Александр Рудазов - Апофеоз

– А, тля, я понял, зачем мы здесь! – не удержался Плацента.

– Мы все уже поняли, угомонись, – проворчала Джиданна.

– Я не понял, – пробасил Мектиг.

– Мы тебе потом объясним, по ходу дела, – пообещала волшебница.

Теперь, да, всем стало ясно, что город Гаратак – самое лучшее место, чтобы спрятать Рваный Криабал. Здесь он даже не будет виден на оглавлении – масштаб карты не слишком велик, восемь звездочек просто сольются до неразборчивости.

Конечно, это не панацея. Антикатисто отнюдь не глуп. Рано или поздно догадается, в чем дело, и перенесет свои Криабалы куда-нибудь подальше. Но сразу же ему это придет в голову вряд ли – скорее уж он подумает, что его враги поступили так же, как когда-то Медариэн. Переместили Рваный Криабал за Кромку, в иной мир.

Так что времени в запасе предостаточно. Здесь, под самым носом у врага, можно наконец-то чуть-чуть расслабиться.

Искатели Криабала взяли выпить. Правда, напитки хобиев не оказались по вкусу никому, кроме Фырдуза и Танзена. Этот пил все, что горит. Даже Мектиг изумленно смотрел, как волшебник в облике кобольда опрокидывает чарку за чаркой, опорожняет все новые бутылки – и как будто вовсе не пьянеет.

– Мы тут третий день, – поделился Танзен, утерев с губ грибной эль. – Аудиенцию нам уже обещали, но пока без конкретной даты. Крутят что-то.

– Неужто ханша смеет отказывать самому нунцию? – ужаснулся Дрекозиус. – Вопиющая непочтительность с ее стороны!

– Она не отказывает прямо, – сказал Массено. – Ее зайсан был очень любезен в общении и заверил, что нас примут, как только в расписании ханши появится окно. Оно де чрезвычайно плотное.

– Она не испытывает уважения к астучианскому нунцию или по некой причине не хочет с ним встретиться? – спросил Дрекозиус.

– Сложно пока сказать, – ответил Массено. – Хобии – севигисты, но у них тут все немного иначе, нежели в привычных мне державах. Мы будем пытаться еще, время пока терпит.

– Они тянут время, – внезапно сказал Мектиг. – Вас не примут. Вам хотят устроить ловушку.

Все уставились на него, как на говорящую собаку. Человек действия, а не слов, Мектиг Свирепый постоянно был рядом, но редко раскрывал рот. И когда он за раз произносил больше одной фразы, это каждый раз звучало необычно.

– Ну… да, вполне может быть, – согласился Танзен. – Но мы подождем еще пару дней. Не нужно сразу относить к злому умыслу то, что легко объясняется обычной бюрократией. Тут очень раздутый аппарат, вы знаете?

– Нет, – отрубил Мектиг.

– Очень раздутый. Все эти их тарханы, кзаймуры, тайджи…

– Тарханы не являются частью аппарата, – мягко заметил Массено. – В Подгорном Ханстве так называют нетитулованную аристократию, свободных от податей индивидов.

– Неважно, – отмахнулся Танзен. – Я не думаю, что мне еще придется здесь работать. Мы просто узнаем кое-что у ханши и уберемся отсюда.

– А вот вам придется какое-то время здесь побыть, – сказал Массено. – Советую постоялый двор «Ханский». Он возле главного лифта на поверхность. Там высокие потолки, много людей и не задают лишних вопросов.

– Благодарю вас от всей души, ваше преподобие, – поклонился Дрекозиус.

– Не за что, ваше благословение. Постарайтесь не привлекать внимания. Тут встречаются люди, но не слишком часто, так что вы все равно будете на виду.

– На виду, хе-хе-хе… – издал мелкий смешок Плацента.

– Завтра, если сочтете возможным, наведайтесь на площадь Древнего Греха, – продолжил Массено. – В первом полуденном часу там состоится ежелунная казнь государственных преступников. Будет присутствовать ханша – мы надеемся перемолвиться с ней парой слов, и ваша помощь может оказаться не лишней.

– Непременно, ваше преподобие, непременно. Будет ли мне позволено узнать, кого и за какие проступки казнят завтра на этой площади с очень подходящим названием?

– Нескольких хобиев и одного цверга, – ответил Танзен. – Хобиев – за коррупцию, казнокрадство, выдачу государственных секретов. Цверга… это какой-то крупный военнопленный, если не ошибаюсь. Воевода Брастангурд, кажется.

– Может быть, Брастомгруд?! – вскинулся Фырдуз.

– Или так, – пожал плечами Танзен. – У них не самые легко запоминающиеся имена. Ты его знаешь, что ли?

– Он жив?! Он спасся?! Но… его завтра казнят?!

– Кажется. Мы не узнавали специально.

– А… а…. а его можно спасти?! Мы должны его спасти!

Воцарилась тишина. Искатели Криабала скучающе переглядывались. Танзен недоуменно смотрел на Фырдуза.

– Это было бы богоугодным делом, несомненно, – негромко произнес Массено. – Но орден Солнца не вмешивается в светские дела. Несением правосудия занимается орден Щита, благочестивые служители Алемира. Враги же Солары – нечистые создания, что не облечены в смертную плоть.

– Кустодиан в таком тоже не участвует, – кивнул Танзен. – Мало ли кто где кого казнит. Освобождать государственного преступника чужой державы – на такое я санкций не получал.

Тогда Фырдуз с мольбой повернулся к своим новым друзьям, искателям Криабала. Торопливо и сбивчиво он стал говорить, что воевода Брастомгруд – герой войны и старый друг королевы Яминии, что та наверняка очень обрадуется его спасению и щедро за это вознаградит. Он уже давно понял, что голос совести у этих четверых не слишком громок – давить надо на другие эмоции.

– Насколько щедро? – первым спросил Мектиг.

Опытный головорез, он обычно за деньги убивал, но не возражал и спасти. Просто это реже поручали.

– Очень-очень щедро, я заверяю! – часто закивал Фырдуз.

– Нам тут все равно заняться больше нечем, – вяло произнесла Джиданна. – Я бы предпочла просто отдохнуть, но ваша компания отравляет любой отдых.

– Дочь моя, ты обижаешь наших общих друзей, – попенял Дрекозиус. – Я прекрасно понимаю, что меня ты в виду не имеешь, и ничуть не печалюсь твоим грубым словам, но тебе бы не мешало подумать и о чувствах остальных. Что же до предложения добросердечного Фырдуза, то я склоняюсь к тому, чтобы оказать ему поддержку – а уж если королева Яминии в доброте своей пожелает нас за то вознаградить, то видно уж такова воля богов. Я, как все вы знаете, к мирским богатствам безразличен и даже сторонюсь их, ибо грех…

– Тля, святоша, ты задрал! – оскалился Плацента. – Ты сам все время гундишь, что мы должны быть ярыть добрыми, тля! Ну и скажи просто – либо идите спасать табуретку, либо вы все глиномесы!

– Как удивительно точно и емко ты сейчас выразился, сын мой! – восхитился Дрекозиус. – В таком случае я, вероятно, выражу общее мнение, если скажу тебе, добрый Фырдуз, чтобы ты не беспокоился более. Если будет на то воля богов, благочестивый воин Брастомгруд будет освобожден.