Юрий Никитин - Крабоид [litres]

Я посматривал в окно, подражая Шерлоку, потом решил, что раз я потерял память, то должен смотреть постоянно, как бы стараясь вспомнить свою предыдущую жизнь.

С утра человеков на улицах было много, сейчас поубавилось, но одни все еще спешат на работу или службу, я пока не понял, в чем разница, другие носятся по пунктам раздачи пищи, здесь это сложный и очень затратный процесс, и вообще их существование постоянно висит на волоске, как они сами говорят, потому не понимаю, почему могут представлять опасность…

Эта мысль кольнула, я попытался углубиться в нее, но она ушла, только осталось стойкое убеждение, что я здесь именно потому, что человечество представляет огромную опасность. Для Вселенной.

В зеркале я увидел суровое лицо Шерлока и перехватил его внимательный взгляд.

– Что, – спросил он, – что-то вспоминается?

– Да, – ответил я.

Он сказал с мрачным удовлетворением:

– То-то тебя перекосило!.. Организм вспоминает реакции. Что увидел?

Мой организм ничего вспомнить не может, просто я связал некоторые с условными раздражителями и велел ему реагировать заданным образом, но Шерлоку такое не расскажешь, я ответил с деланым смущением:

– Да вот мелькнуло нечто… Но яркое!

Он нахмурился с разочарованием, но сказал наигранно бодро:

– Эти вспышки воспоминаний пойдут все чаще, потом всплывет общая картина, и ты вспомнишь все! Вот тогда и начнется…

– Что начнется?

Он сказал странным голосом:

– А вдруг ты вообще нечто особенное?.. И на особом задании?.. Тебя вырубили, но ты успел улизнуть на остатках рефлексов, а теперь отлежишься, вспомнишь все и пойдешь крушить врага!

Марианна добавила весело, не отрывая взгляда от дороги:

– А мы поможем!.. Какой-нибудь громадный заговор тайных поставщиков оружия на Восток!.. Мне всегда хотелось впутаться во что-то преступное и очень грязное… И хоть раз крупно нарушить закон, но оставаясь верной морали.

Я насторожился, переспросил:

– Нарушить закон?

– Оставаясь верной морали, – повторила Марианна. – Потому что закон основывается на морали, типа не убий, не укради, не солги… Понял? А закон лишь уточняет меры наказания. Убивать нехорошо, но можно. Например, при самозащите. Или для спасения заложников. И вообще в некоторых случаях можно отделаться только покачиванием головы и словесным порицанием…

– Даже без занесения, – подтвердил Шерлок мечтательно. – Помню был такой период, я пришел в полицию курсантиком…

Он начал рассказывать о том времени, когда в обществе был хаос, я слушал, но думал параллельно о том, что природа, как они называют всю биологическую жизнь в общем, с появлением человеков перестала отсеивать слабых, а отсеивание необходимо для выживания биологической жизни, потому инстинкт двуногих толкает их на частичное истребление друг друга. Но в обществе это делать нельзя, потому идут войны уже не между людьми, а между обществами людей.

Сильное либо поглощает слабое, либо устанавливает над ним доминантное положение. Примерно такое наблюдал у муравьев, там тоже дерутся не особи, а сообщества особей, называемые муравейниками.

Хотя, конечно, в человеческом обществе особи все равно конкурируют, стараются захватить больше других, а такие, как Марианна и Шерлок, следят, чтобы захватывали, не убивая друг друга. Убивать можно только поставивших себя вне общества, либо особей из других обществ, а также тех, кто противопоставил себя их обществу.

Очень сложная и причудливая жизнь, я вроде бы уже знаю про нее достаточно много, даже больше, чем обычный житель планеты, однако Шерлок и Марианна почему-то понимают все, а я вот в растерянности перед самыми простыми для них вещами.

Шерлок сказал жизнерадостно:

– Но жизнь прекрасна, Крабоид?

– Прекрасна, – согласился я. – И этот мир, и эти существа…

Марианна обогнала медленно ползущий впереди автомобильчик к приклеенным на заднее стекло значком «У», сказала, не поворачиваясь, с неудовольствием в голосе:

– Ты поосторожнее с этими словечками.

Я переспросил в недоумении:

– Какими?

– Этот мир, – повторила она, – эти существа…

– Неправильные?

Она сдвинула плечами.

– Как тебе сказать. Правильное не всегда воспринимается правильно. Не понял? Я тоже не совсем, но это так.

Шерлок посмотрел на нее весело, подмигнул.

– Мне он напоминает Крякожабера, бойфренда твоей Бабетты. Помнишь?

Она чуть улыбнулась.

– Да, но тот совсем уж.

– А этот, может быть, не настолько головой уроненный, – сказал Шерлок недружелюбно. – А Крякожабер тоже так говорит, помнишь?.. Эта планета, эти существа, мы пришли из Ядра Вселенной…

– Яйца, – напомнила она.

– Да, – согласился он, – но мы все из яиц, я вот тоже ношу в них сотни миллионов своих копий, но решил пощадить твои нежные уши.

– Мои уши еще не то слыхали, – отрезала она. – От тебя же.

– А кто этот Крякожабер? – спросил я. – Можно с ним назначить свиданье? Пообщаться?

Она вздохнула, а Шерлок сказал с веселой издевкой:

– Можешь. Он чувак продвинутый. Наверняка с такими взглядами толерантен и политкорректен по самые гланды.

Марианна сказала мне:

– Пожалуй, нужно будет отвезти тебя к нему. Но не сейчас.

– А когда?

– Потом, – ответила она, морща нос, – попозже. Сперва нужно утрясти с Бабеттой.

В какой-то момент Шерлок взглянул в боковое окно на проплывающие мимо дома, нахмурился. Мне показалось, что тихонько вздохнул.

Марианна покосилась в его сторону, некоторое время молчала, я чувствовал некоторое напряжение в салоне автомобиля, наконец она сказала напряженным голосом:

– Ладно, иди. Созвонимся!..

Он отозвался вяло:

– Да это не обязательно…

– Иди-иди, – сказала она, – не хочу быть виноватой. Сегодня выходной, я и без тебя смогу повеселиться. А ты, как положено…

Ее руки слегка повернули колесо руля вправо, автомобиль плавно начал сдвигаться к обочине. Шерлок промолчал, а когда автомобиль остановился у самого бордюра, открыл дверцу и, вылезая, сказал наигранно бодро Марианне:

– Я ненадолго. Так, покажусь…

– Иди, – прервала она. – Если батарейка не сядет, позвони.

– Обязательно, – ответил он с явным облегчением. – Вот увидишь.

Она дождалась, когда он захлопнет дверцу, пустила автомобиль медленно дальше по проезжей части, резко уходя от бордюра и встраиваясь в неплотный ряд похожих механизмов.

Я посматривал на ее нахмуренное лицо, у людей это означает какие-то неприятности, спросил:

– У вас все в порядке?

– Порядка нигде нет, – ответила она сердито, – и когда человек говорит, что у него все в порядке, то нагло брешет! Но мы все стремимся к порядку, только часто мешаем друг другу. А еще порядок для одного означает беспорядок у другого… Сложно? Да, но жизнь все время усложняется.