Александр Гедеон - Делай что должен [Фейк, содержание после 12 главы из Ремарка «На западном фронте без перемен»]

Хорошо хоть не нужно блуждать, разыскивая дорогу: на стенах были заботливо нарисованы стрелки, снабжённые поясняющими надписями. Капитан от души оценилаи заботу о новичках, заступивших на вахту.

Йонг остановилась перед дверью в коридор, ведущий к командному пункту. Глубоко вздохнув, достала жетон убитого оператора и прислонила тот к сканеру.

Секунда ожидания показалась вечностью.

Капитан затылком ощущала направленные на неё взгляды. Без всякой телепатии она слышала мысли в расслабленных от безделья мозгах персонала: какого хрена понадобилось этому хмырю на КП до пересменки?

Дверь отъехала в сторону, и Йонг с трудом подавила жгучее желание перейти на бег. Никакой спешки. Никаких резких движений. Плавный, немного ленивый шаг. Как и все тут, она никуда особенно не торопится. Ей не о чем волноваться…

За поворотом коридора у двери скучал детина в броне. Забрало откинуто, позволяя любоваться рожей охранника, похожего на гориллу, непонятно зачем отрастившую усы и бороду. Йонг запустила руку в сумку, нащупав рукоять пистолета. Охранник ещё не успел открыть рот для вопроса, как девушка вскинула руку и нажала на спуск. Сухо хлопнул выстрел, и во лбу детины появилось аккуратное круглое отверстие. Корпорат уронил автомат, упал на колени и завалился набок, под ноги перешедшей на бег Йонг.

Перепрыгнув через убитого, девушка остановилась перед контрольной панелью двери. И не сдержала улыбки, радуясь своей догадливости: помимо жетона требовалось пройти сканирование отпечатков пальцев и радужки глаза.

Йонг достала из сумки отрубленную кисть охранника и шлёпнула её на панель. К обрубку крепился прибор, имитирующий деятельность здоровой конечности. Пульс, температура, даже лёгкие подрагивания – всё соответствовало жизненным ритмам человека. К нему же крепилось и глазное яблоко.

Время словно замедлилось, превратившись в вязкую патоку. Девушка буквально видела, как за массивной дверью всполошённые операторы поднимают тревогу и хватаются за оружие.

Наконец мигнул зелёный огонёк подтверждённого допуска. Мин Юн вскинула пистолет и ворвалась в операторскую. Три человека обернулись к ней с одинаковыми выражениями удивления на лицах. Их кресла стояли перед одним монитором, на котором какого-то несчастного потрошила здоровенная тиаматская рептилия.

Йонг торжествующе усмехнулась и трижды нажала на спуск.

– А теперь пошалим, – пробормотала она, спихивая труп с ближайшего кресла.

К счастью, используемая корпоратами система была знакома капитану. Её пальцы порхали над пультом, словно Йонг играла на футуристическом фортепиано. Первым делом Йонг надёжно заблокировала вход на КП, не желая повторять судьбу прежних операторов.

Выведя на ближайший экран подходы к коридору, где остался труп «гориллы», она углубилась в изучение системы жизнеобеспечения станции. Сообщать раньше времени о захвате станции внештатными действиями Йонг не хотела, но как только персонал обнаружит труп – начнётся активная фаза операции. И чем позже это случится – тем лучше.

Увы, лимит удачи оказался исчерпан: обезвредить людей с помощью системы жизнеобеспечения не удалось. Каждый отсек был оборудован автономной аварийной системой, включающейся при критических показаниях атмосферы. Варианты с понижением или повышением содержания кислорода в атмосфере станции отпадали. План с сонным газом признали бесперспективным ещё на начальном этапе планирования операции: диверсанты просто не утащили бы необходимый для всей станции объём.

В это время к переставшему отвечать охраннику направился его товарищ. Ещё до того, как он обнаружил труп, Йонг опустила аварийные переборки, изолируя все отсеки станции друг от друга.

Следом она перевела все автоматические огневые точки на ручное управление, лишила противника связи и – чтобы окончательно шокировать растерявшихся корпоратов – отключила по всей станции освещение.

– Управление станцией наше, – выйдя на нужный канал, сообщила она репликантам.

Теперь оставалось продержаться до прибытия корабля со штурмовой группой. Что, имея в руках всё управление станцией, казалось не такой уж и сложной задачей.

Убедившись, что в ближайшее время ей ничто не угрожает, Йонг открыла репликантам доступ к подробной схеме станции и ограниченный доступ к системе управления, а сама углубилась в изучение программного кода систем безопасности станции.

И спустя несколько минут поняла, что группа угодила в глубокую задницу.

Когда за Йонг закрылась дверь в служебные помещения, репликанты вновь переключились на наблюдение за гостевой зоной. Пока капитан не захватит КП – другого источника информации о происходящем на станции не было. А по поведению персонала в гостевой зоне быстро станет понятно, удалось дворняге задуманное или план рухнул и придётся импровизировать.

Минута текла за минутой, а жизнь на станции шла своим чередом. Дефектные дворняги веселились, охрана бдила, если так можно назвать неприкрытое одурение от скуки дежурящих в коридоре, обслуга сновала взад-вперёд, удовлетворяя капризы постояльцев…

В общем, всё без изменений.

Внимание Чимбика привлёк коридор, по которому двое охранников несли обмякшую женскую фигурку с сиреневой кожей. Репликант увеличил изображение и злобно рыкнул: идиллийка.

Сержант понимал, что будет дальше. Потому что уже видел и этот коридор, и охранников, несущих безвольного идиллийца днём раньше. Жертву занесут в комнату, где в креслах уже развалились в предвкушении удовольствия дефектные уроды, зафиксируют и введут «поцелуй вечности».

От этой мысли в груди разгоралась злость.

Не отрываясь, репликант смотрел, как идиллийку усаживают в кресло и затягивают ремни на её руках. По сравнению со многим, виденным на «Иллюзии», зрелище казалось почти невинным. Всего лишь ещё одна смерть. Для разнообразия даже не мучительная. Инъекция, непродолжительная эйфория и тихий уход из жизни.

Но Чимбику происходящее казалось невыносимым.

На месте незнакомой идиллийки он то и дело видел Талику. Ту, что была добра к нему без всяких на то причин. Ту, что позволила Чимбику почувствовать, что такое «семья». Не родное отделение, не крепкая связь между братьями, а нечто более сложное. Нечто важное.

Желание помочь, спасти вскипало внутри, выплёскиваясь из Чимбика жаждой убийства. Репликант мечтал войти в ту комнату и подарить смерть дворнягам, что так желали новых необычных впечатлений.

О, Чимбик с наслаждением подарит им новый, уникальный опыт…

Сердце гулко билось в груди, но сержант лишь крепко, до скрежета сжимал зубы, наблюдал и ждал.

Личные желания не должны ставить под угрозу операцию.