Сергей Мусаниф - Больше, чем физрук [СИ]

Я развел руками.

— Тут я вряд ли смогу помочь.

— Но ты можешь, — сказала она. — Скажи, а ты не испытывал дежавю после начала игры? Тебе никогда не казалось странным, что часть происходящего с вами оказалась вам знакомой?

— Что ты имеешь в виду?

— Орки, эльфы, гномы, боевые роботы, — сказала она. — Физически их никогда не было на Земле, но они были частью вашего фольклора. И вдруг, с приходом Системы оказалось, что они на самом деле существуют, и довольно похожи на тех, кого описывали ваши писатели и показывали режиссеры? При том, что Система обрушилась на вас из космоса?

— Казалось, — подтвердил я.

— И как ты это себе объяснил?

— Очень просто, — сказал я. — Я всегда верил, что этот мир безумен, и не особо удивился, когда он выкинул еще и этот фортель.

— Но мир отнюдь не безумен, — сказала она. — Все взаимосвязано, все логично, все вытекает одно из другого.

— Интересная, но нежизнеспособная теория.

— Я думаю, что Система пришла в ваш мир гораздо раньше, чем вы думаете, — сказала она. — Намного раньше, чем началась сама игра. Видимо, Вычислители решили, что ваша планета самостоятельно развивается в правильном направлении, и решили не торопиться с запуском. Однако, информационное поле уже было создано, и кто-то из ваших творцов сумел войти с ним в резонанс, сам того не понимая. Отсюда все эти истории о сказочном народе, который существует на самом деле. Просто живет на других планетах.

— То есть, пока Толкин спал, Система диктовала ему на ухо историю про эльфов, хоббитов и несчастливые обручальные кольца?

— Э… прости?

— На самом деле, это распространенная теория, — сказал я. — Типа, настоящий творец ничего не придумывает сам, он лишь проводник идей, которые надиктовывают ему прекрасные голоса из космоса.

— Но ты в это не веришь?

— Видимо, я для этого недостаточно творческий человек, — сказал я.

— А если это действительно так? — спросила она. — Ведь у вас были игры, очень похожие на те, в которые вы играете сейчас, только они были виртуальными. Эльфы, гномы, орки, магия, прокачка… Может быть, именно поэтому вы оказались настолько готовы к тому, что произошло?

— Ты удивительно хорошо осведомлена о том, как мы жили до знакомства с вашими аниматорами, — сказал я.

— Мы получаем информацию из игровых миров, — сказала она. — Но ее недостаточно, чтобы делать правильные выводы. Я уже собиралась отправиться в игру самостоятельно, но тут, как подарок судьбы, появился ты.

— И каким образом это может помочь?

— Я подключу тебя к информационному полю нашей планеты, — сказала она.

— Должен предупредить, я не особо верю во всякую эзотерическую чушь.

— Это не имеет значения, — сказала она. — Тем самым, мы сдержим свое слово, и ты увидишь, как создавалась Система и узнаешь о ней все. И это будет чистая правда, потому что подделать такие массивы информации просто невозможно. А мы в это время будем изучать тебя и сможем точно узнать, когда Система пришла в ваш мир и почему так задержалась с запуском игры. И тогда я точно буду знать, что происходит.

— А что толку, если вы все равно не можете на это повлиять? — спросил я.

— Кто сказал, что не можем?

— Дай-ка подумать. Сначала это сказал Флойд. Потом, всего несколько минут назад — ты.

— Мы говорили, что Систему невозможно остановить, и это так, — сказала она. — Мы говорили, что на нее невозможно повлиять отсюда, и это тоже так. Но ее можно корректировать изнутри.

— Как?

— Это избыточная информация.

— Я так понимаю, процедура требует моего добровольного сотрудничества, — сказал я. — Иначе мы меня бы уже давно башкой в свое инфополе засунули. И если вы хотите его получить, то лучше бы тебе рассказать мне все.

— Ты все равно узнаешь, когда подключишься.

— Тогда что мешает тебе рассказать мне сейчас?

— Хорошо, — сказала она. — Видишь, я играю в открытую. Существует специальный предмет, назовем его артефактом, который позволяет владеющему им игроку открыть у себя интерфейс разработчика. С его помощью можно редактировать системный код.

— Как называется этот артефакт?

— У него много названий. Первое из них — Венец Демиурга.

— Он у вас здесь?

Она покачала головой.

— Такие вещи могут существовать только в самой Системе.

— А вы туда уже двести лет не ходите.

— Не было такой необходимости.

— То есть, вы понятия не имеете, где этот артефакт?

— Но зато мы знаем человека, который долгое время им владел.

— Если он, опять же, жив.

— О, он жив, — заверила она. — Первый Игрок не мог позволить себя убить так просто.

— Может быть, его таки убили сложно и вычурно, — предположил я.

— Ты просто не знаешь, что это за человек, — сказала она.

— Я постараюсь это выяснить, как только вернусь в системные миры, — сказал я. Похоже, у меня наклевывается новый квест, и он опять не из простых. Найти во всем множестве игровых миров Первого Игрока и спросить у него, куда он подевал Венец Демиурга.

Впрочем, говорят, что невыполнимых квестов не бывает. Главное — с нужной стороны к ним подойти.

Селена улыбнулась, на этот раз немного печально.

— Ты не вернешься, — сказала она.

В доках всегда воняло рыбой, но Кабан уже давно привык к этому запаху.

Миновав огромный ангар Восточной Имперской Компании и пройдя между двумя высоченными рядами ящиков, Кабан подошел к небольшому и очень ветхому на вид сараю и постучал условным стуком по косяку грязной, но очень массивной двери.

С той стороны зашуршали многочисленные засовы, и спустя десяток секунд дверь открылась.

Кабан вошел и оказался в типичной конторе средневекового клерка. Стол, заваленный бумагами, коптящие свечи, картотечные шкафа и старые сундуки вдоль стен.

Кабан поморщился. Он не любил этот антураж, и для постоянного проживания с семьей выбрал куда более современный мир, способный обеспечить привычный уровень комфорта.

Здесь же он бывал только по делам.

— У нас проблемы, Фрэнк?

— Определенно можно сказать и так, — согласился торговец триста пятидесятого уровня, одетый в рванье, которое больше подошло бы какому-нибудь средней руки рыбаку. — Три груза доставлены и не оплачены, два — потеряны в пути, от еще нескольких клиенты просто отказались и ничего не хотят слышать о неустойке. Мы теряем людей и корабли, босс. И, что хуже всего, мы теряем контракты.

— Мы теряем деньги, — подытожил Кабан.

— Контрабанда — это бизнес с высокими рисками, — сказал Фрэнк. — Ты помог мне вытащить эту компанию из долговой ямы, но времена процветания оказались совсем недолгими. Мне жаль, босс.

— И что мы сделали не так?

— Не надо было делать ставку на торговлю с топ-кланами, — сказал Фрэнк.