Михаил Тихонов - Там, за горизонтом…

Я поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, зевнул, прикрыв один глаз, пытаюсь бороться со сном. Вот вроде интересные вещи рассказывает, мне же на этой штуке лететь, а я засыпаю и все тут…

– Ты меня вообще слушаешь? – голос дяди звучит чересчур громко. Резко открываю глаза, черт… я как-то незаметно уснул. – Понятно… Тебе, судя по всему, не интересно, то о чем я вещаю. Ну да ладно, на лекциях посидишь, послушаешь, на зубок отскакивать будет… – раздраженно произносит он, выключая головизор. – Я то подумал, что ты ждешь, не дождешься допуска к полетам, а тебе плевать… Жаль, нет времени подобрать другого пилота. – с упреком в голосе, дядя выдернул накопитель флешку из проектора и сунул ее в карман.

– Блин, извини дядя Ник. Сам не понял, как так получилось. – я и вправду не собирался засыпать. Нет, было скучновато, конечно, но не настолько, чтобы уснуть. – Видимо просто не выспался. – я потер глаза, в которых появилась резь, будто песка насыпали. – Давай заново? Я только кофе еще сделаю… – с этими словами поднимаюсь из кресла и иду в сторону кофемашины. Быстро запустив разогрев, оборачиваюсь и натыкаюсь на пристальный взгляд дяди, задумчиво глядящего на меня.

– Чего? – интересуюсь у Ника, – у меня уши выросли?

– Да нет, просто вид у тебя такой, будто ты отпахал пару лет на рудниках. – в тоне дяди отчетливо послышались нотки беспокойства. – Ты когда у психолога был в последний раз? Или это Герда тебя так упахала? – не удержался он все-таки от подначки.

Откуда-то из глубины души у меня начла подниматься темная волна. Психолог мне значит нужен?! Руки непроизвольно сжались в кулаки, а меня начала захлестывать волна неконтролируемой злости.

– Макс… Ты в порядке? – голос дяди пробивается будто сквозь вату.

– В порядке? Да! Я в порядке! – из моего горла вырывается то ли рык, то ли крик. Такой, что дядя даже назад попятился. А я уже не в состоянии контролировать себя, делаю шаг в его сторону, готовый разорвать на части. – Я настолько в порядке, насколько это возможно для человека, которого чуть не убил его же лучший друг! – я рычу, наступая на дядю, а тот просто медленно отходит назад.

Долгое время копившееся напряжение начинает пробиваться наружу, руша барьеры самоконтроля.

– Но мало этого, родной дядя упекает меня в одиночную камеру! За что? За то, что я просто хотел выжить, и потому пошел на службу к «повстанцам»? Полгода, гребанных полгода, единственное что я видел вокруг себя это конуру, в которой даже собакам будет тесно! – слова льются из меня потоком. – Ты думаешь я не понял, кто вывез меня из тренировочного лагеря республиканцев? Грязно сработали твои бойцы, уж очень узнаваемая экипировка!

– Макс, послушай… – дядя говорит тихо, видимо боясь спровоцировать меня на более агрессивные действия.

– Не хочу! Надоело! Ты вытащил меня из камеры, привез сюда, пообещав, что я полечу в космос, а что на деле? Я чувствую себя так же, как и в камере! Никаких изменений! – выговариваю все это, держась на остатках разума. – То же подземелье, вид сбоку! Я в небо хочу!

– В небо? – голос Ника внезапно становится злым, я немного притормаживаю от неожиданости. – Значит ты неба захотел! Ну пойдем, я покажу тебе это небо! – рывок дяди я не смог разглядеть, потому что какая-то неведомая сила, сбила меня с ног и больно припечатала о стену. – В небо он захотел… – дядя практически не напрягаясь ухватил меня сзади за шиворот, и потащил к двери, напрочь игнорируя все мои попытки сопротивления.

Мда… Я видимо много не знаю о своем родственнике. Во мне килограмм восемьдесят живого веса, а дядя тащит меня, не замечая этого. Вот он легким толчком руки выламывает дверь, даже не удосужившись открыть замок. Короткий путь по коридору, в котором находится моя комната и мы останавливаемся в тупике.

Опа! А тупичок-то не так прост… Стена уходит в сторону, а за ней обнаруживается лифт… Офигеть! Я бы еще может какие эмоции выразил, вот только короткий полет и столкновение со стенкой кабины лифта, заставляют только матерится… Даже удивиться не в состоянии, откуда у моего дядьки столько силы взялось.

От серьезных травм меня спас комбез, ага, тот самый – уникальный, да еще то, что два месяца я учился падать правильно. Точнее меня роняли так часто на пол ринга, что волей-неволей научишься правильно группироваться, чтобы ничего себе не сломать. Вот! Резкая перемена в поведении дяди настолько выбила меня из колеи, что вся злость, до этого кипевшая во мне, испарилась без следа.

Я лишь сидел на полу, оперевшись спиной и смотрел, как Ники, зайдя в лифт нажал на кнопку, притом повернувшись ко мне спиной и, кажется, вообще забыв о моем существовании.

– В небо ему захотелось! Ну будет небо… – бормоча что-то себе под нос, дядя отходит от закрывшейся двери и садится на пол, уставившись на меня злым взглядом. – Значит, говоришь, ты в небо хочешь? Летать хочешь? Ну хорошо, уговорил… – в голос Ника, помимо злости угадывается какая-то тоска…

Толчок возвестил о том, что лифт начал свое движение вверх. А я просто сидел, и не мог ничего понять…

– Ну как? Нравится тебе ТАКОЕ небо? – в голосе дяди уже не чувствуется злости, только какая-то звериная, дикая тоска.

Мы стоим на вершине горы, под открытым небом. Именно сюда нас вез лифт, скрытый за стеной. Полчаса, если не больше… Не засек время, а в тягучей тишине ограниченного пространства, оно тянулось как резина…

Эти слова, произнесенные Ником, были первыми с того, момента, как лифт начал движение.

Я огляделся вокруг и поднял взгляд вверх, пытаясь найти хоть что-то в окружающей обстановке, что развеет тяжесть Мертвых земель… Но… Там, над головой висели тяжелые свинцовые тучи, перекрывшие доступ солнечным лучам, превратившие день в пасмурные сумерки.

– Нет. – отвечаю, на вопрос.

Мне и в самом деле не нравится. Ни небо, ни то, что я вижу глядя с высоты на окружающую местность. Насколько хватало взгляда, все было мертво… Серые тени скал, с потеками черного цвета, видимо от дождевой воды. Мертвые деревья, голыми ветками топорщащимися в разные стороны.

Теперь я знаю, где спрятался бункер. В Мертвых землях… Когда-то, здесь жили люди, а потом… Версии разнятся от рассказчика к рассказчику, но все сходятся в одном, то что что сотни тысяч квадратных километров превратились в пустыню, где нет ничего живого, виноваты люди.

Я усмехнулся своим мыслям о побеге. Бежать было некуда. Еще никто не вернулся из Мертвых земель. Что было причиной – авария на химических заводах, терракт или еще что, никто не скажет. Но пересечь пространство в диаметре больше пятисот километров, в одиночку, нечего было даже думать. Но не только это мешало – сам воздух в этой местности нес в себе смерть…