Макс Глебов - Асимметричный ответ [СИ litres]

Дискуссия получилась непростой, но как бы вице-адмиралу ни хотелось отодвинуть меня от флота куда подальше, мы все же делали одно дело, а что такое массированный налет немецких бомбардировщиков, Трибуц за последние месяцы неоднократно прочувствовал на себе, и испытать это удовольствие еще раз он, судя по всему, совершенно не стремился.

Договорились на том, что при начале ожидаемого мной авианалета я передам в штаб флота условный сигнал, и Трибуц отдаст необходимые приказы командирам линкоров «Марат» и «Октябрьская революция», а те, в свою очередь, приведут корабли в боевую готовность и прикажут командирам башен главного калибра перейти на время отражения атаки противника в мое подчинение. При этом командиры линкоров сохранят контроль над всей ситуацией на кораблях и организуют их противовоздушную оборону, а в случае необходимости и борьбу за живучесть. Ну, а мои полномочия по управлению огнем главного калибра прекратятся немедленно после отбоя тревоги. В общем, не без трений, но решить вопросы с моряками удалось.

Теперь мне следовало договориться с руководством Ленинградского корпусного района ПВО. Командовал им генерал-майор береговой службы Зашихин. Дело свое он знал прекрасно, и противовоздушную оборону города наладил так, что прорваться к нему удавалось только отдельным самолетам люфтваффе. Зениток на защиту города трех революций не пожалели. Только орудий среднего калибра у Зашихина имелось почти восемь сотен. И это семьдесят шесть и восемьдесят пять миллиметров, то есть пушки, способные достать самолеты противника почти на любых доступных им высотах.

Кроме того, в оперативном подчинении Зашихина находился седьмой истребительный авиакорпус ПВО, в боевом составе которого насчитывалось триста истребителей. Супостата было чем встретить. Тем не менее, немцы все же прорывались к городу, особенно когда в налетах участвовало триста-четыреста самолетов. Правда, в последнее время таких налетов не случалось, но то, что сейчас готовило люфтваффе, грозило стать самым страшным воздушным ударом по городу за всю войну.

В штабе противовоздушной обороны меня встретили несравненно лучше, чем у моряков. Как оказалось, генерал-майор Зашихин и его начальник штаба подполковник Рожков были в курсе того, какими средствами был разрушен немецкий воздушный мост в Московский котел, и даже пытались своими силами воспроизвести что-то подобное в Ленинграде. Естественно, без вычислителя и сети сателлитов из этой затеи ничего не вышло, но люди, по крайней мере, всячески стремились повысить эффективность своей боевой работы, и это вызывало уважение.

Помимо зениток и истребителей, силы ПВО Ленинграда располагали еще много чем полезным. Я не сомневался в том, что днем немцы в небо над городом не сунутся. Ну а на случай ночного налета у нас имелось больше четырехсот прожекторов, сотни аэростатов заграждения и десяток радиолокаторов РУС-1 и РУС-2.

Естественно, в одно лицо управлять в реальном времени всем этим хозяйством я был не в состоянии, но тут мне очень пригодился опыт организации позиционных районов ПВО под Вязьмой и Ржевом. Тогда в качестве посредника между собой и батареями зенитных орудий я использовал громоздкие и несовершенные приборы управления зенитным огнем ПУАЗО-3, каждый из которых обслуживался расчетом из семи человек. Прелесть этих приборов заключалась в том, что я мог сбрасывать операторам данные по радио в режиме телеграфа. Теоретически, я получал исходные данные от радиолокаторов, дальномерщиков и постов ВНОС, обсчитывал их в своей гениальной голове и передавал по радио результаты расчетам ПУАЗО. На практике же последнюю операцию выполнял не я, а вычислитель, сбрасывавший расчетам ПУАЗО исходные данные напрямую, с помощью передатчиков сети сателлитов. В результате получилась единая сеть управления зенитным огнем, позволившая мне разломать немецкий воздушный мост.

В Ленинграде масштаб задачи был в разы больше, но зато здесь у меня нашлись квалифицированные помощники, воспринявшие угрозу городу очень серьезно, и буквально горевшие энтузиазмом не дать врагу сбросить на головы его жителей ни одной бомбы с химической отравой.

Быстро выяснилось, что приборов ПУАЗО-3 в достаточном количестве в осажденном городе не имеется. Я немедленно затребовал их по радио, и нам их стали доставлять с «большой земли» самолетами.

Мы с Леной не спали уже двое суток. Ее помощь оказалась крайне полезной. Я даже не догадывался, что моя подруга обладает такими организаторскими способностями. Специалистом в радиоделе она, конечно, не была, но очень быстро поняла общую схему сети управления зенитным огнем, и вполне справлялась со многими организационными проблемами без всяких подсказок с моей стороны.

Я много раз замечал, что бурная, но при этом не суетливая деятельность группы людей, четко понимающих свои цели и уверенных в их успешном достижении, способна заражать энтузиазмом окружающих. В нашем случае этот эффект оказался сравним с действием боевого вируса. К концу первых суток проняло даже моряков, и когда мы прибыли на линкор «Марат», чтобы включить корабельную систему управления огнем в спешно создаваемую единую схему противовоздушной обороны, нас встретили намного более дружелюбно, чем в штабе Трибуца.

Судя по данным со спутников, немцы уже заканчивали подготовку. Я даже не ожидал, что они смогут мобилизовать ТАКОЙ воздушный флот. Видимо, Гитлера припекло по-настоящему, и он решил вложить в удар по Ленинграду все, что был способен с корнем вырвать у своих генералов. Думаю, фюрер убеждал их в том, что самолеты отвлекаются всего на несколько дней, и после нанесения удара возмездия вновь вернутся, чтобы поддерживать армии вермахта на расползающемся фронте.

– Тебе нужно поспать хотя бы несколько часов, – с трудом сдерживая зевок, сказал я Лене, когда мы вернулись в импровизированный командный пункт, напоминавший мне картинку из курса истории, изображавшую внутреннее устройство одного из первых аналоговых вычислителей, полностью занимавшего весьма немаленькую комнату. Его создали инженеры Шестой Республики еще в докосмическую эру. Впрочем, тогда и самой Шестой Республики, вроде как, не существовало, а что было вместо нее, я уже и не помню.

– На себя посмотри, – устало улыбнулась Лена. – Я-то отосплюсь, а тебе еще всем этим управлять…

– Ты, как всегда, права, – я не нашел, что тут можно возразить, да и не видел смысла. Поспать действительно следовало.

Через пять часов меня разбудил вычислитель. На этот раз имплант подал вполне гуманный сигнал, позволивший мне проснуться достаточно комфортно. Это был не сигнал тревоги, а заранее настроенное оповещение. Немцы завершили подготовительный этап операции и были готовы начать атаку в течение пары часов.