Андрей Но - Субъект. Часть первая [publisher: 1С-Паблишинг]

Лицо директора потемнело.

– Так же, как и вашего генменеджера, которому, кстати говоря, актерского мастерства не занимать…

– А с ним что?

– Шумиха, которую он устроил с исчезнувшими столовыми приборами просто спектакль. Он сам их вынес…

– Ты уверен? – его лоб недоброжелательно нахмурился, – впрочем, да, я… – он покосился на уставившуюся в монитор секретаршу, – тебе верю.

– Простите, если задел вас.

– Да ничего, зато наглядно, – начальник поскреб свой заросший подбородок, – и да, сразу надо было сказать…Со мной связывались одни люди… Интересовались тобой. Говорят, в научных целях.

– Какие люди? – сразу напрягся я. Тогда, сразу после происшествия, всех пострадавших, включая меня, отвезли в городское отделение больницы. По результату первых же беглых обследований стало ясно, что почти все надышались ядовитыми испарениями и им срочно требуется дезинтоксикационная терапия. Одним из немногих, кто не нуждался в ней, как ни странно, был я. Но даже таким счастливчикам надлежало пройти еще пару профилактических диагностик и ради формальностей пробыть в учреждении до вечера.

И пока я терпеливо ждал, ко мне тогда подплыл психотерапевт с неожиданно белым лицом и такого же экзотического цвета волосами, и объяснил, что в целях устранения посттравматического стресса, он должен расспросить меня подробно о том, что произошло, и как я к этому отнесся.

– А какого они цвета? Картинки, что вы видите…

Глянув в его необычайно серьезные глаза, отливающие слабым багрянцем, я вздохнул и без утаек поведал обо всех своих нереальных видениях, включая те, что были сразу после падения с карусели.

Но что показалось странным, так это с его стороны ни единого вопроса или малейшего уточнения о моем самочувствии и эмоциональных потрясений, ради улаживания которых он вроде бы как и пришел со мной поговорить. Вместо этого он уточнял:

– Где работаете? Где именно?

– Через металл тоже видите? Так же четко?

– Светится, говорите… А лучи солнечного света так же светятся? Или по-другому?

– Можно подробнее?..

Он только и делал, что переспрашивал о характере моих видений, требовал деталей и настолько тончайших подробностей, что мне порою не хватало слов, и я прибегал к красочному языку жестов. За весь разговор его обескровленные губы ни разу не дрогнули в глумливой усмешке. Было в его внимании нечто жуткое. Стерильное. Сделав последнюю пометку в своем журнале, он заверил, что не видит никаких причин для беспокойства и, кажется, психически я вполне здоров.

Здоров?! – хотел я тогда переспросить, но тот ускользнул из палаты так быстро, что на один миг я даже успел предположить о его галлюциногенном происхождении, тем более что его лицо, несмотря на выраженный альбинизм, было незапоминающимся, как из сна, который пытаешься вспомнить после пробуждения. И сам диалог, стало быть, выдуман и происходил в моей голове… Если бы не движущееся пятно фигуры в холле, которая не могла укрыться от меня за стенами из арболита [16] Арболит – строй . Легкий бетон на основе цементного вяжущего, органических заполнителей, также известный как Древобетон. .

Все бы ничего, вот только буквально через несколько минут подошел еще один специалист, что так же представился психотерапевтом, цель которого поговорить по душам и, тем самым, смягчить последствия моего посттравматического стресса. Стоило мне заикнуться о только что предшествующем ему коллеге, как тот сразу скорбно покачал головой и записал меня на сеансы психотерапии. Этому о своих видениях я решил умолчать.

– В подробности особо не вдавались, – сказал директор. – Лишь намекнули на особые полномочия, а затем потребовали немедленно устроить встречу с тобой. Тут я был бессилен отказать, – он виновато почесал грудь. – И их агент должен прибыть с минуты на минуту.

Я чуть не поперхнулся.

– Что?

– Да ты чего, расслабься, – удивился директор, по-приятельски хлопнув меня по плечу, – организации такого размаха хоть и не привыкли терпеть отказ, но я сомневаюсь, что они станут выковыривать тебе глаза, ха-ха… Для каких-то там экспериментов.

Я выдавил из себя кислую улыбку.

– Хоть направление ее выяснили?

– Кажись, нейротехнологии…

– О как.

– Ага. Обязательно потом дай знать, что тебе скажут. Если, конечно, сумеешь после таких особых приглашений снизойти до нас, простых смертных, – осклабился он.

Я хотел было отпарировать в ответ на его колкость, как завис на полуслове, к чему-то прислушиваясь. В дебрях здания промелькнуло настораживающее эхо чьих-то шагов. Впрочем, нет. Оно вовсе не призывало насторожиться. Скорее, напрячься, сосредоточиться, приготовиться к давно предвкушаемому моменту, как бывает в преддверии озвучивания оценок за экзамен или в момент судорожного вскрытия коробочки с подарком, найденной под елкой на Рождество. Даже нечто большее. Подобное ощущение способно охватить от только начавшейся, но уже заставившей замереть всем телом музыки, которая своим вступлением, своими первыми же ударными партиями внушает неистовую веру и надежду в её полное соответствие твоему вкусу. Мои губы разъезжались в блаженной улыбке.

– Что такое? Ты что-то видишь, да?! – среагировав на мое поведение, тут же воскликнул начальник.

– Да, – рассеянно отозвался я, каким-то чудом различив вопрос, ведь все мое внимание теперь было приковано к источнику эха этих шагов. Дефилирующая фигура, судя по угадывающимся очертаниям границ между имеющими разную степень разреженности скоплениями материи, была девушкой.

Я не мог различить цвета ее кожи и радужки глазных яблок, не мог оценить аромат ее волнующихся прядей и запах, выдыхаемый изо рта. Стена скрывала всю магию ее живого лика, маскировала темперамент глаз.

Однако я беспрепятственно мог наблюдать пропорции ее фигуры – они откровенно предстали передо мной. Все её безукоризненные формы, каждый её захватывающий дыхание изгиб, каждый угол и каждая впадина её тела вырисовывались во всем своем бесстрастно и однородно отображаемом свете. Но что это был за свет! Неизмеримо информативный, раздевающий, пальпирующий, зондирующий глубоко внутрь… А её ходьба…

Я провожал ее взглядом через стену вплоть до того момента, пока она не стукнула в дверь. Начальник, подорвавшись, нетерпеливо открыл ей.

– Добрый день, – послышался чуть запыхавшийся, приятный женский голос. Голос, от которого даже звуковая волна, как мне показалось, имела ласково обволакивающий характер распространения. – Он уже здесь?

– Разумеется, – пробормотал начальник, по-видимому, точно так же ошеломленный внешностью агента этой таинственной организации.

Я с неохотой вырвался из мира сообщающихся меж собой сигналов, переключившись на привычные, доступные человеку чувства. Первым делом мне бросился в глаза слегка неприязненный взгляд секретарши в сторону вошедшей. Смутно удивившись, я перевел взгляд на гостью, и все встало на свои места. Так могла почувствовать себя разве что зажигалка, дрожащий огонек которой некогда рассеивал тьму эстетического дефицита, теперь же полностью затмившийся на фоне яркого прожектора, что буквально выжигал присутствующим зрительные нервы. Приподнятые скулы, серебряные глаза, едва не лопающиеся от своей спелости губы, чуть приоткрытые, за которыми проглядывался стройный ряд белоснежных зубов. Эта девушка была богиней. И как тут только можно было оставаться здравомыслящим атеистом…