Иван Булавин - Пустыня [СИ]

— Я такие листовки в вестернах видел, — прокомментировал он, разворачивая лист текстом, — там ещё крупными буквами написано Wanted, а потом награда, за живого — триста, за мёртвого — двести.

Всмотревшись в качественно отпечатанную фотографию, я без труда опознал в ней нашего механического знакомца. Он, как оказалось, был весьма тщеславен и носил с собой объявление. Правда, листовка, в отличие от киношных, не делала разницы между поимкой и убийством, цена обозначалась за голову. Коротко были упомянуты «подвиги» покойного: разбой, убийства и, что странно, каннибализм.

— Восемьсот баксов, — напомнил Шурик, словно мы сами читать не умели.

— Может, целиком загрузим? — спросила Нэнси, которая отказываться от награды не хотела.

— Да, ну его, — решительно сказал я, доставая нож, — он, хоть и робот, уже вонять начал, голову есть куда упаковать?

— Есть мешки с вакуумным эффектом, — сказала Нэнси, — положим туда.

Она достала из багажника мешок из толстого прозрачного полимера и широко открыла горловину, при этом постаравшись отвернуться. Какие мы брезгливые.

Нож легко разрезал плоть, а с набором проводов и трубок пришлось повозиться. Труднее всего оказалось разрезать позвоночник, но, навалившись на нож всем весом, я смог отделить голову окончательно. Ощущения были странными, обычно герой фильма или книги, не привыкший к такому, начинает блевать фонтаном. Я сдержался. Чувство отвращения было, но я убедил себя, что это не человек, у него провода вместо нервных волокон, да и кровь неестественного бурого цвета. Когда голова упала в мешок, Нэнси закрыла горловину, потом нажала какую-то кнопку сбоку, и из мешка с тихим шипением стал выходить воздух. Через несколько секунд голова была облеплена полимером мешка, превратившись в ещё более отвратительное зрелище и вызывая нездоровые ассоциации с мясным деликатесом.

— Валим отсюда, — тихо сказал я, только умыться дайте.

Нэнси взяла канистру с дефицитной водой и полила мне на руки, мне этого показалось мало, поэтому я взял мыло и старательно вымыл руки и лицо. Этого хватило, чтобы унять отвращение.

Машина, за рулём которой теперь сидела Нэнси, снова петляла между крупных валунов, всё дальше уезжая на юг. Останавливаться мы не стали, намереваясь отдохнуть в городе. Уже в темноте мы выехали на хорошую асфальтированную дорогу, а проехав ещё немного, наткнулись на указатель «г. Синдор — 10 км». Воображение уже рисовало гостиничный номер с мягкой постелью, чистыми простынями и полноценным санузлом. А ещё там есть прочные стены, за которыми нас не достанут никакие чудовища.

Однако, на деле всё оказалось не так радужно. Проехав указанные десять километров, мы уткнулись в шлагбаум, закрывавший въезд на мост. Попытка посигналить результата не дала, как и вторая. После третьей, из неприметной будочки справа от дороги раздался недовольный голос:

— И чего гудеть, сказано же, ночью никто не проедет! Хоть лбом это шлагбаум снеси, а дальше первого пролёта не уедешь, мост разводят на ночь. Вроде, все уже запомнили, нет, находятся ещё умники.

— Я понял, — сказал я мужику, вышедшему из будки, выглядел он, как типичный ЧОПовец, немолодой, с солидным брюхом и неспешной походкой, униформа непонятного фасона смотрелась на нём так же чужеродно, как и пистолет на ремне, повешенный почему-то по-немецки, слева, рукояткой вперёд. — Что делать-то? Нам в город попасть нужно. Может, договоримся?

— Ага, — с усмешкой сказал охранник, — сейчас ты мне взятку дашь, а я в воду спрыгну, на тот берег переплыву, тамошнюю охрану разгоню, вместе с оператором, поверну рубильник, который понятия не имею, где находится, а потом вернусь и шлагбаум подниму. Ждите здесь, в семь утра открытие и никак иначе. Желающих много, да только правила на всех одни.

Объяснив пришлым законы города, точнее, ту их часть, что регулировала пропускной режим, охранник с чувством выполненного долга удалился на пост, где до утра будет спать или разгадывать кроссворды, а нам ничего не оставалось, кроме как устраиваться на ночлег здесь.

Спали плохо. Точнее, вообще не спали. Только Нэнси сумела задремать на пару часов перед рассветом. А мы, положив руки на автоматы, напряжённо вглядывались в темноту, ожидая очередного подвоха. На той стороне довольно широкой реки сверкал огнями большой город с высотными зданиями. Насчёт множества желающих дежурный лукавил, за ночь так никто и не приехал так что, к моменту открытия движения мы стояли перед шлагбаумом в гордом одиночестве.

Когда позади раздался грохот опускаемых пролётов, охранник вышел из будки, широко зевнул, некоторое время смотрел вдоль моста, убеждаясь, что сведение прошло нормально, после чего нажал на маленькую кнопку пульта. Полосатый стальной швеллер медленно пополз вверх.

— Всего хорошего, — с улыбкой и, вроде бы, даже искренне, пожелал охранник, — регистрация на той стороне.

На той стороне нас действительно остановили, строгий мужчина, одетый в форму, сильно напоминающую форму американской полиции, держа в руках планшет, начал задавать вопросы. Ничего необычного. Просто уточнил имена и фамилии, характер груза, тип двигателя машины, количество единиц оружия. Мы ничего не скрывали, и все ответы его удовлетворили, кроме ответа на вопрос, откуда мы прибыли. Полицейский снял солнечные очки, пристально на нас посмотрел и переспросил:

— Как с севера? Я не про въезд в город, я про те места, где вы были раньше.

— Именно так, — объяснила ему Нэнси, — мы были на севере, совершали рейд в город, обозначенный на карте, как С-452, оттуда в Лесной, а из него уже сюда, прямо на юг.

Полицейский поморщился, словно откусил лимон, после чего уверенно проговорил:

— Вы что-то напутали, там нет дороги, то есть, она непроходима, сообщение уже два года только по воздуху.

— Это вы напутали, — возмутилась Нэнси, — а дорога там есть, и пройти по ней можно, хоть и с приключениями.

— Серж, — он позвал напарника, тот оказался молодым парнем с непокрытой головой, которая топорщилась во все стороны вихрами светлых волос, — они говорят, что проехали к нам с севера, из Лесного. Ты им веришь?

— Нет, — уверенно ответил он, — там, на этой дороге, джиннов столько, что плюнуть некуда, по ночам клякса приходит, а днём — песчаный скат. Это не говоря уже о том, что где-то в той стороне Гришка-киборг скрывается, а он, смею заверить, опаснее ската и джинна вместе взятых.

— Знаете что, офицер, — это обращение мне показалось правильным, — с джиннами у нас отношения хорошие, то, что вы назвали кляксой, лежит в пустыне, в виде множества кусков, как, собственно, и скат. Что же касается упомянутого вами киборга, то у меня хорошие вести.