Иван Булавин - Перекрёсток [СИ]

— Друзья мои, сегодня мы собрались в донельзя странном месте, более того, что-то мне подсказывает, что подобных мест мы увидим ещё много. Так давайте выпьем за то, чтобы везде нас ждал такой же приём.

Они сдвинули стаканы и опрокинули ядрёное пойло в свои луженые глотки. Даже Док, наплевав на свои принципы, не стал отказываться.

У Ильи от спирта перехватило дыхание, словно хлебнул кислоты, какое-то время он размышлял, не пойдёт ли этот яд обратно, но, к счастью, напиток провалился внутрь.

— Закусывай, а то окосеешь, — Палач показал вилкой на стол.

Илья хотел что-то ответить, но предпочёл пока помолчать, засовывая в рот кусок мяса и придавливая его ложкой капусты. Через пару минут, когда он, наконец, отдышался, в голове зашумело, а в теле появилась какая-то ватная мягкость. Зато проснулся аппетит, и он с жадностью набросился на закуски, стоящие на столе. Через десять минут, когда все утолили первый голод, и было налито по второй, Илья оглядел зал. К его удивлению, там было довольно много людей, которые ели, пили, рассказывали что-то друг другу. Две официантки носились по залу, едва успевая расставлять по столам выпивку и закуску.

— А что, Гриня, нет ли здесь дурных женщин? — обратился к переводчику Палач, дружески обнимая его за плечи.

— Я бы не стал этого делать, — спокойно объяснил Григор.

— За наш моральный облик переживаешь? — с пониманием спросил Док.

— Моральный облик ваш мне глубоко безразличен, да и сложно ожидать высоких моральных устоев от людей, чья профессия — военное наёмничество. Просто в этих местах довольно слабое представление о медицине и гигиене.

— Можно триппер намотать? — поинтересовался Араб.

— Скорее, банальных вшей и чесотку, всё излечимо, но приятного мало, лучше поищите проституток в более цивилизованных местах.

Аргумент был признан существенным, желание любовных подвигов сошло на нет. Вместо этого снова, уже без тоста, сдвинули стаканы и выпили. На этот раз спирт пошёл уже легче. Несмотря на то, что Палач наливал понемногу, от силы по тридцать грамм, Илья уже чувствовал сильное опьянение, а Палач тем временем завёл какую-то путаную историю про свои военные подвиги в одном из локальных конфликтов. Рассказать целиком ему не дали, к их столу подошёл человек от соседнего и начал что-то быстро говорить. Никто ничего не понял, все повернулись к Григору. Тот только улыбнулся в бороду и объяснил:

— Этот человек ищет конфликта.

Палач обрадованно кивнул и стал вставать из-за стола. По мере его вставания, глаза мужика округлялись, а желание драться убывало. Когда великан выпрямился во весь рост, несостоявшийся задира затравленно оглянулся на своих друзей за столом. Те как-то сразу опустили глаза и сделали вид, что его не знают.

— Он сожалеет о сказанном, — перевёл Григор его невнятное бормотание.

Палач, усмехнувшись, потрепал оппонента по плечу и ласковым шлепком огромной ладони придал ему правильное направление движения. Тот упал за стол и, переведя дух, приложился к бутылке.

— Даже подраться не получилось, — сокрушённо сказал Палач, разливая спирт, — давайте, что ли, по третьей, за тех, кто…

Все встали, встал и Илья, ему тоже было кого помянуть, хотя бы тех, кто сходил с ним в злополучную экспедицию. Выпили, не чокаясь. Илью развезло ещё сильнее.

— Мне, пожалуй, хватит, — сказал он, отодвигая стакан.

— Да ты пей, не бойся, как упадёшь, я тебя отнесу в номер, а блевать, если что, с крыльца, — Палач был на удивление оптимистичен.

— Всё равно, пропущу пару раз, — блевать с крыльца ему не хотелось.

— Дело хозяйское.

По мере того, как закуски подходили к концу, официантки ставили на стол новые блюда и уносили старые. Кнут даже поинтересовался у Григора, хватит ли денег? Тот утвердительно кивнул и сообщил, что хватит даже на завтрак и опохмел.

В зале заиграла музыка. Живой оркестр, если можно так назвать одинокого старого скрипача и средних лет даму, худую и с нездоровым лицом. Скрипач играл, она пела. Слов никто не понимал, но голос был приятный и в ноты она попадала. За неимением лучшего, вполне приятная музыка.

Выпили ещё по одной. Илья окончательно расслабился и откинулся на спинку стула. Всё окружающее виделось, словно через толстое стекло. Звуки стали глуше, зато за мелодичным пением он стал различать речь людей. Толку от этого было мало, языка он не понимал, но и интонация о многом могла сказать.

Дальнейшие события он запомнил плохо. В зале кто-то пытался плясать под скрипку, в дальнем углу вспыхнула драка, которая тут же угасла, поскольку оба драчуна были мертвецки пьяны. Палач посадил певицу себе на колени и пытался с ней петь дуэтом, получалось плохо. Во-первых, пели они на разных языках, а во-вторых, голос Палача напоминал рёв медведя, страдающего сильнейшим запором. Попутно пулемётчик шарил своей огромной рукой по телу дамы, тщетно пытаясь отыскать грудь. Кнут и Григор сидели на противоположном конце стола и о чём-то тихо беседовали. Док, отгородившись от мира тёмными очками, снова подключился к космосу. Остальные члены группы о чём-то спорили, временами наполняя рюмки. Потом наступила темнота.

Утро выдалось тяжёлым. Нет, похмельем Илья по-прежнему не страдал, но выспался плохо, голова была тяжёлой, кроме того, нестерпимо хотелось пить. Он встал с кровати, но тут же упал. Ноги наступили на что-то мягкое. В окно пробивался слабый свет зимнего солнца, который позволил рассмотреть, что на полу лежит огромная туша пулемётчика. Его можно было принять за труп, если бы не оглушительный храп, от которого тряслись стены. С соседней кровати поднялся Араб, скривился, поглядев на свет, но решил всё же встать. Вместе с Ильёй они вышли из номера и спустились вниз в поисках туалета, где можно было справить нужду и умыться. Сельский сортир они нашли во дворе, а комната для умывания нашлась за кухней.

— Как чувствуешь себя? — странным чужим голосом спросил Араб.

— Жить буду, — Илья отмахнулся, — пить только хочется.

— Воду не пей, — предупредил Араб и отправился в номер.

— Ещё чего? — бросил Илья ему вслед.

Войдя на кухню, он обнаружил жестяной бак с водой и стоящую рядом кружку. Зачерпнув, стал с жадностью пить. Вода была ледяная, от холода скоро заломило переносицу. Но и жажда ушла после второй кружки. Предупреждение Араба казалось смешным, пока он не начал подниматься по лестнице. В голову ударил хмель, не просто отголосок вчерашнего, а вполне серьёзное опьянение. Впрочем, хуже точно не стало. Поднявшись в номер, увидел мутные лица коллег.

— Говорил же, — усмехнулся Араб.

— Ладно тебе, всё равно на морозе всё выйдет, — успокоил его Палач, да и позавтракать нам нужно.