Валерий Старский - Интеллектум

Собрав все силы, он все же нашелся и сказал, как чувствовал, пожимая плечами:

— Убей меня, если тебе так надо, но я не буду в тебя стрелять.

Было заметно, как это высказывание, словно ветер, колыхнуло девушку. И тряхнув копной великолепных волос, словно отгоняя наваждение, она в два прыжка, будто кошка, сшибла Алексея с ног, упав на него, и приставила кинжал к горлу. И опять она сказала необычное, прежде всего для себя:

— Постой, что ты делаешь?

Парень улыбнулся, словно кинжал ей в сердце вонзил. Лишив тем самым воли, дернул плечами и с придыханием, смотря прямо в глаза, сказал:

— Ничего крамольного. Перед смертью обнимаю самую красивую девушку во всей вселенной.

Татаки прерывисто вздохнула, хохотнув, и принялась, слегка отстранившись, разглядывать Алексея.

— Да ты не обнимаешь, ты держишь руки на моей попе, сумасшедший.

Парень покраснел, но при этом твердо посмотрел в глаза.

— Ой, извини, само получилось, — и переместил руки на талию этой невероятной девушки, подумав: «Как хорошо, что я лежу! Ведь теперь я точно понимаю выражение сногсшибательная красота».

— А у нахала есть, чем выкупить свою жизнь? — как-то незло, скорее даже игриво спросила сорок вторая и слегка надавила на кинжал.

— Есть, конечно, — коротко сказал Алексей, все так же лучезарно улыбаясь, совершенно не обращая внимания на царапину и крошечную каплю крови, выступившую на шее. Соприкасаясь с этой невероятной, великолепной девушкой, он не только чувствовал всепоглощающее возбуждение. Он ясно ощущал ее давнюю и самую сильную травму, хранящуюся у нее, как самая ценная реликвия, в виде двух сломанных кинжалов ее отца. Его даже посетило видение, щедро сдобренное густым туманом. Но он достаточно увидел: как мощный воин в прыжке всаживает свои кинжалы в какой-то огромный шар, а затем плачущую маленькую девочку-подростка, льющую слезы над обломками оружия своего отца и трогательно прижимающую их к груди. А еще он… нет, не увидел, а очень хорошо осознал, до боли диафрагмы прочувствовал всю глубину безвыходной пропасти, в которую угодила эта группа, провалившая охоту на него самого.

— И что же это? — заинтриговано спросила красавица из снов и грез.

— Я восстановлю сломанные лезвия твоего отца, — тихо сказал Алексей, еще крепче прижимая к себе Татаки.

Она дернулась, но не тут-то было. Воин Земли держал крепко.

— Как ты?.. — только и смогла прохрипеть сорок вторая, откинув лезвие и упираясь локтями в грудь землянина, пытаясь вырваться. При этом разве что смогла оголить землянину грудь. Увидев клеймо Ледяной Феникс, она побелела и позволила опять прижать себя.

— Успокоилась? — спокойным голосом спросил Алексей прямо ей в ухо.

Татаки вздрогнула и кивнула, прошептав белыми дрожащими губами:

— Пусти, пожалуйста.

Алексей развел руки. Красавица отстранилась, присела в полуметре от него и поправила волосы.

«О женщины, великолепные и непостижимые».

Феникс тоже сел и протянул руку.

— Что? — нашлась Татаки на жест землянина.

— Не бойся, дай мне клинки, обещаю, что восстановлю их.

Татаки с бескровным лицом хрипло прошептала:

— Это невозможно. Сталь древних не поддается стороннему вмешательству или воздействию.

На это Алексей вновь призывно тряхнул протянутой рукой — мол, давай не сомневайся.

Девушка очень осторожно, словно святыню тысячелетия, трясущимися руками протянула на ладонях обломки. На что Алексей осторожно прикоснулся к плечу красавицы.

— Слушай, Арис, успокойся. Все будет хорошо. Только закрой глаза, не хочу, чтоб ты ослепла, это, во-первых. А во-вторых, у вас еще не все потеряно, так и передай своей старшей. А если твои друзья ведут запись, их тоже предупреждаю: гасите слежение, а то ослепните, да и ценное оборудование потеряете.

Похоже, после таких слов Татаки совсем потерялась и перестала понимать, что вообще происходит. Но на призывные знаки землянина закрыть глаза и лучше защитить их ладонями откликнулась беспрекословно.

Ничего невозможного Алексей для себя не видел. Сначала он хотел придумать что-то новое при помощи способности маг-кузнец, но потом решил — а зачем? Есть же универсальное средство с иглой и нитью.

«Если вдруг не получится, тогда и будем заморачиваться».

Выдумывать ничего не пришлось, игла парны и нить сшили сталь не хуже, чем плоть. По завершении, как ни всматривался, как ни прощупывал, шва не ощутил. Положив клинки на колени Татаки, спокойно сказал:

— Можешь посмотреть. Правда, магии теперь в них нет, слишком мало ее было в обломанных клинках. Но, если захочешь, конечно, в память о твоем отце я готов вдохнуть в них магию. Новую, сильную. Для этого мне лишь нужно знать, как звали твоего батюшку.

Арис Татаки, уже не стесняясь, беззвучно плакала и гладила ножи, лежавшие на ее коленях, окропляя клинки слезами. В очередной раз всхлипнув, она кивнула, прошептав:

— Серый Клинок.

Алексей осторожно и почтительно взял клинки и, думая о Татаки и ее отце, поставил на каждом клеймо Ледяной Феникс. Получилось, что получилось:

Парные ножи Когти Льда воина Серый Клинок.

Масштабируемые, неуничтожаемые.

Владелец — только игрок-наследник Арис Татаки Лезвие.

Одиночный удар урон холодом 1 300

Спаренный удар урон холодом 4 000

Одиночный удар со спины урон холодом 2 500

Спаренный удар со спины урон холодом 6 000

Смертельное обморожение 10 000 (рандомно)

Дополнение:

Открытые характеристики:(возможны дополнения) рандомно.

Создатель — маг-кузнец Феникс.

«Вот это я выдал, сам себе удивляюсь», — подумал Алексей, откровенно любуясь клинками.

Рукояти темные, как бездна, в странном орнаменте составленных из совершенно незнакомых символов. Сами клинки полупрозрачные, словно и в самом деле созданные из векового голубого льда. На пяте клинка выступающее изморозью клеймо Ледяной Феникс. Алексей еще немного подержал в руках эти прелести и осторожно положил парные ножи на колени застывшей, как статуя, Татаки, буквально пожирающей глазами достояние своего отца. Она, как испуганный котенок с огромными темными глазищами, наполненными влагой, дотронулась до них и подтянула свое наследие к сердцу. Глубоким голосом прошептала, посмотрев на Алексея незабываемым взглядом роковой ведьмы, дающей клятву на крови:

— Феникс, я должна тебе все свои жизни.

Алексей все так же максимально осторожно, как к хрупкому цветку прикоснулся к ее лицу, нежно провел пальцами по щеке, поправляя одну из прядей, и тихо прошептал:

— Арис, твои жизни все твои и твоего народа, а вот от поцелуя я бы не отказался.

Его опять сшибли и снова придавили к ступеням, такого жгучего темпераментного ответа он никак не ожидал.