Григорий Елисеев - Лики Януса [litres]

Песчанику часто приходилось убивать. И в Зоне, и на Периферии, и в жизни до клейма сталкера. Он не мнил себя хорошим человеком, но и не особенно тяготился грехами прошлой жизни, считая, что прятаться от длинных рук правосудия в брошенном городе, заполненном аномальной чертовщиной, это уже и есть его персональный ад. И здесь он вновь убивал. Мутантов. Перед смертью они рычали или загнанно ревели. Сталкеров, зомбированных псионическим воздействием Выплесков. Те перед гибелью лепетали что-то бессвязное и блаженно улыбались, при этом все еще норовя всадить тебе пулю в лоб из оружия, зажатого в окоченевших пальцах. И конечно же, других людей. Те умирали по-разному: вскрикивали, хрипели, иногда плакали, а иногда успевали выплюнуть в лицо последнее проклятие. Но никогда в жизни ему еще не доводилось сражаться против тех, кто умирал молча. Бойцы «Обсидиана» не разговаривали. Не выкрикивали оскорбления. Не рычали от ярости, вдавливая спусковой крючок автомата. Когда у них кончались боеприпасы, они выхватывали ножи и бросались врукопашную, вновь не произнося ни слова. И так же безмолвно они умирали. Просто падали на землю, как тряпичные мешки или марионетки, у которых обрезали нити. А их товарищи не обращали на это ни малейшего внимания. Только четко и слаженно меняли позиции, чтобы прикрыть образовавшуюся брешь. Казалось, что против сталкеров воюет единый механизм, не знающий ни жалости, ни страха, ни сомнений. И от этого, Песчаник вынужден был признаться в этом самому себе, становилось действительно жутко.

Сталкер еще раз проверил автомат и вжался спиной в скамейку. Грузовик швыряло из стороны в сторону, пока он скакал по перерытой в траншеи улице, объезжая противотанковые ежи, давя колючую проволоку и уходя с линии огня пулеметных точек. В воздухе трещали разряды электрических аномалий, взвивались столбы пламени и разлеталась светящаяся пыль. Комплекс «Обсидиана» был неприступной крепостью, и Песчаник искренне сомневался, что план Гахета – этого чертова правительственного «пиджака» – хоть сколько-нибудь удастся…

Гахет прошелся возле широкого стола. За спиной представителя ЦАЯ чернел вход в штабную палатку, проекционная панель подсвечивала его лицо призрачным светом. Остальные собравшиеся молча ждали, пока он заговорит.

Мужчина глубоко вдохнул и медленно кивнул самому себе. Затем потер подбородок и наконец начал.

– Значит, так, – в воздух взвилась голограмма комплекса зданий и прилегающая к ней открытая площадь, – перед вами перевалочная база «Обсидиана» в Москве. Бывшая академия официально использовалась Центром Аномальных Явлений, но теперь, после того как спящие агенты раскрыли себя, это передовой аванпост группировки. На его территории находятся склады, казармы и полевые лаборатории. Все, что необходимо фанатикам для проведения долгосрочных операций на территории Зоны. Именно сюда после прорыва Периметра были доставлены детали Установки для создания бреши в ноосфере.

В виде дополнительной проекции появилось загадочное устройство, состоящее из нескольких парящих в воздухе колец. Точно такое же, только сломанное, Шекспир видел в заброшенной лаборатории в Старой Зоне.

– В обычной ситуации это неприступная крепость, однако два часа назад Янус, взяв с собой большую часть бойцов, увел с базы автоколонну в центр города. По нашим предположениям, их груз – это последние компоненты Установки, необходимые для заключительного этапа ее постройки. Таким образом, в комплексе на данный момент остался лишь его охранный контингент и группа научных сотрудников, возглавляемая доктором Лавровым.

Владимир уставился на возникшее в воздухе досье.

– Это ведь… – Он изумленно обернулся на Романа, безучастно взирающего на голограммы. – Эхо, это ведь он…

– Все верно, – кивнул Гахет. – Доктор Лавров руководил отрядом, который вы вместе с господином Нестеровым сопровождали осенью прошлого года к обломкам самолета-разведчика. Будучи адептом «Обсидиана», доктор передал чертежи «Призмы искажения» своим братьям по вере, и теперь воздушная техника фанатиков так же защищена от аномалий в Зоне, как и наша собственная.

Свистунов сжал и разжал кулаки.

– Надо было пристрелить эту сволочь, когда была такая возможность, – мрачно процедил он.

– Вполне вероятно, данная возможность появится у вас вновь в самое ближайшее время, – столь же мрачно оскалился Гахет. – Доктор Лавров должен будет повести второй конвой транспортов, загруженный сборками из нестабильных артефактов. Без них Установка не заработает в полную силу и не сможет вступить в резонанс с остальными, а значит, ноосфера не будет разорвана. Это игольное ушко и уязвимое место плана. Если мы сумеем уничтожить второй конвой, вся операция «Обсидиана» будет сорвана. Но для этого нам придется штурмовать ЦАЯ.

Гахет широко провел ладонью над проекционным столом, и разровненная площадь перед зданиями академии разделилась на разноцветные сектора, опоясывающие комплекс.

– В штурме будут участвовать четыре группы. Группу А, она состоит из уцелевших сталкеров, возглавит Песчаник. Ваша задача – прорыв на наземной технике через первый контур обороны…

На схеме замигали красные метки автоматических турелей и длинная сеть из окопов, пулеметных точек и модульных бункеров. Через них наглым лобовым ударом промчалось несколько широких стрелок.

– И ликвидация целей, находящихся во втором контуре. Это пятнадцать ЗРК, создающих над территорией комплекса практически непробиваемый защитный купол. Янус сильно полагается на них в обороне базы, считая атаку с воздуха невозможной. Докажем ему, что он ошибается. Ликвидируйте экипажи и заразите системы управления боевым вирусом с флешки, которую выдадут каждому из вас. Попадая в бортовой компьютер, данный вирус-червь заражает сеть управления, сбивает настройки определения «свой-чужой» и в результате блокирует автоматизированный запуск ракет. Это приведет к тому, что база останется без защиты от нападения с воздуха. После того как ЗРК умолкнут, вертолеты с бойцами «Феникса» смогут высадиться на территории базы и начать основной штурм.

– Значит, посылаешь нас на убой, а? – Песчаник хмыкнул, крутя в руках черную флеш-карту памяти без каких-либо маркировок.

– Есть возражения? – поднял бровь Гахет.

Песчаник подкинул флешку, поймал в воздухе и сунул в нагрудный карман.

– Думаю, нет, – сообщил сталкер. – В конце концов, это ваше шоу, а мы так, просто подтанцовка. Но помни, «пиджак», если меня там убьют, мой призрак будет преследовать тебя в кошмарах до конца твоих дней…

Песчаник в сотый и, видимо, в этот раз уже в последний, проверил экипировку. Верный автомат, с которым сталкер прошел огонь и воду, привычно тяготил плечо. Запасные магазины в подсумке на поясе. Пистолет в кобуре – оружие последнего шанса, не выйдет кого-нибудь убить, так хоть сам застрелишься. Все лучше, чем подыхать кишками наружу в аномалии. Поверх камуфляжа легкий бронежилет – все, чем согласились поделиться наемники «Феникса». Песчаник их, впрочем, не винил – у людей Гахета и у самих ресурсов было кот наплакал, так что даже такую экипировку ему фактически отрывали от живого. Мужчина похлопал себя по двум компактным контейнерам с артефактами, висящим на ремне на груди вместе с ножом. Это уже из закромов Сен-Симона. «Льдышка» и «зеркало» – небесно-голубой кусочек льда и плоский стеклянный овал. Один моментально замораживает всю органику, к которой прикасается, а второй размывает силуэт того, на ком надет, мешая точно прицелиться.