Григорий Елисеев - Лики Януса [litres]

Шейн и остальные адепты быстро взобрались вверх по приставной лестнице, рассредоточившись по корме. Командир отряда скинул ласты и баллон с кислородом, оставшись в своем комбинезоне. Приклад уперся в плечо, ствол плавно покачивался из стороны в сторону в поисках угрозы. Двинувшись по узкому проходу вдоль левого борта, Шейн добрался до рубки и заглянул внутрь.

Очередь разбила окно рядом с ним, осколки резанули по лицу, заставив мужчину зашипеть от боли. Пригнувшись, он отцепил от пояса светошумовую гранату и, выдернув чеку, швырнул ее внутрь сквозь разбитый иллюминатор. Мгновение спустя изнутри полыхнул яркий свет, и Шейн, не давая врагу ни секунды, чтобы опомниться, распахнул дверь ударом ноги. На мостике царил хаос, один из убитых ранее британских солдат лежал на полу, из его головы текла кровь. Оглушенный радист распластался на приборной панели, наушники съехали с головы, а из ушей и носа сбегали алые ручейки. Последний уцелевший оперативник ЦАЯ шатался из стороны в сторону, как пьяный, выронив автомат и пытаясь протереть глаза. Шейн добил его одиночным выстрелом, заставив тело завалиться назад и сползти по покатому лобовому стеклу, оставляя за собой длинный красный след.

Опустив оружие, командир отряда дотронулся до рации.

– На мостике чисто, – сообщил он.

– В кают-компании чисто, – откликнулся один из бойцов.

– В спальных комнатах чисто.

– В арсенале чисто.

Шейн позволил себе усмехнуться.

– Корабль наш, джентльмены, – объявил он и вышел на палубу, глядя на все еще полыхающий Биг-Бен.

Мужчина повернул тумблер, изменив канал связи.

– Молох-Главный, это Молох-Один. Прием?

– Слышу вас, Молох-Один, докладывайте, – раздался через мгновение в наушнике голос координатора операции.

– Сектор Би-9 под контролем, патрульный катер у нас.

– Принято, Молох-Один, переключаю вас на общий канал.

Секунду в ухе трещала статика, а затем один за другим посыпались доклады. Командиры диверсионных отрядов рапортовали о захвате опорных точек по всему городу. Шейн ухмыльнулся, глядя, как охваченный огнем Биг-Бен накренился и с ужасающим воем ломающихся стальных конструкций рухнул вниз, подняв тучу брызг. Исковерканный символ британской столицы упал в грязные воды Темзы, чтобы больше уже не подняться. Шейн представил, как в этот момент в бывшее здание Парламента, ставшее штабом для местного отделения ЦАЯ, врываются ударные группы. Бойцы в черной униформе, рассредоточившись по коридорам и помещениям, расстреливают сотрудников Центра, солдат, техников и ученых, уничтожая все средства связи с внешним миром. Лондон пал, и Лондонская Зона перешла в руки организации «Обсидиан».

Разрешение «Ипсилон» настигло их, когда они уже возвращались на базу после очередного разведывательного рейда. Вместе с ним пришли и новые инструкции, а значит, адептам предстояло вновь забыть об усталости и отдыхе. Разрешив короткий привал, Альвер приказал каждому бойцу своего отряда вколоть себе полный спектр боевых стимуляторов, имевшихся в походных аптечках. Командир звена братьев знал, что подобный коктейль прикончит их через сорок восемь часов, но это была благородная жертва, и они все принесли ее с радостью. С этого момента бойцы «Обсидиана» продвигались на юг, истребляя все встреченные на пути патрульные отряды Сил Самообороны и научные группы ЦАЯ. За ними тянулся след из трупов, брошенных на грязных улицах и в комнатах пустых многоквартирных домов, и Альвер был горд собой и своими людьми.

Мужчина поднял взгляд на усыпанное яркими звездами ночное небо. Созвездия были чуждыми и странными, как и гротескные туманности, поднимающиеся над горизонтом, словно пораженные болезнью глаза. Это было не то ночное небо, которое должно было быть видно здесь. Это было не то ночное небо, которое должно было быть видно где бы то ни было на Земле. Губы Альвера тронула улыбка – они ведь и не были на Земле. Они были в Зоне. Новая цель приближалась с востока, и он уже слышал рев двигателей машин, мчащихся по опустевшему городу. Очередные глупцы, думающие, что они могут безнаказанно творить в Зоне все, что захотят. Альвер почувствовал дрожь предвкушения от шанса спустить их с небес на землю. Офицер «Обсидиана» посмотрел направо, поверх обломанного куска стены, за которым укрылся боец с реактивным гранатометом. У них оставался последний выстрел, так что нужно было не промахнуться. Остальные они истратили, когда превратили фургон передвижной лаборатории ЦАЯ в горящие обломки в трех кварталах отсюда. Крики умирающих ученых, пытающихся выбраться из полыхающего железного остова, до сих пор стояли у Альвера в ушах. Очередная жертва на алтарь нового, лучшего мира. Очередной шаг к созданию планетарной Зоны. Взгляд адепта скользнул по черным силуэтам жилых домов к горизонту. Нигде не горело ни одного огонька. Только вокруг обломанной, словно больной зуб, телебашни расходилось пугающее ядовитое свечение. Возможно, это было последствием действия принятых стимуляторов, но Альверу на мгновение показалось, что он видит проступающие в пульсирующих волнах света лица. Моргнув, он прищурился, но наваждение исчезло. Мужчина качнул головой, а затем, сняв автомат с предохранителя, уперся ногой в край ограждения балкона, на котором стоял.

– Приготовьтесь, братья, – скомандовал он. – Они идут!

Он хотел произнести какое-нибудь более весомое напутствие, но решил сохранить слова до момента, когда они доберутся до восточных районов города, где у ЦАЯ находилась сеть полевых лагерей. По его прикидкам, это будет где-то через девять часов. К этому моменту он и его люди постепенно начнут умирать, и им понадобится вся сила воли, чтобы довести задание до конца.

С ревом двигателей из соседней перпендикулярной улицы вырулил приземистый «Хаммер» землистого цвета с символикой ЦАЯ на дверцах. Следом за ним двигался гусеничный бронетранспортер, ощетинившийся антеннами. На его бортах виднелись неизменные колбы на фоне земного шара – эмблемы научного отделения Центра. За пулеметами в обеих машинах стояли бойцы в противогазах и голубых касках с буквами UN. Альвер прицелился и облизнул пересохшие губы.

– За Зону! За Обелиск! За «Обсидиан»! – выкрикнул он, вдавливая спусковой крючок.

Адепт, поднявшийся из-за обломка стены, вскинул к плечу «РПГ-7». Реактивный гранатомет вздрогнул, сзади него вылетел конус густого дыма, и выстрел умчался вниз, в глубину узкого уличного колодца. На балконах домов с противоположной стороны одна за другой поднялись черные тени с автоматами и открыли огонь по едущей под ними автоколонне.

Выстрел из «РПГ», оставляя за собой длинный серый шлейф, врезался в нос «Хаммера» и сдетонировал. Посреди дороги расцвел ярко-оранжевый цветок взрыва, во все стороны брызнуло пламя и полетели горящие обломки. Вспыхнули росшие на тротуарах раскидистые сакуры. Задние колеса джипа оторвались от земли, и машина приподнялась в воздух. Кричащий боец ЦАЯ вылетел из люка и вместе с оторванным пулеметом исчез в огне. С грохотом полыхающий «Хаммер» опрокинулся набок, его уцелевшие колеса продолжали вращаться. Из пассажирской дверцы с трудом выбрался охваченный огнем солдат, заметался и рухнул на асфальт без движения. От обгоревшего трупа поднимался черный едкий дым. Все это заняло считаные секунды, и команда бронетранспортера не успела как следует среагировать. С громким лязгом нос БТР врезался в искореженный багажник джипа, сминая его словно гармошку. Стрелка в люке качнуло, и он, схватившись за рукоятки пулемета, принялся судорожно разворачивать оружие, ища нападающих. Альвер плавно поймал его голову в перекрестие прицела и спустил курок. Отдача ударила в плечо, автомат дернулся в руках, и человек в люке, вздрогнув, откинулся назад. Пулей с него сбило шлем, кровь из развороченного черепа потекла по броне боевой машины.