Кристофер Банч - При дворе Вечного Императора

Впрочем, дети — и, между прочим, сам Император — искренне наслаждались клоунской частью этого празднества.

В обычное время доктор Харс Стинберн наблюдал бы за празднованием Дня Империи из частной ложи. В худшем случае его место находилось бы во втором ярусе. Но вероятнее всего, профессора пригласили бы в первый — гостем лечившихся у него высокопоставленных больных.

Однако сейчас время было необычное.

Стинберн сидел далеко-далеко от места, где приземлялись корабли тактического космофлота — не в кресле, а на голой скамье. Такие скамьи предназначались для рядовых праймуорлдцев.

Рядовых праймуорлдцев. Крестьян. Рабочих.

Стинберн был стопроцентным расистом. Но у богов очень едкое чувство юмора. Весь ряд перед ним занимали грузчики из космопорта. И не люди-грузчики, а грузчики — осьминогоподобные существа из какого‑то далеко мира. Они размахивали щупальцами с флажками, жевали что‑то мерзкое, что‑то несъедобного вида, пили что‑то еще более непотребное и временами обдавали профессора вонючим перегаром. Хуже того, грузчики неведомой расы выражали свой восторг от происходящего широко раскрывая желеобразные серые пасти, расположенные на верхней поверхности их тела, вбирали побольше воздуха, а затем внезапно и с силой выталкивали его с трубным звуком через ноздри.

Стинберн попытался сделать вежливое замечание разбушевавшимся грузчикам, когда один из них небрежно вышвырнул объедки своей трапезы — нечто вроде вареной шляпы — и те угодили профессору в лицо. Вместо извинений грузчик спросил, не хочет ли господин хороший, чтобы ему ради праздничка сделали вот так — и «осьминог», выставив свои остренькие яйца, сделал жест, будто откручивает их.

Стинберн нервно пригладил аккуратно причесанные седые волосы и, стараясь больше не думать о хамах, уставился на ближайший голографический экран. Тот показывал сперва крупные планы клоунов, потом — на мгновение — почти плачущего от хохота Императора, затем разных знаменитостей, смеявшихся в своих уединенных удобных ложах.

У Стинберна кошки на душе скребли. Когда он только шел на трибуны, осторожно оглядываясь и воображая, что его никто не узнает, ему почудилось, будто он перехватил в толпе взгляд нанятого им человека.

Он ошибся, но настроение его решительно испортилось. Откуда ему было знать, находится ли его человек в назначенном месте? Известно, что для грязной работы надо нанимать профессиональных преступников. Но собственный опыт подсказывал и другое: эти мерзавцы крайне ненадежны.

Стинберн немного повеселел, когда парень из службы охраны порядка подошел к грузчикам и приказал им вести себя приличней, не то он вышвырнет их вон. Блюститель порядка прошел вверх по ступенькам мимо Стинберна и задержался на нем подозрительным взглядом.

«Нет, проходи мимо, — подумал Стинберн. — Стало быть, по мне видно, что я здесь не на своем месте? Чего он так уставился?.. Нет, парень, ступай дальше. А не то тебе крышка».

И Стинберн не преувеличивал. Несколько лет назад хирурги вшили ему вместо аппендицита трубочку со взрывчатым веществом и детонатор между лопатками. Чтобы взорвать капсулу и покончить с собой, уничтожив все живое в радиусе двадцати метров, профессору было достаточно неестественно предельно свести лопатки.

Но эта крайняя мера не понадобилась — блюститель порядка проследовал дальше, а Стинберн заставил себя перевести взгляд на арену, где клоуны заканчивали представление, и издать смешок в знак одобрения их очередных кульбитов.

По чувствительному позвоночнику Марра словно ледяная ладошка скользнула — это говорил инстинкт самосохранения, тот самый, что спасал поколения милченцев от смерти в далекие времена жизни в системе Фредерик-II. Сердце Марра испуганно затрепетало, он даже немного отпрянул от Сенна.

— Что такое, дорогой? — спросил тот встревожено.

— Не знаю. Что‑то происходит… Сам не знаю…

Сенн попробовал привлечь его к себе и успокоить, но Марр решительно замотал головой и поднялся.

— Отвези меня домой, Сенн. Что‑то у меня все праздничное настроение пропало.

«Нюхач» зашевелился, учуяв подходящего к императорской гардеробной Стэна. Его миниатюрные усики заходили из стороны в сторону, покачиваясь, словно у небольшого грызуна, который к чему‑то настороженно принюхивается. Электронный овод-стражник мгновение-другое колебался, поводя усиками-щупами, затем юркнул внутрь гардеробной, звонко постукивая крохотными металлическими ножками по полу.

Стэн остановился на пороге гардеробной и окинул взглядом длинные ряды висящих на вешалках нарядов Императора. Какой одежды тут только не было! Сотни мундиров — будничных и парадных, костюмы на все случаи придворной жизни — от «простенького» ослепительной белизны одеяния наподобие тоги до последнего крика моды и технологии — плотно облегающего комбинезона, способного менять цвет по воле хозяина.

Видео-справочник, который Стэн просмотрел в своей комнате, содержал краткую историю каждого наряда. Скажем, «простенькая» тога предназначалась для императорского визита в небольшую звездную систему под названием Раза, где ему был присвоен официальный титул Верховный Философ. А облегающий костюм-хамелеон имел прямое отношение к какому‑то событию, которое в справочнике называлось Мардиграс.

Стэн пока очень приблизительно помнил состав императорского гардероба — ведь за его плечами было лишь несколько месяцев на новой службе и мозг еще не успел в точности усвоить сотни обязанностей, сопряженных с чином капитана личной охраны Императора. До сих пор все внимание Стэна сосредотачивалось на его основной обязанности — оберегать властителя от заговорщиков, наемных убийц, кровожадных психов и разного рода фанатиков.

Охрана Императора была «многослойной», то есть состояла из нескольких элементов. Прежде всего ею занимались армия и полиция Прайм-Уорлда. Сам замок-дворец, резиденция Императора, был начинен механическими и электронными средствами охраны. Спокойствие и порядок во дворце обеспечивали три гвардейских подразделения, хотя у всех на виду было одно — преторианцы. В обычное время их использовали как слуг: они занимались всеми хозяйственными делами, начиная от уборки помещений и кончая курьерскими поручениями. Но в случае беспорядков они могли мгновенно присоединиться к силам полиции, удвоив ее мощь.

Вторым подразделением охраны дворца была сама дворцовая челядь, потому что всех слуг набирали исключительно из Богомолов, или из ударной группы «Меркурий», или из Императорской Гвардии.

И наконец, третьей составной частью охраны дворца были телохранители-гурки — сто пятьдесят человек из земной провинции, называемой Непал. Большинство из них принадлежало к тамошней аристократии из кланов Тхапа, Пун, Ала и Рана. Они были потомственными наемниками — их предки занимались военным делом в течение по меньшей мере двух тысяч лет.