Андрей Но - Субъект. Часть вторая [publisher: 1С-Паблишинг]

– Эй! – выкрикнул я в темноту, поморщившись от гулкого эха.

– Ты жив, – раздалось со всех сторон. На одной из стен, позади меня, вспыхнуло шипящее изображение. Трансляция шла из чрева цифрового видеопроектора, чей объектив угадывался в толще противоположной стенки. Помещение озарилось скупым светом. На первый взгляд, я был заключен в каменной штольне, площадью не более десяти квадратных метров. Наскальная цифровая живопись шевельнулась. Надо мной нависал скрючившийся человек в кресле. Колени и локти остро выпирали через костюм, голова была склонена набок.

– Это не лимб, – послышалась вялая усмешка, – а всего лишь изолятор. Прошу прощения, что не было возможности… вмонтировать сюда экран домашнего кинотеатра… так как есть небольшая вероятность, что прежде, чем дослушаешь… ты непременно воспользуешься брешью в стене…

Его голос отливал каким-то механическим оттенком. Медлительная речь прерывалась затяжными паузами между предложениями. Закончив, человек в кресле зашелся тяжелым, скрипучим дыханием, будто переводя дух. Присмотревшись, я заметил длинный рубец, огибающий всю его шею.

– Зачем? – вырвалось у меня. – Зачем мне позволили прийти в себя? К чему эти стены? После всего, что вы устроили… разве мой голос для вас хоть что-то значит?..

– Я осведомлен о твоих похождениях… И даже о твоих внутренних смятениях… и о твоем великодушии к обычным людям, не по своему желанию вставшим на пути… и о твоей безжалостности, с которой ты зачистил одну из криминальных ячеек нашего гнилого общества… Даже с твоими привилегиями, растлившими бы кого угодно, ты все равно умудряешься держать себя в узде… И пытаться действовать как можно справедливей… Я бесконечно уважаю тебя! Как человека… И потому считаю своим долгом дать тебе возможность всё понять… Прооперировать тебя, не дав выйти из комы, было бы абсолютно бесчеловечным… Пусть и рациональным… Но ведь не это делает нас людьми…

Пока он говорил, я как бы невзначай прошелся вдоль стен по кругу. Углов не было, она казалась одной, сплошной. Ни единого зазора. Алиеноцептивно я ее не воспринимал.

– Даже так? То есть, вы открыто признаете, что ваше научное любопытство станет для меня билетом в один конец?

– Герр Август лгал, – скрежетнул он, – реабилитироваться после подобного оперативного вмешательства невозможно… Он был нечестен в своей попытке сагитировать… за что и поплатился…

– То есть, сразу после этого никчемного разговора меня снова оглушат и…

– Нет! После него ты выйдешь из заточения, как свободный человек… И сам подпишешь добровольное согласие на процедуру…

Мой прилипший к спине живот свело в приступе истерического, нездорового смеха.

– Что?! Что вы такого можете сказать, чтобы я добровольно расстался со своей жизнью? – улыбка резко сменилась гримасой бешенства. – Ваша самоуверенность поражает ! – гневно выплюнул я.

– Если бы ты только знал, что за ней стоит… когда узнаешь, ты не сможешь не согла…а-ах-хг… – его речь сбилась несвоевременным, прерывистым вздохом умирающего. Тяжело выдохнув, он перевел дух.

– Смотрю, эти революционные эксперименты сказались, в том числе, и на вас, – со злой насмешкой бросил я.

– Мне было нечего терять, впрочем…тут ты прав, стало только еще хуже… – с некоторой грустью прохрипел человек в кресле. Я сел, прислонившись спиной к стенке, поджал колени к туловищу. Тут было очень прохладно.

– Я первый человек, решившийся на пересадку головы… о, не сомневайся, донор завещал мне свое тело добровольно, – поспешно добавил он, заметив, как меня всего передернуло, – интеграция инородного спинного мозга с моим головным прошла успешно…почти…кое-что мы не учли… как следствие – соматической нервной системе так и не удалось прижиться…

Человек в кресле замялся. Нутро штольни выдало серию угрюмых и свистящих выдохов.

– Тот человек, из-за которого я здесь, – вспомнил я, – как ему удавалось? Он будто читал мысли…

– А-а, лейтенант Гордон… – в его голосе почувствовалась гордость, – смотрю, ты уже успел отдать должное… детищу нашего экспериментального проекта… в будущем мы планируем основать Министерство Быстрого…хех, Реагирования для разрешения особых конфликтов и безнадежных экстренных ситуаций…в обычном случае неразрешимых. Нам удалось многократно преумножить скорость проистечения мыслительных процессов… Гордон способен принимать взвешенные, многоступенчатые решения… со скоростью безусловного рефлекса… то есть, настолько быстро, насколько вообще позволяет скорость нейропередач…

– Я понял… У него было время подумать, как поступить, поэтому…

– У него была целая вечность, – кашлянул человек в кресле, – чтобы подумать… твои глаза только начинали поворачиваться… а он уже успевал понять, куда и для чего… каковы намерения… и как их предотвратить… а заодно вспомнить свою поездку на Гоа или подсчитать… сколько калорий съел на завтрак…

– Да, – мрачно задумался я, представляя, – это все объясняет… Но как он…

– Пара растяжений и легкий вывих голеностопного… возможности тела, увы, остаются прежними…

– Нет, я хотел спросить, как он живет… Такая скорость постоянна?

– Разумеется, нет… Кибернетический имплантат требует подпитки от портативного генератора… А сам мозг – энергии…

– И много таких Гордонов вы разместили на границах города, чтобы меня поймать?

– О чем ты? – издал он сухой смешок. – Какие границы? У нас людей то столько нет… Ты разве еще не понял, насколько тщательно… тебе промыл мозги мой лучший агент?..

– Уже понял… – горько признал я.

– Но не будем об этом… в ходе путешествия до нас у тебя наверняка накопились настоящие вопросы… с нетерпением жду, когда ты начнешь их задавать…

– Почему «Айсберг»?

Глава Айсберга сдавленно фыркнул.

– Значит, тебя интересует… почему я охарактеризовал нашу международную организацию как «Айсберг»… Неожиданный вопрос для человека… на твоем месте… но, так и быть, я постараюсь ничего не упустить…

Должно быть, ты полагаешь, что это название не что иное… как намек на огромную подводную часть наших… амбиций? Нет. Эта аналогия вписывается в наш стиль, но… Айсберг у меня ассоциируется с мозгом… точнее, я нахожу сходство между соотношением их видимых и скрытых частей. Сознание – лишь видимая верхушка на фундаменте древних инстинктов… Они невидимы и немы, но их влияние остается скрытым даже для самого носителя…

– Звучит, конечно, безобидно…

– А еще мне это напоминает, – не дав мне договорить, он продолжал, – природу отношений толпы и ее лидера… слушает она его только до тех пор, пока он говорит то, что ей приятно слышать. Идеи, напутственные речи, разжигание страстей…. что угодно, но только в тех темах и в тех направлениях, которые угодны толпе… Подсознанию. Неугодные же идеи подсознанием не поощряются… воспринимаются в штыки. В авторитете лидера начинают сомневаться, и если он не прекратит злоупотреблять… тиранить народ своей волей…то рано или поздно будет сломлен… Сдерживаемая чересчур дисциплинированным сознанием суть человека вырвется наружу… наступит хаос… Революция… перечить народу невозможно, однако… его можно заставить усомниться в самом себе. Напомнить ему о морали, о последствиях… народ способен вразуметь, хоть и скрипя зубами, отказаться от жгучих страстей и низменных побуждений… Сознание сдерживает нижележащие инстинкты вовсе не силой, а лишь напоминанием о том… куда они способны привести… Верхушка айсберга – это мудрый глас… предупреждающий издалека о столкновении… Айсберг претендует на роль сознания этого общества…