Дмитрий Манасыпов - Район: начало

Покрытое буроватым глинозёмом, нечто выпирало выпуклым боком. И был он – то ли сварен, то ли склёпан настолько хорошо, что казался абсолютно монолитным и целым. Без единого видимого шва, без какой либо трещины. И материал был похожим на металл, да только металлодетектор на него никак не реагировал.

Тоже, ещё та ситуация. И данные геологоразведки, и показатели прочих исследований, проведённых Институтом, во всю ивановскую кричали: нет здесь ничего!!! А оно было, вон, только оглянись, так и выпирало зеленоватым, со стальным отливом, покрытием. Рычинов вполне представлял себе, что теперь будет. И от этого ему становилось очень нехорошо.

Да! Его ребята ни разу не нарушали всевозможные подписки, которые давали, подписывая контракт с Минобороны. Но сегодняшний-то случай, как не крути, не подпадал под них. И как теперь начнёт суетиться и дёргать ГБ, можно было себе представить. Слава был, конечно, далёк от мысли о том, что к ним применят тот самый способ, которым надёжно закрываются любые возможности «слива» информации. Ведь на дворе не то время, что было почти сто лет назад, «воронки» не катаются. Но мандраж присутствовал, и никуда от него было не деться. Потому капитан Рычинов и оттягивал последние минуты перед свиданием с собственным особистом Сергеем.

Но как обычно – человек предполагает, а Господь, как известно, располагает. Потому, когда капитан остановился покурить, особист сам вышел из вагончика, бодро протопал в курилку и присел рядом с Рычиновым. Оба задымили. И с глубокомысленным видом начали обычное соревнование: кто больше колец пустит. Выиграл, как обычно, наследник несгибаемого Феликса, хитро улыбнулся и спросил в лоб:

– И чего у тебя, любезный камраден, случилось? Неужели нашёл клад адмирала Колчака, который прикопали драпавшие через эти места белочехи? Или чего поинтереснее?

Рычинов покосился на довольно скалившегося чекиста, отметил про себя, что хоть тот и ржёт, но глаза у него как у робота-супостата из римейка «Терминатора», вздохнул и начал рассказ. Много времени он не занял. По окончании – особист сорвался с места, да так, что капитан еле успел его догнать. Результат…

Работы не были прекращены, и даже никто не удалил с территории объекта подразделение Рычинова. Так что он оставался до того самого момента, пока обводная траншея не состыковалась всё таки с ближайшим отростком системы подземного сообщения объекта Росрезерва «Радостный-1». Хотя, как понимал умница-капитан, рядом с его площадкой появилась ещё одна, которую в документах обзывали не иначе как «Радостный-55», а промеж собой ловкие и склизкие парни с глазами пламенного борца за дело революции называли «зоопарком», «инкубатором» или «зелёнкой».

И как-то автоматически потом получилось стать майором, которого, правда, никто не двигал на должность подполковника, а скорее – задвигали подальше от населённых районов страны. Вместе с подчинёнными, которых, к тому же, постарались разбросать кого куда. Увольнялся он из Сибири, подписав напоследок кучу бумаг. Которые сулили ему почти мгновенную смерть в случае, если захочется потрепаться.

В Интернете он нашёл нескольких ребят, даже переписывался. Пока…

Пока, около года назад, ему не позвонила жена Снисаренко. Паша умер. Скончался вместе с несколькими друзьями в гараже, распив бутылку водки после работы. А потом, случайно, он узнал про смерти ещё троих ребят из батальона. И с тех пор – полностью прекратил все связи с бывшими сослуживцами.

А потом были репортажи оттуда, из Радостного. Возбуждённые лица репортёров, верещавших об экологической катастрофе, связанной с взрывом газа, который приобрёл какие-то там свойства. Смазанные кадры, показывающие странные тела животных. Вертолёты на бреющем полёте, ров и линия оборонительных сооружений. И потом был звонок. С той самой площади. И он запил, давясь по ночам слезами и захлёбываясь слезами напополам с соплями. Его похоронили через полгода. В закрытом гробу. Вернее –оставшееся после прыжка с десятого этажа.

– А я сказал…

– Рот закрой. – Большой нагнулся прямо к лицу «туриста». – Пока я его тебе сам не закрыл. И слушай, что тебе говорит умный человек. Наш старшой весьма толерантен и дипломатичен. В отличие от меня. Усёк?

Тяжело сказать, что упёртый «турист» не понял. Другое дело, что он не хотел терять лица перед товарищами. Хотя, чего там было терять? Если они только и делали, на протяжении всего разговора, что пытались изредка ему подперднуть и занимали героические и пафосные позы. Которые, правда, сдулись очень быстро, стоило вместо Скопы зайти Большому. Сложно их не понять, когда рядом с тобой находится этакая громадина, которая весьма убедительно ломает кусок стены, для того чтобы пройти дальше по бывшей мастерской «восьмёрки». Это одна из городских школ, некогда носившая номер восемь, как не трудно догадаться. Но это так, лирика, вернёмся к жёсткой реальности.

Спор имел место быть, этого не скроешь. И наши подопечные, несомненно, были правы в своих «предъявах». Даже с точки юриспруденции они были правы на сто процентов. Даже на сто десять.

Уговор был прост: идём охотиться на голема. Согласен, что именно так оно и было. Да вот только как доказать этим, в принципе неплохим ребятам, что не всё так просто. Хотя, конечно, говнюки они изрядные. Не моё, конечно дело, но тело товарища, разорванное травой, они могли бы потащить домой. Ну, на крайний случай, могли и нас попросить. И дело не в деньгах, которые я бы с них затребовал. Просто не по-людски это, вот так бросать человека. Да и что я тут мучаюсь нравственными дилеммами?

Вот только как втолковать этим кускам дебила про то, что в любом договоре имеет место такая фиговина, как форс-мажор. И Крюка, с которым невозможно было не считаться, нужно было отнести именно под эту категорию? Ну что я сделаю с этими глупырями, как достучусь до них? Как бы Большой не корчил страшные рожи, которые легко угадываются даже за матовым стеклом забрала, и то. Это делу поможет только в крайнем случае. А до него мне и товарищам нехрен доходить. Становиться персоной нон-грата и болтаться на веб-доске МВД с подписью «Живым или мёртвым. Награда сто тысяч миллионов монгольских тугриков» мне не улыбалось. Да и славу дипломата, давно и заслуженно приобретённую в среде рейдеров, надо было поддержать.

– Слушай, Коля… – Я сделал многозначительную паузу, желаю дать имбецилу возможность проникнуться всей серьёзностью момента. – Я всё понимаю, но ты тоже постарайся понять. Есть такая тема, как голем Крюк. С этим страховидлом даже врагу не посоветую враждовать. Мало того, что он один из самых старых местных обитателей. Так он ещё и страшен как полк Псковской десантно-штурмовой. Причём – один. Если он сказал, что нельзя заезжим барам желать охотиться на голема и бить его в глаз из штуцеров-слонобоек, то так оно и есть. То есть – так тому и быть. Точка. Аллес. Конечный конец. Компренде муа?