Михаил Баковец - Лорд

Тема об участи пленных заглохла сама собой. После этого больше к ней никто из нас не возвращался за время пути.

После того как мы оказались на осенней лесной дороге, а потом и вовсе с неё съехали и двинулись по лесу, скорость отряда упала чуть ли не до скорости пешехода. Впрочем, ехали? Ехали. Значит, всё хорошо. Лишь один раз пришлось поработать феям и понервничать всем остальным. Случилось это тогда, когда путь преградила не то речушка, вытекающая из одного озера и впадающая в другое, не то природный канал или искусственный, но построенный в незапамятные времена и успевший, скажем так, одичать. Понадобилось свалить несколько больших деревьев для переправы. Первым перебрался на другой берег тягач с краном, при этом серьёзно повредив настил. Потом он помог второму тягачу оказаться рядом. А затем они вдвоём, создав связку, при помощи толстого стального троса с крюком вытянули к себе остальных. Пара часов на путь в пару сотен метров и куча сгоревших нервных клеток у меня с помощниками. Гораздо хуже было то, что феи не смогли полностью убрать все следы переправы. Гусеницы и колёса так здесь всё перемешали и разрыли, что сил у летающих крох не хватило, чтобы это скрыть. Вместе, и я, и они, постарались кое-как навести маскировку. На деревья и пни от них я наложил чары гниения. Через несколько дней они будут выглядеть так, словно срубили их лет десять назад. На оба берега кинул заклинания из земли и природы, постаравшись состарить колеи от следов и создать мнение у наблюдателей, что здесь землю просто размыло водой. Вообще, проходимость что танков, что тягачей меня огорчила. Прохор мне рассказывал про эти гусеничные машины слишком много хорошего, и я поверил, будто это идеальный транспорт для бездорожья. Но увы, увы. Танки глубоко вязли в грязи своими узкими гусеницами, тягачи показывали результаты не лучше, да и были не намного легче боевых бронированных машин. Несколько раз тягачи сносило в стороны на поворотах из-за грязи. Один раз из-за этого произошло столкновение с деревом, к счастью, без травм у людей и поломки машины. Скорость порой была такая, что я пожалел о брошенных на немецкой базе тракторах. Ещё и прицепы часто мешались. Но не бросать же их с трофеями внутри?

Но, наконец, все наши мытарства закончились, и мы добрались до дома.

Витебская комендатура.

— Гюнтер, я к господину майору, — Арне вошёл в приёмную своего начальника и старого друга, к которому судьба и война с СССР привели в качестве подчинённого. — Он может меня принять? Он один?

— Никак нет, господин капитан, — чётко ответил обер-лейтенант. — Но я уточню, возможно, гость господина майора прибыл по тому же вопросу, что вы, — он скрылся за дверью, ведущей в кабинет буквально на минуту, а когда вновь появился, то не стал её закрывать. — Прошу, господин майор ждёт вас.

— Благодарю, Гюнтер, — кивнул ему Арне.

В знакомом помещении в кресле за столом сидел молодой мужчина с погонами обер-лейтенанта и знаками отличия ГФП. Железный крест, нашивки за тяжёлое ранение и за два лёгких показывали, что офицер не просиживал штаны в кабинетах. Арне он был незнаком.

— Арне, рад тебя видеть, — Маркус широко улыбнулся гостю и встал из-за стола, чтобы подать тому руку. — Знакомься, это обер-лейтенант Шнитке, он прикомандирован к нашей группе для поиска и уничтожения группы партизан, которая напала на ремонтную роту восемьдесят девятого танкового под Полоцком. Вместе с ним прибыли ещё сто двадцать человек.

— Господин капитан, — прикомандированный офицер встал, вытянулся и отдал воинское приветствие.

— Обер-лейтенант, — ответил на приветствие Арне, а затем предложил. — Вы не против перейти на более дружеское общение, если, разумеется, господин майор не возражает? — он вопросительно посмотрел на своего старого товарища, обогнавшего его в чинах и званиях.

— Отнюдь.

— Арне, — Арне протянул ладонь новичку.

— Людвиг, — тот крепко пожал её и представился.

— Прошу к столу, господа, — майор вернулся обратно в своё кресло. — Арне, что у тебя есть на данный момент?

— Мы поймали и допросили нескольких русских военнопленных, которых ремонтники использовали как дополнительную рабсилу для быстрого восстановления техники, — вот расшифрованная стенограмма беседы с одним из них, — Арне достал из портфеля два листа бумаги с машинописным текстом и протянул оба майору.

Тот принял их и стал вчитываться.

«— Назовите своё имя, звание и последнее место службы.

— Пётр Иванович Чёрных. Рядовой я, служил механиком-водителем на бэтэ-семь в пятьдесят первом стрелковом корпусе двадцать второй армии. Потом был переведён перед самой войной в отдельную ремроту на «летучке» в начале июня, когда нашу часть выдвинули к западной границе в район Себеж-Витебск, господин офицер.

— Как вы попали в плен?

— В июле мы попали в окружение под Невелем. Я со своим подразделением даже не сразу об этом узнал, так как мы были заняты ремонтом танков. Потом на нас вышли несколько бойцов из сто двенадцатой стрелковой, от которых мы и узнали о беде. Ну, мы посовещались и решили тоже отступать.

— Что вы сделали с техникой и инструментами роты?

— Я… мы… старшим у нас был старшина Краюч е нко, он приказал всё поджечь. Я не хотел, но не мог не выполнить приказ, господин офицер.

— Хорошо, я вас понял. Что было дальше?

— Мы решили идти на юг. На следующий день наткнулись на нем… то есть, ваших солдат. И я хочу искренне признать, что они поступили с нами очень благородно. Комиссары нас бы обязательно расстреляли, а солдаты Вермахта просто забрали винтовки, сделали из них костёр, а нас отпустили домой, взяв слово, что воевать против них мы больше не станем. Повторно нас пленили южнее Городка в Витебской области, и опять отпустили. Мы им сказали, что у нас жёны и родители в селе западнее, куда мы и идём. Нам поверили и отпустили. А когда дошли до Шумилово или Шумлино, как-то так, извините, я плохо запомнил название, то там нас задержали военные полицейские. После чего мы на две недели попали в лагерь для военнопленных. В конце августа меня, как ремонтника, взяли помогать вашим солдатам на ремонтной базе под Полоцком. Там я проработал до нападения.

— Теперь очень подробно расскажите, что случилось в тот день и ночь. Что слышали, видели, с кем общались.

— День обычный был. Мы чинили побитую технику, после полудня ещё привезли два грузовика с простреленными двигателями и скатами. То есть, там двигатели были сами-то целые, но пули побили всё вокруг них. В десять вечера мы закончили работать.

— Вы всегда в это время заканчивали работу?

— По-разному, господин офицер. Иногда и за полночь ложились, а когда и до заката заканчивали. Это зависело от многого, например, если заканчивался хороший бензин для генератора или что-то в нём выходило из строя, и нужно было привозить запчасти. Такое случалось, когда возрастала нагрузка во время электросварки. Но в тот день всё было нормально. Поужинали, уснули как обычно, а разбудил нас какой-то мужик лет под пятьдесят. Он выглядел типичным крестьянином, одет… нуу… обычно одет, так и в деревнях ходят, и в городах разные работяги. У него ваш автомат был и ещё пистолет за ремнём. Он начал рассказывать, что со своим отрядом побил ваших солдат и нас освободил. Потом предложил желающим присоединиться к ним, чтобы бить вашу армию. Мы, разумеется, все дружно отказались и даже попытались захватить его, но он убил двоих из нас.