Макс Глебов - Асимметричный ответ [СИ litres]

Лицо Ганса-Ульриха искажает злая усмешка. Ночью, без подсветки прожекторами, эффективность огня русских кораблей по надвигающемуся на город строю бомбардировщиков не может быть высокой. Скорее, она будет никакой – точность наведения по данным примитивных радиолокаторов оставляет желать много лучшего.

Вспышки! Справа, слева, сверху… Пикирующий бомбардировщик ощутимо швыряет из стороны в сторону добравшимися до него ударными волнами от взрывов тяжелых снарядов. В наушниках сплошной треск и завывание помех – связь вновь пропадает в самый неподходящий момент.

В темноте январской ночи Рудель не видит продолжающих полет к цели товарищей, но зато отлично видны объятые огнем падающие бомбардировщики. Их много – небо буквально исчерчено огненными кометами, а русские снаряды продолжают вырывать из боевого ордера все новые самолеты люфтваффе. Похоже, командование недооценило потенциал главного калибра русских линкоров, но приказ есть приказ, и он должен быть выполнен. Даже такие потери не смогут остановить приближающуюся к городу армаду.

Четыре часа пятьдесят пять минут. Только что позади осталась линия фронта. Вот он, вражеский город. Внизу мелькают вспышки – из темноты бьют 85-миллиметровые зенитки. Что русские могут видеть в ночном небе? Кто-то из товарищей Руделя сбрасывает осветительную бомбу. Его примеру следует еще десяток пилотов. Внизу вспыхивают яркие «люстры», вырывая из тьмы участки земли. Лежащий в темноте город разом вспыхивает сотнями прожекторов и спицы ярких лучей начинают шарить по ночному небу, жадно выхватывая из черноты немецкие самолеты.

До центра города лететь еще минуту. Рудель не собирается сбрасывать бомбы на окраины. Его бомбардировщик пока ни разу не попал в луч прожектора, но по нему стреляют, причем стреляют прицельно! Вспышки взрывов мелькают в опасной близости, и это не разрывы случайных снарядов. Весь город внизу испещрен пульсирующими огнями – по самолетам люфтваффе бьет почти тысяча стволов. Русские знали! Знали заранее, и готовились, но для Руделя это ничего не меняет.

Ганс-Ульрих резко кладет машину на крыло, уходя с опасного курса. Впереди, там, где через пару секунд должен был оказаться его самолет, вспухает сразу два огненных облака. По фюзеляжу бьют осколки. К счастью, их всего несколько, и, похоже, ничего критичного они не задели.

Внизу видны первые взрывы – товарищи Руделя начинают избавляться от смертоносного груза, сбрасывая его на дома и проспекты осажденного города, вот только вспышек на земле удивительно мало, гораздо меньше чем разрывов в воздухе и падающих вниз огненными болидами гибнущих немецких самолетов.

Русские линкоры продолжают вести огонь. Куда они стреляют, Рудель не видит, но, видимо, целей у них хватает – отбомбившиеся немецкие самолеты должны ложиться на обратный курс, и, похоже, им еще раз предстоит преодолеть полосу огненного шторма.

Вот он, центр Ленинграда! Ни одной «люстры» над ним нет. Похоже, Ганс-Ульрих если и не единственный, то один из немногих, кто смог сюда прорваться. Почти прямо под ним выдыхают огонь двенадцать пушек огромного русского линкора «Октябрьская революция». Он и станет его целью.

Переворот через крыло и начало стремительного пикирования. Рудель делал это уже сотни раз. Он не промахнется!

Вспышка! Россыпь сильных ударов в хвостовую часть бомбардировщика. Нехороший всхлип стрелка за спиной.

– Пауль, ты ранен? – выкрикивает Рудель. Ответа нет, зато фонарь кабины все еще пикирующего самолета густо забрызган кровью.

Машину начинает трясти и раскачивать, но Рудель жив и даже не ранен. Увы, об атаке на русский корабль теперь можно забыть. Сброс! Бомбовый груз уходит вниз. В конце концов, под ним Ленинград, и куда-то его бомбы все равно попадут, а значит, задача выполнена.

Ставший заметно легче самолет с трудом выходит из пике, с каждой секундой теряя управляемость. Что ж, это не первый раз, когда его сбивают, но, судя по всему, последний – из вражеского города вырваться не получится. Пиропатрон выбивает верх фонаря кабины. Отчаянным усилием пилот переворачивает отказывающийся подчиняться самолет и выпадает вниз из гибнущей машины. В ночном небе раскрывается очередной парашют – один из многих десятков уже лежащих на земле или все еще висящих белыми куполами в воздухе.

Внизу ничего не видно, кроме стробоскопических вспышек сотен стволов русских зениток и яростных прожекторных лучей. Кажется, его сносит на лед Невы, и, наверное, это неплохо – меньше шансов покалечиться при приземлении на крыши или деревья.

Чудовищный грохот и огонь! Сознание меркнет, успев лишь зафиксировать и опознать угловатый абрис боевого корабля, вырванный из тьмы тремя факелами залпа носовой башни. Линкор «Октябрьская революция»…

Советский линкор «Октябрьская революция» (до 1925 года «Гангут») . Последний по дате спуска на воду из четырёх дредноутов типа «Севастополь». Спущен на воду в 1911 году, но достройка велась до конца 1914 года. Водоизмещение 26900 тонн. Длина 184,9 м. Главный калибр: двенадцать 305-мм орудий Обуховского завода в четырех трехорудийных башнях, расположенных в одну линию. Противоминная артиллерия: шестнадцать 120-мм орудий Vickers в казематах средней палубы. ПВО: зенитные пушки 76,2 мм (две спаренные установки 81-к), двенадцать 37-мм зенитных автоматов 70-к, четыре одноствольных, два спаренных и два счетверенных зенитных пулемета 12,7 мм, четыре 90-см боевых прожектора системы Сперри.

В себя Ганс-Ульрих приходит от сильного удара. Неконтролируемое приземление при прыжке с парашютом еще никому не шло на пользу, но пилоту, похоже везет, и он отделывается лишь чувствительными ушибами. В свете луны на открытом пространстве замерзшей Невы видно довольно далеко, и Рудель сразу замечает три темных фигуры, бегом направляющихся в его сторону.

Отстегнув стропы парашюта, немецкий летчик с трудом встает и, подняв руки над головой, ждет, когда до него добегут русские матросы в черных бушлатах и противогазах, сжимающие в руках винтовки с примкнутыми штыками.

Генерал-полковник Эрих Гёпнер проснулся от того, что его аккуратно тряс за плечо дежурный офицер штаба.

– Что случилось, гауптман? – недовольно проворчал Гёпнер, которому удалось поспать не больше часа. – Русские решили покончить с нами прямо сейчас, посреди ночи?

– Герр генерал-полковник, охрана штаба задержала немецкого офицера. Он представился сотрудником Абвера майором Шлиманом.

– И это потребовало срочно будить командующего? – Гёпнер все еще находился в раздраженном состоянии, хотя уже понимал, что просто так прерывать его сон никто бы не стал, и, видимо, с этим майором что-то сильно не так.