Виктор Володин - Чернобыль. Обитель зла [litres]

– А это тогда что? – возмущенно прорычал Гарик, тыча в меня пальцем.

Мне было бы впору возмутиться, но я понимал, что на самом деле Черный испытывает ко мне не больше негативных эмоций, чем полагается простому человеку по отношению к работнику государственной безопасности, а его шумное возмущение – это просто защитная реакция на меня. И он таким наивным способом демонстрирует свою непричастность к чему бы то ни было непотребному.

– Погоди, Черный, – поднял руку Музыкант. – Не гони лошадей.

– Серега, так что ты хочешь от нас услышать? – прервал его Новокаин.

Я несколько секунд подумал, формулируя фразу. А потом сказал:

– Мне нужно знать о черных линзах все, что знаете вы. Именно о линзах – не о том, кто и как ими торгует, не о цене на них. Просто расскажите, где вы линзы нашли и что вообще слышно про них необычного.

– Это смотря что понимать под необычным, – покачал головой Роман. – Согласись, Чекист: в отношении Зоны это определение немного расплывчатое. Здесь, в общем-то, все прекрасно подходит под определение «необычного».

Мимоходом я отметил, что слово «чекист», обращенное ко мне, теперь явно следует писать с заглавной буквы. То есть сподобился и я прозвища.

– Вы не первый день в Зону ходите. И должны сами понимать, что в линзе есть нечто такое, чего в других артефактах не было. Например, что вы можете сказать о «ненастоящих» зданиях и людях?

Я задал этот вопрос, но как-то и не предполагал, что он так подействует на сталкеров.

– Откуда знаешь? – резко спросил Музыкант.

– Не поверишь: во сне увидел!

Новокаин нервно засмеялся.

– Знаешь, тут столько всего произошло, что мы и не такому поверим! – саркастически сказал он.

И они рассказали мне про Зону, которая внезапно и резко расширилась в западной части. Вообще-то подобные расширения были не в новинку. Зона вела себя абсолютно непредсказуемо, как будто живое существо. Она то чуть сжималась, то медленно, по паре километров за полгода, расширялась. То вдруг в одном из участков происходил вот такой скачок, разом подминавший под себя новую территорию. Так что удивительно было не скачкообразное расширение, а то, что теперь происходило на новой территории.

Оказывается, эта Новая Зона отличается от прежней, традиционной. Там почти нет аномалий-ловушек, мутанты предпочитают обходить ее стороной и вообще кажется, что там природа живет по старым законам, что Зона создала в себе нечто вроде заповедника.

Вот только обычными эти места не назовешь. Потому что там и на самом деле что-то живет. Что именно – пока не понял никто. Да и вообще вся информация относительно западной территории исключительно рваная, противоречивая и местами выглядит как изложение галлюцинаций какого-нибудь придурка, объевшегося мухоморами.

Судя по этим рассказам, там вообще нельзя верить своим глазам. Потому что любой предмет, попадавшийся на глаза, может оказаться совсем не тем, чем выглядит. Особенно это касается людей и всего того, что сделано человеческими руками. На практике это означает, что люди могут в любой момент превратиться в уродливых тварей, и напасть, но не для того, чтобы убить, а чтобы схватить заживо и утащить куда-то в глубину западной территории, уже получившей за свои ненормальные замашки название Чертово Логово. Я уж решил было бросить шутливую реплику относительно чрезмерного романтизма сталкеров, но тут Новокаин уточнил, что название придумано, мягко выражаясь, не в наше время. И что была когда-то в тех краях деревня, как раз такое название носящее.

Что ж, обитателям деревни можно было только посочувствовать. А вот меня это сообщение немедленно зацепило!

– А где именно эта деревня была? – спросил я.

– Да пес его знает. Мы же тут не историки с тремя высшими! – усмехнулся Черный.

– А что, есть какие-то мысли относительно деревни? – спросил Новокаин.

Я задумался. Потом ответил:

– Это не то, чтобы мысли. Просто вы рассказывали про фальшивых людей, про строения, которые тоже не настоящие. Получается, что есть некая сущность, которая подражает. Своеобразный хамелеон. И оцените момент: этот хамелеон копирует именно людей и то, что людьми сделано. Разумно предположить, что причина тому – тоже что-то человеческое.

– Не понял. Ты хочешь сказать, что эта… сущность – человек? – вытаращил глаза Музыкант.

– Нет, этого я сказать не хочу. Просто потому, что не понимаю, как обычный человек, даже с помощью Зоны, может вытворять подобные фокусы. Скорее, я думаю, что у той твари, что сидит в Чертовом Логове, был некий материал для изучения.

– Все равно мистика какая-то беспонтовая получается, – проворчал Черный.

Я, хитро прищурившись, спросил:

– А контролер – это, по-твоему, не мистика? Нормальная такая тварь, которая может брать под контроль мозги других живых существ и заставлять их делать буквально что угодно. Причем, заметь, контролер делает это не при помощи какой-то химии, не звуками, не подсаживая в организм свои личинки. То есть по всем канонам, он не должен захватывать разумы зверья и людей. А он захватывает – и в путь!

Черный смутился. Он-то видал и контролера, и некоторые другие создания Зоны. Честно говоря, мало кто из них тянул на роль обыкновенного существа. Чаще попадались такие, которым и в Кунсткамере было бы не место ввиду их чрезмерной экстраординарности.

Сама Зона тоже никак не тянула на роль объяснимого явления. Во всяком случае, целый поселок ученых, расположенный в ней, пока занимался большей частью бессмысленным прожиганием дорогостоящих грантов со всего мира. И максимум, что ученые смогли, это немного систематизировать явления и составить каталог существ, обитавших в Зоне. И просчитать некоторые закономерности относительно аномалий.

То есть, если разобраться, претензия Черного была совершенно несерьезной. Видимо он больше по привычке шпынял собеседника. Такой уж у него характер.

– Я не знаю. Может, тебе стоит местных, кто постарше, спросить относительно Логова? – предложил Новокаин.

– Спрошу, наверное. А еще – пошлю сегодня же запрос по архивам. Ведь были же карты этой местности, скажем, позапрошлого века. Мне кажется, что деревня на них быть должна.

– Ты думаешь, эту местность на карты наносили? – с сомнением покачал головой Новокаин. – Ведь глухомань страшная!

– Это как раз не имеет значения, потому что карты в то время были очень подробными. Ими пользовались и полицейские, и военные, и рабочие всякие.

– Что-то я помню насчет того, что деревня там еще в двадцатом веке была, – сказал Музыкант. – Может, ее в Гражданскую или Великую Отечественную разрушили?

– Разберемся, – ответил я.

Некоторое время мы просто пили пиво. Я заметил, что в разговорах сталкеров появилась скованность. Естественно, виной тому было мое присутствие. Ладно Новокаин – тот меня знал хорошо. Но были еще и остальные двое, которых и я видел в первый раз, и они меня тоже пока что знали просто как Чекиста, странного знакомого их товарища. Пускаться в панибратство не хотелось, да наверное, не имело смысла.