Уильям Гибсон - Агент влияния [litres]

– Доминика определенно хочет, чтобы ты передал это Льву. Она ищет примирения.

Трансляция с жопокамер внезапно ринулась на него: дрон, очевидно, падал. Он пролетел несколько этажей и резко поднырнул под гамаки.

– Почему ты так себя ведешь? – спросила Рейни.

– Как «так»?

– Повизгиваешь и вжимаешься в диван.

– Извини, – сказал Недертон. – Коннер что-то сделал с дроном. И продолжает…

Дрон стремительно метался, а с ним и камеры. Недертон не мог уследить, что происходит. Он включил звук.

– Что это было?

Дрон висел неподвижно. В квадратном окошке что-то маленькое, уменьшаясь, падало на лежащий тент.

– Дрон, – ответил Коннер. – Лез в нашу бесполетную зону.

– Откуда его хозяину знать, что это бесполетная зона? – спросил Недертон, когда чужой дрон упал на застеленный синим асфальт.

– А он и не знал. Просто нефиг соваться так близко.

– Почему у них головы черные?

– Лыжные маски, натянуты поверх наушников. Чтоб никто не узнал. Типа они – ростовые куклы. Готов!

Последнее, очевидно, относилось к чему-то под ними, теперь стремительно падающему.

– Как ты это сделал?

– Те четыре коптера, которые Юнис заказала, реально вещь. Сейчас сбил одним хреновину в десять раз его больше.

Я все равно не услышу твоих ответов за шумом моторов, так что буду солировать. Не поддавайся соблазну оглядеться, помни, что изображаешь куклу. Извини, что пришлось поднимать тебя таким способом, но настоящий вертолет пробил бы бюджет Стетса на незаконные действия. Верджил поручил кому-то задним числом запустить фейк, что вы – ростовые куклы для инсталляции Кейтлин. Мы недооценили силу нашего маленького интернет-кипежа. Полиция заявилась раньше, чем мы ждали. И хорошо, что ты не на земле, поскольку Прайор уже там с новой порцией контрактников, ищет тебя и Мануэлу.

Верити читала это на фоне неба и надеялась, что наушники работают. Рев стоял такой, что газующий «харлей» показался бы почти бесшумным.

Дрон, с серыми квадрокоптерами по бокам, похожими на выпирающие кофры, пронесся мимо вертикально, за белой гельветикой.

Если кажется, будто мы замутили тусу не пойми с какого бодуна, это оттого, что кликуха мне легион. Когда «Курсия» меня стерла, филиалы продолжали работать. Потом они начали меня рекомпилировать и одновременно готовить сегодняшний вечер. Еще до того даже, как сказали Кейтлин и Стетсу. А после рекомпиляции осталась только я, да? Теперь я все филиалы разом, но изображаю, будто нас несколько, для пользы дела. Только не говори никому.

Теперь дрон камнем упал за текстом Юнис.

Какой-то урод из команды Прайора стреляет по нам снизу. Вернее, стрелял, поскольку Коннер уже им занялся.

– Бюджет сегодняшнего вечера, – сказала Коннеру Тлен (Недертон услышал ее голос, когда дрон штопором несся к земле, – не предусматривает вооруженного нападения, а тем более убийства.

– Вооруженное нападение у нас уже есть. У чувака, который по нам палит, штурмовая винтовка.

– Разоружи стрелка.

– Принято, – ответил Коннер.

Дрон зашел на очередной поворот – по прикидкам Недертона, последний в их спуске. И понесся в дюймах от синего полиэтилена к человеку в длинном черном пальто. Тот стоял к ним спиной и целился вверх из какой-то сложно устроенной черной винтовки.

Дрон как будто лишь слегка провел рукой по правому плечу стрелка, но тот отлетел в сторону, а винтовка приземлилась в метре от его пальцев. Дрон круто развернулся (края тента заколыхались от его движения), выбросил вперед непомерно удлинившуюся руку, схватил винтовку манипуляторами и тут же стремительно пошел вверх.

– Спасибо, – сказала Тлен, – но винтовку ты зря прихватил.

– С четырьмя глазами ты была прикольней, – весело заявил Коннер. – Я ж не могу ее теперь бросить, верно? Упадет кому-нибудь на кумпол, зашибет.

В верхней половине дисплея мелькали одинаковые этажи, и Недертон даже опешил, когда дрон поравнялся с отверстием в стеклянной стене. За отверстием, на синем полиэтилене, таком же, из какого была сделана палатка, лежали четыре разноцветных гамака, и толпа незнакомцев ловко отвязывала от них доставленных наверх людей.

В верхней половине дисплея появился ствол невероятно сложной черной винтовки. Крупным планом. Коннер то ли держал ее вертикально за спиной дрона, то ли как-то пристегнул на последних метрах подъема, до того как опуститься на синий полиэтилен. Все рядом с гамаками заткнули уши.

Запульсировали тилацины Льва.

– Да?

– Он исчез, – сказал Лев. – Помещения, где они обедали, больше нет.

– Ничего не понял.

– Оно исчезло. Отец говорит, именно магический элемент произвел наибольшее впечатление. Она дала понять, что от нее так просто не отмахнешься.

– Кто исчез? – спросил Недертон.

– Юневич, – ответил Лев.

– Фамилию же нельзя произносить вслух.

– Уже можно. Отец сказал, ботки мне больше не понадобятся, и велел отправить их в такси на Кенсингтон-Гор, где они у него обычно хранятся. Тогда я и понял.

– Что произошло?

– Юневич обедал в ресторане Щавьева, на Стрэнде. Второй этаж, там еще чучело медведя в вестибюле.

– Не знаю такого, – ответил Недертон.

– Место, куда ходят старые клептархи. С ним были еще трое, все фамилии для меня незнакомые. Участники заговора, думает отец. Обедали в самом маленьком кабинете. Стол на четверых, камин, собрание книг – исключительно Тургенев, разные издания. Внушительная обстановка. Была, вернее.

– Была?

– Кабинет исчез, – сказал Лев. – Ассемблеры. Официант, старик, катил туда по коридору тележку с кофе и десертами. Когда он увидел, что ни двери, ни тем более кабинета нет и по виду никогда не было, с ним приключилась истерика. Другие посетители бросились ему на помощь. Москвичи, первый раз в ресторане, не знали, что там должен быть кабинет, и не поняли, что произошло. А вот охрана сразу поняла.

Техники окружили дрона и отцепляли квадрокоптеры.

– Стена, – сказал Недертон, – на месте двери. Что теперь за ней?

– Чулан для ведер и швабр. У Щавьева гордятся, что буквально все делают по старинке.

– Но раньше там чулана не было?

– Был, – ответил Лев. – За исчезнувшим кабинетом. Теперь чулан гораздо больше, но в остальном такой же, как прежде. Двадцатилетний слой пыли на новых верхних полках, сказали отцу.

– Кто?

– Лица, знающие по должности.

– В полицию сообщили?

– Нет. В таких случаях это не принято. Москвичам, когда те вернулись за стол в главном зале, принесли коньяк за счет заведения, и они очень быстро развеселились.

– У тебя самого голос пободрее, чем в прошлые разы, – заметил Недертон. Это было правдой.