Сэмюэль Дилэни - Вавилон-17. Пересечение Эйнштейна [сборник litres]

– Потянуло на дичь?

– Ну… – Он перестал держаться одним коленом и пнул стену, закачавшись вперед-назад. – Хочется чего-то птичьего.

– Если никто не возражает, давай тогда курицу в вине и картошку, запеченную с томатами «бычье сердце».

– Вот это дело!

– А на десерт, может, слоеные пирожные с клубникой?

Дьявало щелкнул пальцами и рванулся в люк. Ридра хмыкнула и снова повернулась к экрану.

– Курицу – в рислинге. К столу – майский пунш.

И мордочка с розовыми глазами исчезла.

Ридра только-только наткнулась на третий возможный случай синкопы, как кресло просело, а тетрадь бухнула в потолок. За ней последовала бы и сама Ридра, если бы не вцепилась в стол. Плечи от резкого толчка пронзила боль. Оболочка кресла порвалась, и по каюте разлетелся силикон.

Ридра обернулась: через люк ввалился Дьявало, попытался уцепиться за прозрачную стену и с треском приложился бедром.

Удар.

Она поскользнулась на влажной оболочке сдувшегося кресла. На экране интеркома заплясало лицо Капрала.

– Капитан!

– Какого черта!.. – рявкнула она.

Замигал датчик машинного отделения. Корабль опять дернулся в судороге.

– Дышать есть чем?

– Одну се… – На обрамленном черной бородой мясистом лице проступило неприятное выражение. – Да, воздух в норме. Там что-то в машинном отделении.

– Ну, если эти долбаные детишки…

Она переключилась на них.

Ответил Флоп, старший бригады обслуживания:

– Е-мое, капитан, что-то взорвалось!

– Что?

– Не знаю.

Лицо Флопа выглянуло из-за спины Капрала.

– Маневровые двигатели «А» и «Б» в порядке. «В» искрит, как салют в День независимости. А где мы вообще?

– Первый часовой перегон между Землей и Луной. Даже не прошли еще Звездоцентр-девять. Навигация?

Она снова щелкнула переключателем, и на экране возникло темное лицо Молльи.

– Wie geht ’ s? [6] Как дела? (нем.) – спросила Ридра.

Навигатор-один выдала их вероятностную кривую и прикинула координаты между двумя неопределенными логарифмическими спиралями.

– В общем, мы на орбите Земли, – вклинился Рон. – Что-то нас мощно сбило с курса. Тяги нет, летим по инерции.

– Высота орбиты? Скорость?

– Калли пытается разобраться.

– Ладно, посмотрим, что снаружи.

Она переключилась на сенсорный отсек:

– Нос, чем там пахнет?

– Ничем хорошим. Пусто. Угодили в какой-то суп.

– Ухо, ничего не слышно?

– Ни звука. Все статические течения в округе заглохли. Мы слишком близко от массивного небесного тела. Есть слабенькое эфирное журчание спектрах в пятидесяти в направлении К. Но на нем далеко не уедем, разве что по кругу. Нас сейчас несет инерция от последнего порыва ветра из земной мангосферы.

– Глаз, что видно?

– Угольная шахта, вид изнутри. Не знаю, что произошло, но надо же было в таком гиблом месте. Правда, в моем диапазоне это журчание посильнее. Может, вынесет на хорошую волну.

Вмешался Коготь:

– Прежде чем за’рыгивать, надо ’онять, куда оно течет. А для этого нужны координаты.

– Навигация?

Пауза. Потом – три лица на экране:

– Не знаем, капитан.

Гравитационное поле стабилизировалось со смещением на несколько градусов. Силиконовый наполнитель собрался в углу каюты. Малыш Дьявало тряхнул головой, поморгал; лицо его скривилось от боли.

– Что случилось, капитан? – прошептал он.

– А хрен его знает. Будем выяснять.

Ужин прошел в молчании. Весь взвод – мальчишки, не больше двадцати каждому, – старался не издавать ни звука. За офицерским столом навигаторы сидели напротив полупрозрачных сенсорных наблюдателей. Во главе стола Капрал разливал вино. Ридра с Когтем ужинали отдельно.

– Не знаю, – покачал он своей гривастой головой, крутя в лапе бокал. – Летели гладко, ’о курсу никаких ’омех. Это что-то на самом корабле.

Дьявало с наложенной на бедро шиной угрюмо принес пирожное и вернулся к взводу.

– Итак, – подытожила Ридра, – летим по земной орбите, все приборы вышли из строя, и мы даже не можем определить, где находимся.

– Оборудование для ги’ерстазиса в ’орядке, – напомнил он. – Мы только не знаем свое место’оложение на этой стороне ’рыжка.

– А раз не знаем, откуда прыгаем, то и прыгнуть не можем. – Она оглядела столовую. – Как думаешь, Коготь, они считают, что все обойдется?

– Они надеются, что ты их с’асешь.

Она прикоснулась кромкой бокала к нижней губе.

– Если кто-нибудь не с’асет, так и будем здесь ’олгода есть Дьявалину стря’ню, пока не задохнемся. Если не ’рыгнем в ги’ерстазис, даже сигнал не сможем ’ослать: обычная рация замкнула. Я ’росил навигаторов что-нибудь ’ридумать, но черта с два. Они только ’оняли, что мы гоняем ’о кругу.

– Жаль, окон нет. Хоть бы по звездам засечь время витка. Там, наверное, пара часов, не больше.

– Да уж, – кивнул Коготь, – вот тебе и блага цивилизации. Был бы иллюминатор и старый добрый секстант – в два счета бы разобрались. Но нет – всё на электронике. Те’ерь сидим. И не выкрутишься ни фига.

– По кругу, говоришь? – Ридра поставила бокал.

– Что?

– Der Kreis . – Она сосредоточенно сдвинула брови.

– Чего-чего?

– Ratas, orbis, cerchio . – Она прижала ладони к поверхности стола. – Это все «круг». На разных языках!

В растерянности Коготь со своими клыками-саблями выглядел устрашающе. Блестящая шерсть над его глазами встала торчком.

– Сфера, – продолжала Ридра, – globo, gumlas . – Она встала. – Kule, kuglet, kring!

– Да какая разница? Круг – он и есть кр…

Но Ридра рассмеялась и выбежала из столовой.

У себя в каюте она схватила свой перевод. Пробежала глазами страницы. Хлопнула по кнопке интеркома. На экране появился Рон, вытирающий с губ взбитые сливки:

– Слушаю, капитан. Что нужно сделать?

– Найти часы и… кулек шариков.

– Чего? – не понял Калли.

– Пирожное потом доедите. Встречаемся в Т-центре. Прямо сейчас.

– Ша-ри-ков? – с недоумением по слогам протянула Моллья. – Шариков?

– Кто-нибудь из взвода наверняка взял с собой стеклянные шарики – играть. Найдите и живо несите в Т-центр.

Она перепрыгнула оболочку кресла, взобралась в люк, свернула в радиальную шахту номер семь и понеслась по цилиндрическому коридору в сторону Т-центра. Эта пустая сферическая камера тридцати футов в диаметре, точно рассчитанный центр тяжести корабля, постоянно пребывала в состоянии свободного падения; здесь помещались чувствительные к гравитационным воздействиям приборы. Минуту спустя в люке по другую сторону камеры возникли три навигатора. Рон держал в руках сетчатую сумочку с шариками.

– Лиззи просит, если можно, вернуть их завтра после обеда. Ребята из машинного предложили матч, а она не хочет терять звание чемпиона.