Кристи Голден - Охотники из тени [litres]

Оба они, и Рашжагал, и Джейк, уставились на вершителя.

– Что? – совладав с собой, спросил Джейк.

– Мы сможем принять любые меры предосторожности, какие захотим, – сказал Адун, – но все еще остается вероятность того, что их обнаружат. Подобного я допустить не могу. Им… беглецам потребуется умение скрываться. Прятаться…

Адун произнес это слово с оттенком неприязни. Тамплиеры верили в благородство. Они сражались умело, гордо и открыто. Достаточно было уже того, что им пришлось фальсифицировать смерти. Решение спрятать темных тамплиеров с трудом, но можно было обосновать. Но научить их ментальным дисциплинам, чтобы они могли лучше скрываться…

– Такие умения они смогут использовать как оружие, – заметил Джейк, и его мысли были предназначены лишь Адуну. – Они могут стать огромной угрозой!

– Ветраас, мой старый друг, – ответил Адун, включая в свои мысли и Ветрааса, и Рашжагал, – если бы хоть на мгновение я поверил, что они могут представлять собой угрозу, бездыханное тело Рашжагал уже покоилось бы здесь на полу. Если мы собираемся помочь им, мы должны доверять.

Глаза Рашжагал распахнулись от изумления. Затем, к удивлению Джейка, она подошла к могучему верховному вершителю и изящно опустилась на одно колено. Она взяла в руки полу его мантии и прижала к своему лбу.

– Такое сострадание я никогда и ни за что не забуду. Я буду прилежной ученицей и сделаю все так, как ты попросишь, благородный вершитель. Уверена: так же поступит любой из нас. Мы будем использовать наши знания, лишь чтобы защитить себя. Чтобы слиться с тенями и стать невидимыми. А когда придет время, мы с радостью воссоединимся со своими братьями, ибо никогда не стремились противопоставить себя им.

Джейк очнулся от видений об Адуне и понял, что дрожит, покрывшись потом. Разумеется, причинами были жара и стресс после всей этой истории с Алзадаром и Розмари. Но и видения сами по себе оказались глубоко волнующими. Он и представить не мог, что Адун разработал столь изощренный план, чтобы решить проблему с темными тамплиерами. Тело Рэмзи горело в лихорадке, поэтому сейчас он не мог разложить все по полочкам и толком обдумать. Джейк сел и потянулся за мехом с водой, стараясь не побеспокоить крепко спящую рядом Розмари.

Голову пронзило болью, и на мгновение Рэмзи подумал, что его сейчас вырвет. Джейк почувствовал, как Замара встревоженно шевельнулась внутри. Его била дрожь, от боли он едва не терял сознание.

Человек мысленно припер к стенке протосса, с которым делил одно тело, и потребовал ответа:

– Хватит уже, Замара. Что, черт возьми, происходит?

Она ответила далеко не сразу. Джейк стиснул голову руками и подумал, что, если ее отрубить, будет не так больно.

– О, Джейкоб, – Замара коснулась его мыслей с бесконечной нежностью, как мать касалась бы любимого ребенка. Страх охватил Джейка. – Мне жаль, мне так жаль. Я надеялась… Но я ошибалась.

– Скажи мне.

И вновь – страшное, пугающее сомнение, сменившееся невероятным сочувствием и привязанностью.

– Я сделала все, что могла, изменив твой мозг таким образом, чтобы он справился с воспоминаниями, которыми обладает Хранитель. Лишь самое необходимое, и наименее инвазивным способом. Я полагала, что наши сущности смогут гармонично сосуществовать в твоем теле. Но Хранители не знают, как проделать подобное. Ни один из протоссов… никогда ничего такого не делал. Я помогала себе энергиями храма и надеялась, что преуспела.

Джейк ждал, напрягшись всем телом и не решаясь даже вздохнуть. Он молился, чтобы она сказала не то, что он уже ожидал услышать. Розмари рядом с ним шевельнулась, потянулась и села. Она сонно протерла глаза и посмотрела на него с любопытством.

– Но… я ошибалась. Твой мозг способен нести эту ношу лишь до некоторой поры. Если моя сущность каким-то образом не будет удалена, а напряжение не исчезнет, то…

– Я умру, – закончил Джейк.

– Что? – вспышка ярости Розмари пронзила сильнее боли, а ее пальцы сомкнулись на руке Джейка. – Что, черт возьми, говорит тебе Замара?!

Его руку свело там, где она вцепилась в него пальцами, но он был этому даже рад. Джейк жестом попросил ее помолчать. Пока еще Замара рассказала далеко не все.

– Ты… Ты что-то говорила… Есть ли хоть какой-то шанс?

– Мое присутствие и объем воспоминаний – вот что наносит тебе вред, – ответила Замара, и ее слова были полны боли. – Чтобы твой мозг мог справиться с таким знанием, клетки должны были быть изменены. И эти изменения вызвали опухоль мозга. Чем дольше я нахожусь здесь, тем больше клеток подвергается изменениям. Причина, по которой я столь непреклонно стремлюсь попасть в пещеры, такова: кристаллы, что находятся там, могут помочь извлечь меня из твоего тела.

– Ты… Ты можешь сделать это? Просто… Загрузить себя в кристалл?

– У темных тамплиеров нет Хранителей. Но мне было дано понять, что они все же сохраняют память ушедших. Не таким же способом, разумеется, но если они могут сохранять свои воспоминания в кайдаринских кристаллах, то, возможно, получится разместить там и меня вместе с теми знаниями, которыми я обладаю. Кристаллы в этих подземельях наиболее чистые из всех, о которых я слышала. Если мы достанем один из них, а то и просто фрагмент, и доставим на Шакурас, то темные тамплиеры, может быть, успеют все сохранить. Я считаю, что на данный момент опухоль излечима. Но чем больше пройдет времени, тем вероятнее, что нанесенный урон окажется непоправимым.

Джейк все понял.

– Вот почему ты хотела отправиться на Айур, а не прямо на Шакурас, – сказал он. – Нам пришлось сделать крюк и прилететь сюда, чтобы ты попыталась… попыталась спасти меня.

– Да.

– Джейк… – Розмари смотрела на него снизу вверх, сдвинув брови цвета воронова крыла и сжав пухлые губы.

– Я буду совершенно откровенна с тобой, Джейкоб. Может быть… уже слишком поздно. Но мы попытаемся. Мне искренне жаль, что события повернулись таким образом. Но информация, которой я обладаю, требовала жестоких мер.

Шок от неверия неожиданно обратился в ярость.

– Черт возьми, Замара! Ты постоянно говоришь, что за эту информацию можно отдать жизнь. Я знаю, что ты отдала за нее свою. Ты позволила десяткам невинных людей погибнуть за нее. Черт, да может быть, я и сам пожелал бы умереть за нее, но ты не позволяешь узнать, что это! Ты не имеешь права поступать так со мной. Я думал…

Он думал, что они друзья.

И тогда она позволила ему ощутить свою боль, которая мгновенно охватила его. И именно ее скорбь, а не собственный страх, вызвал у него слезы.