Юрий Никитин - Крабоид [litres]

До того, как выйти наконец-то к людям, я долго и старательно пытался создать для себя то, что эти существа носят поверх этого тела, так называемую одежду, наконец сообразил, что мои возможности касаются только того, что у этих существ называется неживой природой.

А одежда из живой, хоть и мертвой, что еще недавно была живой в виде растений. Так что из земли, песка или камня – пожалуйста, а вот падающий с дерева листок, хоть он уже мертв, вне моей власти.

Правда, с одеждой все же получилось, я не сразу узнал, что у многих одежда все-таки полностью синтетическая, из мертвых, как здесь считают, элементов, а те я умею быстро складывать атом к атому, чтобы получилось вот такое прикрытие для тела, почти неотличимое от того, что носят люди.

Дырочку я зарастил с огромным трудом, намучался складывать атом к атому, соблюдая то странное расположение, как в нетронутой части, но ощутил то победное чувство, когда удается что-то сложное.

С севера стали наползать тучи, это знакомо, у многих планет есть подобное, хотя везде достаточно простые образования, чаще всего из смеси метана и прочих газов, людьми именуемых инертными, хотя бывают и вовсе причудливыми, но нигде не возникало вот такое, как здесь…

Я достаточно долго перемещался на двух ногах, как почему-то и положено местным, только однажды за все время, встретив на пути набережную, не стал долго идти вдоль реки к далекому мосту, а просто воссоздался на той стороне.

Тучи медленно проползли над городом, я чувствовал, как в них накапливается энергия, всмотрелся в небо, там в ответ полыхнул ветвистый столб светящейся энергии и ударил в меня.

Я прислушался, что-то около гигаватта, хотел получить еще раз, но в туче уже силенок нет, хотя вот та, последняя, еще несет в себе мощь…

Я выждал, когда разряд еще чуть подкопился, а когда принял в себя, то сила составила не меньше двух гигаваттов, достаточно для всего города, но люди пока не могут пользоваться, любой проводник расплавится…

А вообще, приятное чувство, по телу разлилось заметное и, как здесь говорят, живительное тепло. Подумалось, что именно от удара молнии и могло зародиться это странное явление, называемое здесь жизнью.

Жаль, со мной ничего не произошло, в смысле, жизнь во мне не зародилась. Даже ничего не вспомнил, хотя стараюсь, пусть и не совсем то, о чем говорит Марианна. То вспомнить и не могу, понятно, а вот припомнить кто я и зачем здесь…

На востоке постепенно светлеет, хотя человеческому глазу такие изменения пока недоступны, надо успеть вернуться и лечь в постель до того момента, как Марианна и Шерлок проснутся.

Перед домом Марианны на так называемой стоянке автомобили застыли в ряду мертвые и неподвижные, как считают местные существа. Крыши блестят, словно спины морских животных, странные и удивительные устройства, все из мертвого материала, не могу даже представить как именно люди, эти удивительные существа, сумели создать их, чтобы восполнить свое неумение передвигаться хоть немного быстрее!

На затемненной пустой улице появилось двое мужчин, идут в тени, избегая света от уличных ламп. С особенностями их зрения они как бы на виду в той части, куда достигает освещение, зато в тени полная или почти полная темнота, остальные их не видят.

Оба прошли мимо первых автомобилей, дальше один остановился и начал осматриваться, а другой быстро шагнул к ближайшему, встал у того места, где открывает дверцу тот, кто садится за руль, с силой ударил чем-то в руке в стекло.

Окно с легким звоном разлетелось вдребезги. Человек сунул руку в дыру, поковырялся там, дверь тут же распахнулась.

Я подошел в тот момент, когда он влезал вовнутрь, спросил ровным голосом:

– Потеряли пульт управления?

Не отвечая, он молча сел на переднее место в авто, а второй, что оставался на страже, велел злым шепотом:

– Мужик, топай отсюда!.. Быстро!

Я ответил в недоумении:

– Да я хотел помочь… Я уже умею открывать это устройство.

– Иди-иди, – посоветовал он. – Пока цел.

Тот, что в автомобиле, скорчился за рулем, выдернул паутину проводов, какие-то рвет, другие пытается соединить, сыплются мелкие искорки.

Ощутил некоторое неудобство, сейчас здесь непорядок, а закон и порядок должны быть во всей Вселенной и на всех уровнях, начиная с самых простейших частиц.

– Эй, – сказал я, – верните все на место и уходите.

Тот, что в машине, велел первому со злостью:

– Выруби этого обкуренного идиота!.. Ходят же такие…

Тот шагнул ко мне ближе, я с непониманием смотрел, как он замахивается и ждал, что будет дальше. Тот с силой и с явным удовольствием, судя по гримасе, ударил кулаком мне в лицо.

Мягко и влажно хрустнуло, парень взвыл и затряс рукой. Сломанные пальцы изогнулись в разные стороны, а сам он ухватился за них свободной рукой и согнулся.

Я повернулся к тому, что в автомобиле, он не смотрит в нашу сторону, торопливо роется в проводах, шипит сквозь зубы.

– Вылезай, – велел я, – и приведи экипаж в порядок.

Тот прорычал, даже не поднимая головы:

– Чего? Ты совсем мудак?

– Все восстанови, – пояснил я. – Стекло… и все, что испортил.

Он сказал люто:

– Остряк, да? Я тебя, тварь…

Правая рука выхватила нож, он толкнул дверцу. Я отступил, давая выйти. Если возжелал ударить, то нужно позволить ему это сделать, потому что, если я правильно понял Марианну, нельзя преступника наказывать только за то, что преступник. Может быть, он уже не преступник, что-то в людях меняется, хотя я не понял, как это, но сейчас могу наказать только за то, что разбил стекло и что-то повредил в автомобиле по мелочи.

– Беги, сволочь, – велел он и отвел руку назад для удара.

– Но я же прав? – спросил я. – А ты нарушаешь закон и порядок.

– А ты, выходит, гребаный ментяра? – спросил он. – Беги, пока цел!

– Все исправь, – повторил я.

– Повторять не буду, – сказал он с угрозой.

– Да я все понял, – ответил я. – А ты?

Все еще глядя мне в лицо, он с силой двинул руку с ножом вперед. Я снова позволил войти в мое тело этому блестящему острию без сопротивления по самую рукоять.

Пальцы уперлись мне в то место, что называется животом. Человек оторопело застыл, словно только сейчас понял, что натворил. В сторонке скулит тот, что сломал о меня пальцы, а этот наконец поднял голову и встретился со мной взглядом.

– Удар вообще-то смертельный, – сообщил я. – У меня право на самозащиту согласно статье. Адекватную.

Он в испуге разжал пальцы и отдернул руку, но отступить не успел. Я выдернул нож и воткнул в его тело точно в то же место и под тем углом, чтобы лезвие, минуя ребра, вспороло главную мышцу, качающую кровь, в народе ее называют сердцем.

Его ноги подкосились, а когда начал опускаться на асфальт, я повернулся к автомобилю. Стекло никак не поддавалось моим усилиям, я не сразу понял, что хоть и неживое по здешним меркам, но это уже не просто песок, а песок с перестроенной структурой, так что не в моей власти.