Марцин Подлевский - Прыгун

– Истребители типа «стилет». Их два, и они составляют неотъемлемую часть эсминца.

– Два истребителя. На внешней конструкции. Очередная модификация. Чудесно… – Капитан «Грома» улыбнулся, но в его гримасе не было ни грамма радости. – Ситуация выглядит все лучше. И вы утверждаете, будто мы не справимся? – Он пискливо рассмеялся, но тут же посерьезнел. – Что ж, соглашусь, что мы не можем ввязаться в бесконечное сражение. Мы выдержим столько, сколько возможно, а потом сбежим. Впрочем, ключевое значение будут иметь не только наши стратегические умения, но и то, собирается ли Грюнвальд выжить.

– Подобная стратегия… любопытна, но не знаю, правильно ли вы меня поняли, капитан, – сказал Вермус Тарм, придавая голосу профессиональную, натренированную на курсантах жесткость. – Разница сил и без того слишком велика. Их крейсеры наверняка имеют по эскадре из шести истребителей, и мы не знаем, не подверглись ли их эсминцы подобной же… модификации, как и «Няня».

– Разведка Альянса уже давно занималась подробным изучением Флота Зеро, – совершенно неожиданно вмешалась капитан «Терры». Она выглядела напуганной, но Пекки позволил ей говорить. Нокс подняла брови – неужели Ама в самом деле боится этого мальчишку? – Корабли стрипсов действительно подверглись модификации, но не столь значительной, как могло бы показаться. Секта использует остовы погибших кораблей и израсходованные запчасти. Их корабли собраны из кусков, хотя и с прекрасным программным обеспечением. Почти у каждого есть какое-то… слабое место, в буквальном смысле «доработанная кувалдой» болевая точка. Стрипсы – прекрасные мастера ремонта, но, во-первых, невозможно ремонтировать что-либо без конца, а во-вторых, им недостает… утонченности и соответствующих условий, чтобы создать полностью новый корабль или умело его модифицировать. Что касается модификаций, то стрипсы больше сосредоточены на себе самих, чем на своих кораблях. Так я читала… Прошу прощения, что перебила, – добавила она и замолчала. Тип криво усмехнулся.

– Решаясь на эту операцию, я считаюсь с определенными издержками, – признался он. – Впрочем, все сводится к моему первому вопросу… – Он сделал эффектную паузу, которую запечатлели голокамеры, добавив очередной ценный материал к содержимому модулей памяти. – Это все, что сделано на данный момент?

– Да, – ответила Маделла, с трудом сдерживая злость. Маленький стратегический актеришка! – А что еще мы могли бы сделать, Напасть его дери?!

– Во-первых, отправить кого-нибудь на перехваченный прыгун, «Кривую шоколадку». Она может оказать поддержку нашим эскадрам истребителей. Неплохо было бы также попытаться убедить ее капитана поучаствовать в нашем деле. Во-вторых, связаться с «Пламенем», – самодовольно вещал Пекки. – Нам ведь нужны союзники, а «Пламя» – гатларкский эсминец, который охотно поддержит действия Альянса… если, конечно, хочет, чтобы герцогство Гатларк сохранило свою автономию. И если он не хочет, чтобы его уничтожили.

В наступившей после его последних слов тишине послышался лишь тихий вздох Динге.

«Ничего из этого не выйдет, – бормотал он себе под нос. – Ничего не выйдет».

Контролер Эверетт Стоун не имел никакого желания беседовать с человеком, сидевшим в камере номер шестьдесят шесть тюремного сегмента на Серебре, единственном спутнике Лазури. Увы, должность контролера была достаточно многогранной, делившейся на периоды. Лишь те, кто добрался до высших постов, могли оставаться на них постоянно. С обычными чиновниками Контроля Альянса все было куда хуже. В данный конкретный период Стоун должен был при поддержке кастрированного искина заниматься рассмотрением преступлений. До конца выделенного на это времени ему оставалось еще три лазурных года. Потом должен был начаться период системного контроля, или уютная бумажная работа по контролю над двумя, может тремя, системами. Бо́льшую ее часть выполняли компьютеры и генокомпьютеры, а человек лишь сидел, глядя, не загорится ли красная лампочка, и летал на выборочный контроль планетарных властей. Чудесная работа. Эта, в общем, тоже была неплоха, пока он не познал свой самый страшный кошмар – человека, который стер сам себя.

Лучшие специалисты утверждали, что стереть данные из Потока или персоналя невозможно. Каждый гражданин Выжженной Галактики был генетически записан в сеть, которую невозможно было взломать даже не из-за ее сложности, а из-за количества разбросанных по всему Потоку данных. Достаточно было что-то купить или провести разговор посредством Потока, и копия данных этого разговора и покупки оказывалась в контрактах, описях, облаках данных, модулях памяти периферийных устройств или даже в отражениях данных человека, у которого что-то покупали или с которым разговаривали. Одним словом, стереть все свои данные и сменить спецификацию было абсолютно невозможно.

Вернее, было невозможно до сегодняшнего дня.

Лысый худой компьютерщик сидел в камере шестьдесят шесть и курил какую-то дрянь, окутав себя дымом, словно магическим туманом. Лишь его глаза выглядели живыми, напоминая глаза разумного пресмыкающегося. Едва заметно вздохнув, Эверетт занял место за столом. Пытаясь произвести определенное впечатление, он положил перед собой папку и отстегнул защелки. Компьютерщик молчал.

– Господин… Тански, – начал Стоун. – Именно такова ваша спецификация?

Компьютерщик пожал плечами. Контролер откашлялся.

– Если мы не будем честными, вы никогда отсюда не выйдете, – предупредил он. – Контроль никогда не согласится с тем, чтобы человек для него не существовал. Именно поэтому была записана ваша нынешняя личность, и сомневаюсь, что вам теперь удастся ее стереть… – Он на мгновение замолчал, позволив себе театрально вздохнуть. – Что ж, в этом виноваты вы сами. Может, таким образом вы и создали себя сами, но теперь находитесь под наблюдением, какого не чувствовал на себе ни один гражданин Альянса.

– Наблюдением? – заинтересовался компьютерщик. Даже голос у него был неприятный – сухой, ироничный, раздражающий. Он выдохнул, и Стоун закашлялся от дыма.

– Раз уж вы сумели себя стереть, то можете сделать и намного больше, – продолжал Стоун. – Изменить состояние своих кредитных счетов. Создать очередную личность. Продать информацию о способе стирания каким-нибудь террористам. Мы не можем этого допустить. Игра окончена, господин Хаб. Если вы хотите отсюда выйти, вы должны рассказать, как вы это сделали. Да? Мы друг друга поняли?