Александр Гедеон - Делай что должен [Фейк, содержание после 12 главы из Ремарка «На западном фронте без перемен»]

«Мухи» позволили ему рассмотреть, как действуют союзовцы в условиях превосходства РЭБ врага. Среди завалов, бывших некогда маленьким базарчиком, он смог разглядеть затаившегося военного копа, ведущего наблюдение за миномётной батареей «доминионцев». Сержант с сожалением отметил, что бронированные машины не по силам имеющимся в его распоряжении средствам. Даже относительно слабо защищённые крыши самоходных миномётов были неуязвимы для выстрелов подствольного гранатомёта.

Миномётчики «доминионцев», прикрытые пехотой, зенитчиками и РЭБ, очевидно, чувствовали себя в безопасности, потому что вопреки всем наставлениям продолжали давать залп за залпом, даже не пытаясь менять позицию.

Союзовцы продемонстрировали, что бывает с зазнайками, которые считают врага глупее себя. Коп замигал фонариком, передавая сообщение неизвестным Чимбику кодом. Несколько секунд спустя раздался свист мин, и на позиции увлёкшихся обстрелом беззащитного космопорта врагов поднялись столбы взрывов – наконец подала голос миномётная батарея союзовцев.

Для «доминионцев» это стало очередным сюрпризом. Прекратив стрельбу, они попытались уйти из-под обстрела, но тщетно: следующий залп накрыл батарею.

Когда дым рассеялся, сержант увидел три горящие самоходки, из экипажей которых смогли катапультироваться лишь пятеро бойцов. Чимбик не выдержал и методично, словно в тире, расстрелял все пять капсул. С каждой выпущенной пулей он будто избавлялся от частицы странного, непривычного репликанту страха за близких.

Сержант вскочил и бросился к развалинам, меняя позицию. Поздно. Появившийся словно из ниоткуда ударный беспилотник «Рихтгофен» выпустил по выявленной позиции вражеского снайпера ракету и вновь исчез за домами. Чимбика швырнуло на груду обломков. Живот пронзило острой болью, словно в него воткнули раскалённую спицу.

Перед глазами пробежали сухие строчки о полученных повреждениях, ставшие сержанту приговором. Проникающее в живот, пробит желудок. Если в течение ближайшего часа он не получит квалифицированную медицинскую помощь – даже усовершенствованный организм репликанта не справится с начавшимся сепсисом.

Помощи – ни квалифицированной, ни какой другой – не предвиделось.

Сержант дал приказ автодоктору ввести стимуляторы в количестве, необходимом для продолжения действий в полном объёме, и мысленно похвалил себя за то, что не ел со вчерашнего дня. Иначе содержимое желудка сейчас вывалилось бы в брюшную полость и усугубило ситуацию.

Медблок выдал предупреждение о серьёзном вреде организму, который нанесёт запрошенная доза стимуляторов, но сержант просто отмахнулся. Уже неважно. Главное – добраться до своих и дать им возможность эвакуироваться с поля боя.

Умная ткань скафандра уже затянула дыру. Чимбик достал баллончик ремонтного комплекта и выдавил немного герметика на прореху в броне. А потом продолжил движение к цели.

Планета Эдем. Город Блессед, космопорт

Получи сейчас сержант приказ описать этот день одним словом, он, не задумываясь, ответил бы: «Страх».

Чимбик боялся. Не должен был в силу конструктивных особенностей, но всё же боялся. Мысль, что дорогие ему люди могут оказаться мертвы, вызывала у сержанта состояние, наиболее близким определением которого было «ужас». Во всяком случае, при виде разбомбленного пассажирского терминала и горящих кораблей на лётном поле репликант счёл, что испытывает именно это чувство.

Сержанту стоило невероятных усилий не перейти на бег, а двигаться плавно, настороженно, как его учили всю жизнь. Дым пожаров не был препятствием для сенсоров брони, и у сержанта не возникло проблем с обзором местности. Но впервые в жизни он об этом жалел. Эйнджела, Ри, оставшаяся безымянной бейджинка – каждый раз, заметив очередное тело, Чимбик боялся узнать одну из них. И каждый раз облегчённо вздыхал, убедившись, что это не так.

Вдобавок ослабевало действие стимуляторов, и потихоньку начинала накатывать боль. Вверх от живота поднималась жгучая волна, грозящая захлестнуть сознание, но Чимбик усилием воли отгонял дурноту и продолжал идти.

Шаг, еще шаг… Нужно торопиться, пока боль не стала невыносимой даже для его усовершенствованного тела. Если не получится добраться к цели до этого момента, придётся использовать «Берсеркер». Но тогда у него останется всего-навсего полчаса жизни…

Когда из дыма проступили очертания посадочной площадки с уцелевшим кораблём, Чимбик ускорил шаги, почти перейдя на бег. Усиливающуюся с каждым шагом боль в животе он старался игнорировать.

На заплетающихся ногах Чимбик доковылял до опущенного трапа и ухватился за перила. Стиснув зубы, он замотал головой, отгоняя накатившую слабость. Осталось совсем немного.

Жалкие метры, превратившиеся в марафонскую дистанцию. Репликант закусил губу и сделал шаг. Потом ещё и ещё, пока не добрался до дренажной канавы.

Целую жизнь назад, когда Эйнджела рассказывала ему сказки, Чимбика озадачило выражение «разрыдаться от облегчения». Тогда репликант пытался понять, каким образом можно сочетать плач – выражение боли – и радость. А теперь, заглянув в бетонный жёлоб, понял. И даже в какой-то момент пожалел, что он не человек и не может так выражать эмоции.

Но сейчас не время для чувств. Чимбик буквально видел, как выкатываются на позицию подоспевшие миномёты, наводят стволы, как вылетают дроны-корректировщики в расчищенное от вертолётов небо… И как мины падают на уцелевший корабль, и на засевших в дренажном канале людей.

Наверное, Эйнджела почувствовала его приближение, потому что первым, что репликант увидел, когда склонился над краем жёлоба, был её ошарашенный взгляд. И уже мгновением позже он понял, что прямо сейчас она разделяет его боль. Но сил отползти подальше уже не было.

– Улетайте, – просипел он, оседая на бетон. – Быстрее…

– А…. – Харви мотнул рукой, намекая на миномётный обстрел и вражеских зенитчиков.

– В любой момент продолжится, – правильно истолковал его жест Чимбик.

– Понял, – Харви пулей вылетел из укрытия и кинулся к кораблю. – Давайте живее!

– Вам нужно торопиться, мэм, – Чимбик сглотнул и попытался унять боль, но тщетно. В животе словно развели костёр и щедро подбрасывали в него дрова.

Сержант опять мотнул головой, отгоняя накатившую дурноту, и спросил:

– Медотсек в корабле есть?

– Нет, – коротко мотнула головой Ри. – Блайза везти нельзя.

– Помоги Чимбику, – сдавленно прохрипела Эйнджела глядя на бейджинку полным боли взглядом.

– Отставить, – отрубил сержант. – Улетайте. Оставьте нас с Блайзом, мэм.

Он сглотнул, пытаясь смочить слюной пересохшее горло, но тщетно.