Артем Кочеровский - Варщик 2 (СИ)

Несколько часов я пролежал, собираясь с силами, чтобы повернуть голову. Откуда-то сбоку клубился дым. Шевеление подсказывало, что в комнате я не один. Наконец-то попробовал повернуть голову. Не вышло. Лишь дёрнулся в судороге и сбил и без того тяжёлое дыхание.

Так или иначе моя попытка не осталась незамеченной. Скрипнула кровать, раздались шаги, и надо мной склонился мужик. Копна грязных волос делала голову чуть ли не в два раза больше. Неухоженная борода, три серьги в ухе, затуманенные глаза с чёрным кругами. Верх одежды — затасканная жёлтая байка, на шее — охапка из амулетов, талисманов и оберегов.

Он затянулся косяком и выпустил дым. Погремел железом, после чего что-то холодное коснулось губ — черпак. Я сделал глоток воды и моргнул в знак благодарности. Незнакомец улыбнулся, хихикнул и покинул зону видимости.

Так и потекло время. День за днём я лежал на кровати. Большую часть времени спал (если муки с закрытыми глазами можно было назвать сном), другую — лежал и смотрел в потолок. Три или четыре раза в день я собирался с силами и дёргался. Тогда мужик давал мне воды.

Кажется, прошло пять дней, прежде чем я смог шевелиться. Возвращалась и память. Я потянул за ниточку и развязал нехилый клубок воспоминай: кто я, где я, новый мир, старый мир, материя…

Заглянув внутрь, я увидел выжженный напалмом пустырь:

Сила 1, Ловкость 1, Выносливость 1, Восприятие 3, Интеллект 2.

Материя была тусклой, какой я её никогда прежде не видел. Немногие уцелевшие звенья искривились и потрескались. Глядя на хлипкие и источенные стенки, я удивлялся, как они вообще способны удерживать в себе энергию.

Физическая боль мало-помалу сходила на нет, но ударила новая боль — моральная. Мне было больно смотреть на ту убогую конструкция материи и её тусклый свет. Ведь я помнил прекрасную структуру из сотен составляющих, а сейчас…

Ко всему прочему в материи нашлась одна обезличенная связь. Матово-чёрное обугленное звено, которое находилось в стороне от общей структуры. Внешне оно выглядело уродом, звеном, охваченным гангреной, почти трупом. Тогда почему оно не исчезло, как исчезали другие погибшие звенья? Не понятно.

Шли дни. По самым скромным подсчётом прошло около месяца, прежде чем я смог говорить, и не меньше полутора месяцев, как я встал на ноги. Всё это время я находился в состоянии выживания. Терпел боль, ждал, когда затянутся раны, мечтал и надеялся, что материя восстановится быстро. Всё это время мне не было дела до происходящего во вне, но рано или поздно я должен был спросить:

— Где я? И как я здесь оказался?

Его звали Чума. Он так представился. Рассказал, что его друг по имени Тучный работает водителем грузовика в Нейтральных землях. Это он нашёл меня на месте взрыва и привёз к Чуме. Чума же любезно разрешил воспользоваться его конурой. Она, к слову, находилась в городе. Забавно получилось. Я провалялся полтора месяца в грязной конуре, перебиваясь водой и иногда отвратными харчами, когда в паре километрах меня ждали лечебница братства и профессиональный уход. Ну ладно, что уж теперь…

Опыт повреждения материи у меня имелся, а потому я знал, что она способна к регенерации. Жаль, что вместе со структурой похерелись девять вторичных характеристик регенерации материи. Они бы существенно ускорили восстановление. А так приходилось довольствоваться одним восстановленным звеном в три-четыре дня.

Спустя полтора месяца материя подсобралась:

Сила 3, Ловкость 3, Выносливость 3, Восприятие 7, Интеллект 5.

Интересно, насколько нейтрально относился ко мне Чума. Не спешил выгонять, но и не сближался. Вообще, чем больше я проводил рядом с ним времени, тем больше удивлялся. Чума оказался типичным растаманом, хотя история его была отнюдь не типичной.

Свою траву он уважительно называл «плоды Нейтральных земель». И относился к ней… по-особенному что ли. Курил круглыми сутками, но вместе с тем не походил торчка. Каждая затяжка сопровождалась ритуалом. В состоянии дурмана он не только хихикал и улыбался, но часто медитировал и вёл записи.

Особенный же интерес вызвало его паломничество в Нейтральные земли. С его слов он больше месяца бродил по диким и опасным землям, прятался от зверей и перебивался корешками, чтобы отыскать посевы дивных плодов. Каким-то чудом ему удалось выжить, а его старания окупились. Чума нашёл нетронутое поле, конца которому не было видно. Видать, какой-то растаманский бог подсказал ему это место и велел провести остаток своих дней там. Чума так и сделал бы, если бы не птица.

Огромный ястреб или кто-то на подобие чуть не оторвал ему руку с первого захода и намеревался добить со второго, но на помощь подоспел Тучный и спас Чуму. Так они и познакомились, а позже подружились. Тучный спас Чуму, залечил раны и помог собрать четыре мешка растений, а Чума в знак благодарности взял Тучного с собой в город и показал ему новую жизнь.

Постепенно иссохшие и покорёженные основные звенья восстанавливались. Их стенки укреплялись, наполнялись энергией, с каждым днём увеличивалась общая яркость. И только одна связь оставалось неизменной — обугленная чёрная палка. Пять основных звеньев походили на единый куст, ростки которого исходили из одного корневища и местами переплетались, а чёрное звено было отстранённым, другим, чуждым. Если присмотреться, то внутри можно было рассмотреть движение энергии. Вот только она не покидала звено и не собиралась на соединениях, как это происходило с другими звеньями, а колыхалась внутри.

Восстановление материи повлияло на память. Теперь она возвращалась не крохотными щепотками, а ударяла в голову гружёными ковшами. Причём, её не нужно было осмысливать или анализировать. Я просто вскрывал запечатанные отсеки в мозгу, и всё тут же вставало на свои места: Битники, Крот, разборки на ранчо, убитый Шустрик, Литейщик, взрыв…

Вскоре шаткие звенья восприятияи интеллекта, которые соединялись между собой только в одной точке, укрепились вторичной связью алхимия. Благодаря чему уже на следующий день я разглядел в косяке у Чумы один интересный ингредиент.

— Чума, ты не мог бы продать мне немного травы в долг?

— Нет, конечно! — с негодованием крикнул он.

Чума был не против приютить меня, более того — он не жалел для меня воды и еды, но посягать на самое ценное — перебор.

Растения из Нейтральных земель стали для него смыслом существования. Чума не собирался рушить свою жизнь ради бесцельного наслаждения для других, а потому не забывал повторять:

— Лишь немногие способны прозреть и увидеть истину, вкушая плоды диких земель. Они не для развлечений, они — для жизни…