Алеф Эл - Землянин 5.0 [litres]

Тяжелые маслянистые волны медленно толкали мусор. В большинстве своем то был вездесущий противный природе пластик, но встречались и обрывки ветхих тряпок, и резинки неизвестного теперь происхождения, а на дне при должном усердии можно было заметить металлические и стеклянные обломки, которые глубинное течение стаскивало в большие кучи, порой возвышающиеся настоящими волноломами.

Я не выключал сканера, надеясь извлечь из похода как можно больше эксманов, а значит пользы. Но не находилось в тайниках реки совершенно ничего ценного, а если и было – давно окислилось и погнило. Так продолжалось до самого конца, то есть до момента, когда река расширилась и влилась в озеро.

Такого большого, метров триста в поперечнике, водоема я еще не видел. С одной стороны по его краю тянулся ряд металлических кольев, а между ними на веревках болтались выбеленные кости и гниющие мясные ошметки. Неподалеку высилась крытая пластиком большая беседка, а уровнем выше по берегу стелился ряд металлических блоков. Обилие пищевого мусора подсказывало о пребывании здесь разумных существ. В темном от многих литров крови озере плавали лоскуты одежд, голодные глаза-тарелки следили за моими движениями, а в двух метрах перед ними большие ноздри с низким гулом выбрасывали пар. То был прожорливый ненасытный легендарный зверь, чье имя вследствие кровожадности его обладателя являлось универсальным бранным словом.

По другому берегу к озеру подошла Веста. Мы заметили водохрюна одновременно, переглянулись и начали пятиться, отдаляясь друг от друга. Пусть выбирает жертву, тогда второй из нас, быть может, останется жив. Шансов победить водохрюна даже с вмешательством Рэя у нас не было. А вот крылья марсианина для нас сейчас полезней его меча.

«Нужна помощь, – позвал я. – Водохрюн…»

«Отходите осторожно, – посоветовал Рэй. – И не смотрите на него. Скоро буду».

Ответный взгляд водохрюн обыкновенно принимает как угрозу. Также и резкое движение, громкий звук. Спровоцировать нападение могло что угодно.

Продолжая отступать, Веста ушла из поля его зрения. А вот отпускать меня водохрюн не хотел. Он плыл ко мне, выдерживал расстояние, но и не позволял ему увеличиться. Приближаясь к берегу, он достиг дна и теперь медленно вырастал из воды. Поднялась чудовищная пасть, показав нанизанное на огромные клыки изувеченное до неузнаваемости тело гиеноида. Выбравшись на мелководье, водохрюн громко зачавкал, быстро заканчивая прерванную трапезу.

«Охранял добычу», – подумал я.

Но, закончив, водохрюн возобновил преследование.

«Прогоняет со своей территории», – продолжал я самоуспокаиваться.

Он ускорился, и я тоже. Он побежал.

Бегает водохрюн, невзирая на свою массу, гораздо быстрее человека, ведь имеет целых восемь объемных ног-колонн. Ведя малоподвижный образ жизни, он запасает энергию, как верблюд воду, а расходует, только охотясь или борясь с другим водохрюном, так что и вымотать его почти невозможно. Единственным моим превосходством была маневренность. Все-таки длинная, как паровой локомотив, туша разворачивалась не в пример медленней меня. Правда, воспользоваться этим преимуществом и получить какой-то выигрыш я мог, только находясь на близком от преследователя расстоянии. Сближаться, естественно, мне не хотелось.

Желая отпугнуть его, я бросил гранату.

Недовольное угрожающее хрюканье было ответом взрыву. Скорость приближения топота возросла. Я обернулся – водохрюн уже опускал пасть, чтобы поддеть меня клыками! Я резко, чуть не упав, повернул на девяносто градусов. Чудовище пролетело еще метров пять, прежде чем, подняв тучу пепла, сумело остановиться. Я бросил рюкзак – бежать стало немного легче. Грохот позади, возникнув снова, внезапно прекратился, сменившись утробным хрюканьем. Не останавливаясь, я обернулся: водохрюн рвал клыками мой рюкзак. Выплеснув вспышку ненависти, зверь принялся неторопливо его жевать.

А вот один из ножей впился ему прямо в пасть! Водохрюн выплюнул рюкзак, но тут же вернулся к его потрошению.

Остановившись окончательно, я прицелился энергорукавами, но в нерешительности медлил: мне хотелось уберечь собственные вещи, но в гораздо большей степени я стремился сохранить себя самого. Может быть, насытившись рюкзаком, водохрюн оставит меня в покое. Убить же его мне в любом случае не удастся.

Я опустил руки и начал отходить. Водохрюн к тому времени распорол рюкзак надвое, вытащил шкуру своего товарища, в которую я заворачивал ножи, отнес чуть поодаль и начал рыть яму. Закончив, он опустил шкуру на дно, засыпал пеплом и притоптал. После чего направился к озеру, замечая, но теперь игнорируя меня.

Я вернулся осмотреть растерзанный рюкзак. Энергомат, ружье, пистолет и оба ножа оказались сломаны, а сушеные энергогрибы растоптаны и съедены. Уцелел только импульсный генератор. Остальные вещи – гранаты, батареи и кольцо – я предварительно перевесил на нагрудный ремень.

В одно время подошла Веста и прилетел Рэй. Мы постояли над рюкзаком, как над трупом приятеля, генератор перекочевал ко мне на пояс, и путешествие продолжилось. Собирательство, главный жизненный промысел современного человека, оказалось для меня почти недоступным. Весте мое огорчение было понятно, так что она не замедлила предложить свой рюкзак для общих нужд.

Вернулись к поиску следов гиеноидов. Пока Рэй облетал озеро, мы с Вестой сочли благоразумным отойти от водохрюна подальше.

Новостей марсианин не принес. Не исключено, что гиеноиды приходили к озеру только с целью принесения жертвы его хозяину, но куда делись потом – погрузились в тайное логово на дне озера или реки или укрылись в каком-то ином месте, которое мы не смогли обнаружить, – было совершенно непонятно. Версия, что гиеноиды все-таки перешли реку, казалась несостоятельной: как бы быстро они не передвигались, Рэй все равно должен был бы обнаружить или следы, или услышать звуки удаляющейся армии.

Отследив свое местоположение в пространстве, я установил, что в поисках мы преодолели половину расстояния, отделяющего Новую Атлантиду от лагеря Стервятников.

– Падальщики, – презрительно отозвалась о них Веста, повторяя слова Федора Ивановича. – Без крайней надобности я бы не хотела иметь с ними дел. – Но если они и впрямь столь хорошие следопыты, как заявляют, их помощь в поисках гиеноидов нам не помешает.

Оставшиеся сто пятьдесят километров прошли быстро и без приключений. Однообразный пепел тянулся бесконечно, спускался и поднимался пологими холмами – остатками когда-то могучих гор – да изредка топорщился сухими бурыми травами. В точке расположения «Левиафана» нас ждала торчащая из пепла широкая труба, заткнутая, как водится, металлическим люком. Я постучал.