван прервал их диалог, предложив вернуться к игре в покер. У него были хорошие карты, поэтому ему не терпелось узнать, на сколько рубликов попали его друзья.

— Олег, — окликнула его Катя, когда парень уже направился к спальню. — Спасибо тебе за все.

— Будут проблемы, дай знать, — сдержанно произнес он, но от девушки не укрылось, что ему приятна ее благодарность. Особенно озвученная при всех.

— И тебе, Дим, — чуть тише добавила она. Сенатор усмехнулся и, забрав свой рисунок, последовал за друзьями.

Ночь по своему обыкновению приходила в город не когда солнце опускалось за горизонт, а когда того требовал распорядок. Младших отправляли в постели пораньше, старшим давалось чуть больше времени, однако к десяти часам все должны были находиться в своих спальнях. Оказаться застуканным в коридоре после отбоя, особенно в рабочие дни, грозило серьезным наказанием. Поэтому с наступлением темноты неразлучные компании распадались, и «крутые» смешивались с «отстоями». Ни те, ни другие не стремились разговаривать друг с другом, потому что наутро это могло вылиться в испорченную репутацию или неоправданную надежду.

В комнате, в которой ночевал Сенатор, не было никого из его друзей. Был один парень из компании Виктора, но почему-то его задиристый нрав переставал действовать в ту же минуту, как его главарь исчезал из виду. Руслан Шпаков, с не слишком оригинальным прозвищем Шпак, вообще предпочел бы не участвовать в конфликтах между стаями, если бы его не обязывало положение. Как только Дима это понял, его стычки со Шпаком прекратились.

С остальными обитателями комнаты у Лескова проблем не было. Раздражал только Очкарик. Как на зло кровать Артема стояла рядом с кроватью Димы, и уже несколько лет подряд Сенатору приходилось терпеть столь позорное соседство. То и дело парни устраивали Четырехглазому розыгрыши, поэтому по утрам рядом с постелью Лескова постоянно толпились ребята, желающие от души поржать над проснувшимся Артемом.

Этой ночью Дима долго не мог заснуть. Стычка с Виктором и последующая поездка до больницы все никак не выходили из головы, заставляя переживать эти моменты снова и снова. Сенатор ворочался в постели, пялился в потолок, переворачивал подушку прохладной стороной, но сон не шел.

В какой-то момент он заметил, что Артем тоже не спит. Парнишка смотрел на него так, словно набирался смелости, чтобы что-то спросить.

— Что уставился? — с раздражением прошептал Дима.

Этот вопрос заставил Очкарика занервничать.

— Просто… Хотел спросить, как ты себя чувствуешь? — еле слышно отозвался он.

— Твое какое дело? Отвали!

С этими словами Лесков демонстративно перевернулся на бок и лег спиной к Артему, явно давая понять, что разговор закончен. Не хватало еще опозориться, общаясь с отстоем… Артем, казалось, это понял. Дима услышал, как заскрипела соседняя кровать, когда Четырехглазый тоже повернулся к нему спиной.