Кристофер Банч - При дворе Вечного Императора

Хейнз лежала голой под ярким солнцем и думала: «Вот это, наверное, и есть рай. У тебя под рукой холодная выпивка, солнце приятно печет, а легкий ветерок со стороны леса обвевает ее заякоренный дом‑корабль и приятно свежит. Словом, благодать!.. Нет, это не совсем рай, — поправила она себя. — Любимого нет рядом. А в мире вокруг назревает дурное…»

Последние месяцы, после возвращения Императора на Прайм-Уорлд, были заполнены лихорадочной деятельностью и показались годами. Надо было как‑то выбираться из той страшной ситуации, в которую поставили Империю заговорщики. Хейнз только радовалась, что не на ее плечи лег весь груз нынешней тягостной ситуации и она отчасти сторонний наблюдатель. Стэн регулярно вводил ее в курс происходящего.

Как только с преторианцами-изменниками на борту «Нормандии» было покончено, императорский флот незамедлительно двинулся прочь от пульсара. Бегство было спешным и вынужденным — даже изворотливый ум Вечного Императора не мог изобрести сколько-нибудь убедительного и правдоподобного объяснения происшедшей трагедии — гибели главы дипломатической миссии и всех членов его свиты. Правда выглядела слишком невероятной.

Очевидно, Киргхиз или кто‑то из его подчиненных регулярно докладывал о происходящем на переговорах, потому что уже через сорок восемь часов имперский флот, удирающий прочь от пульсара, настигли таанские боевые корабли — два скоростных линкора и множество истребителей. Будь «Нормандия» одна — лишь со своим прежним эскортом, ее бы уничтожили без особого труда. Но Император успел вызвать мощнейшее подкрепление — две эскадрильи линкоров.

Участь таанских кораблей была предрешена. Их солдаты бились до конца — можно было только гадать, чего они хотели: вызволить лорда Киргхиза или отомстить за его смерть. Император не знал, что именно известно таанцам. Они не отвечали на попытки связаться с ними по радио. Так и погибли — в гордом молчании, не идя ни на какое общение с противником.

По возвращении на Прайм властитель первым делом попытался довести до сведения таанцев истинные причины гибели их делегации. Но Таанский Союз уже прервал дипломатические отношения с Империей, отозвал своего посла и персонал посольства.

Хейнз была слишком занята, чтобы вникать в подробности этих событий — сама она выслеживала и арестовывала оставшихся на свободе заговорщиков. Никогда в жизни ей не приходилось арестовывать таких богатых и видных людей!

Затем состоялся показательный процесс над заговорщиками — Император надеялся, что хоть это произведет впечатление на таанцев, отрезвит их и заставит прислушаться к правде. Увы, на таанцев показательный процесс не произвел ни малейшего впечатления — уж кто‑кто, а главы тоталитарных режимов отлично знают, как просто заставить людей публично принять на себя вину за любые кошмарные преступления. Даже попытки убедить таанцев поверить в искренность Императора через послов нейтральных миров не увенчались успехом.

Серия процессов была отупляющей. По крайней мере Хейнз имела возможность выступить свидетелем в суде. Стэн тоже давал показания, но, как доверенное лицо Императора и секретный служащий, он свидетельствовал из опечатанной комнаты и голос его был изменен электронными средствами, чтобы никто не мог его узнать.

Как ни старались адвокаты заговорщиков, как ни пытались доказать, что обвинения подтасованы, девяносто пять процентов их подзащитных были признаны виновными в государственной измене, которая каралась смертной казнью.

Даже те пять процентов заговорщиков, что были оправданы и уцелели, не избежали императорской мести. Скажем, только накануне в новостях промелькнуло короткое сообщение о том, что недавно отпущенный на свободу видный промышленник погиб при странных обстоятельствах — его яхта взорвалась…

Хейнз пресекла все мысли в этом направлении. Сейчас она наслаждалась райской благодатью отдыха и не хотела думать о мерзком. Для нее даже санкционированное Императором убийство не переставало быть убийством.

Солнце медленно клонилось к закату, Хейнз дремала, и в ее сознании шевелились томные мысли…

Раздался какой‑то шум — приближался летательный аппарат. Хейнз стряхнула дремоту и потянулась за простыней. Тут она узнала в водителе гравитолета Стэна — и оставила простыню в покое. Ее томные мысли обрели более четкие очертания.

Стэн пришвартовался, зашел сперва в кухню, взял банку пива и вышел к своей подруге на палубу.

— Как дела? — спросила она.

— Бог их знает, — сказал он. — И плохо, и хорошо.

— Располагайтесь рядом и докладывайте, капитан.

— Начну с хорошей новости. Меня повысили.

— О, за это стоит выпить! Раздевайтесь, майор!

Стэн подчинился приказу, разделся и лег рядом с голой Хейнз. Он заурчал от животного наслаждения, перекатываясь на солнце. Хейнз переждала, пока он дурачился, затем строго сказала:

— Давай, Стэн, не томи. Рассказывай!

В этот день действительно смешалось хорошее и дурное. После того как «Нормандия» вернулась на Прайм, Стэн занял прежний пост командира отряда гурков, но то и дело его откомандировывали для выполнения особых заданий — в том числе давать показания в суде.

Количественный состав отряда гурков был восстановлен, и на время отсутствия Стэна ими формально командовал Читтаханг Лимбу, хотя на самом деле он пока залечивал раны в госпитале.

Стэн только ночевал во дворце, да еще залетал туда перекусить. Несколько случайных встреч с Императором в коридорах носили тревожащий капитана характер — были короткими и очень официальными.

Но этим утром властитель вызвал его к себе.

Пока Стэн входил в его кабинет, отдавал честь и докладывал о своем прибытии, Император молча неподвижно сидел за своим рабочим столом. Прошло довольно много времени, прежде чем он заговорил.

Стэн примерно предполагал, о чем пойдет речь. Но он ошибся.

— Капитан, вы готовы отправиться на войну? — внезапно спросил Император.

Стэн заморгал глазами. В голове мелькнуло несколько вариантов ответа. Все показались ему глупыми, и он промолчал. И оказался прав — вопрос был риторическим.

— Выслушайте мое предсказание, капитан, — продолжал Император. — Но пусть останется между нами. В ближайшие пять лет война с Таанским Союзом неизбежна.

Вид у Императора был довольно грустный.

— Ладно, капитан Стэн, вольно. Садитесь.

Стэн испытал некоторое облегчение. Он решил, что Император вряд ли предложил бы человеку сесть перед тем, как отправить его в отставку.

— Ну‑с, капитан, что думаете?

Стэн был вконец озадачен. Как всякий профессиональный военный, он свято верил в ту несколько нелогичную истину, что дело любого солдата — любыми способами избегать войны.