Андрей Но - Субъект. Часть первая [publisher: 1С-Паблишинг]

– Куда спускаемся?

– В метро, – объяснили мне из мрака.

Не успел я переключиться в режим восприятия, что не признавало правил темноты, как в стене на уровне ног возникла полоса света. На фоне образующегося проема вырисовывалась фигура моей сопроводительницы. Голодно сглотнув, я испытал сожаление, что лифт не застрял.

Подземный вестибюль оказался неожиданно просторным. Стук каблучков блуждал, теряясь в коридоре сводчатых перекрытий. Слева в тоннеле замер миниатюрный электропоезд, дизайном походивший на докторскую пилюлю.

– Да-а, кто бы мог подумать, – протянул я, – что буквально под нашими ногами тут свои подземные пути. Место, куда мы едем, точно так же скрыто под землей?

– Нет, – удивила меня спутница. – На поверхности.

– Тогда какой смысл делать такие переходы?

– Не все, что на поверхности, покровительствует любопытству, – загадочно ответила она.

Я поскорее занял свое место в кабине электропоезда. Занял одно из кресел, что не настолько уж и близко соседствовало с местом, которое заняла она, дабы не вооружать ее весомым поводом со мной играть, как с собачонкой, что увлеклась без оглядки и позволила собою помыкать.

Но и не настолько далеко, чтобы это стало очевидным.

– Ну что, едем? – поинтересовался я, повернувшись к ней через плечо.

Она облокотилась прямо на дисплей на подлокотнике своего кресла, и тут же меня вжало, буквально швырнуло в спинку моего кресла. Пилюля, а точнее, как оказалось, пуля рванула по тоннелю, уверенно рассекая тьму и мои сомнения в удовлетворительном спонсировании научных организаций. Судя по скорости, с которой мы мчались, и времени, которое на это ушло, этот путь был длиннее двух, а то и трех вместе взятых веток метро, проросших под землей нашего города.

– Лучше пристегнись, – громко предупредили за моей спиной, – мы подъезжаем.

Я не стал строить из себя бравирующего подростка и спешно закрепил свой пояс ремнем. Буквально через несколько мгновений поезд начал грубо тормозить, отчего меня потянуло вперед. Наконец, приглушенный визг колес издал свою последнюю душераздирающую ноту, и меня вбросило в спинку кресла опять так, что челка смешно подпрыгнула.

– Как самочувствие? – поинтересовалась она, отцепляя ремень.

– Молодежь с пивом здесь точно не поедет. Дорогого им будет это стоить, – буркнул я, подумав, что и сам никогда бы не поехал здесь с тем, перед кем боялся бы предстать в нелепом свете.

Коротко блеснув улыбкой, она вышла на станцию, что выглядела потехнологичнее предыдущей. Никаких комнат и систем авторизации, просто изящный, немного тесноватый лифт, что мгновенно вознес нас на поверхность.

Наверху расстилалась территория, не вписывающаяся в стандарты улиц, по которым я лавировал всю жизнь. Наивысшего качества асфальт с примесью чего-то, что придавало некий блеск, отражающий солнце. На поверхности, словно грибы, расположились точно такие же будки, из одной из которых только что вышли мы. Служащие со всего города, а то и региона, стягивались в это место, парадный вход которого я пока так и не увидел. Но что более странно, по всей округе стоял гарнизон плотного тумана, который странным образом не выходил за пределы им же очерченной границы. Это смахивало больше на высоченную изгородь, присмиревшую, что своей контролируемостью навевала жуть. Что же это за организация, которая обуздала саму природу…

Взглянув на местность с ракурса, по поводу которого меня сюда и привели, я обнаружил, что за всей этой пеленой скрывалась вереница химзаводов. Их обветшалость была заметна даже на структурном уровне. Из их жерл валил жирный и массивный дым, одним своим видом вызывающий желание прокашляться…

Девушка возложила руку на мое плечо.

– Ты видишь?

– О, да, – подтвердил я. – Вижу. Это декорации?

– Верно мыслишь, – улыбнулась она, – туман совершенно безопасен. Но наши журналисты разглашают обратное. Промышленные государственные заводы, на которые правительство закрывает глаза и вечно оттягивает момент их дезактивации. Но все это дым в глаза. Дым, погуще этого.

– Ага, – поддакнул я. – Наверняка внушили людям, что, находясь рядом с этой зоной, и мутантом недолго стать. Для многих это ведь просто царство ГМО [18] ГМО – биол. Генетически модифицированный организм. Организм, генотип которого был изменен в научных или хозяйственных целях для повышения в оном свойств, способствующих более качественному и богатому урожаю, быстрому росту и набору функциональной массы, а также сопротивляемости пагубным условиям среды и естественным противникам в природе, вирусам и т. д. Среди широких масс это понятие подвержено ошибочному суждению, заключающемуся в том, что продукт, чей генотип претерпел прямые вмешательства, чрезвычайно опасен для употребления, так как якобы может повлечь за собой соответствующие сбои в ДНК потребителя. .

– Знаешь, а ведь неплохое название для очередной статьи в газету, – рассмеялась она. – Их страхи мы вынуждены каждый раз подкармливать, сетуя о все более удручающих открытиях и последствиях, которые настигнут каждого, кто хотя бы просто посмотрит в эту сторону.

Я перевел взгляд в небо.

– Ни один воздушный маршрут не пролегает через эту область. С авиакомпаниями мы сотрудничаем давно, – правильно истолковав мой взгляд, произнесла сотрудница.

– И где же то, ради чего столько шумихи?

Она указала пальцем в слегка затуманенную область, в которой то и дело, на уровне тридцати метров над землей, вырисовывались стены белоснежного здания. Я присвистнул.

– А не проще было придумать другой метод конспирации? Скажем, здание одного сказочно богатого затворника, который попросту не любит гостей. Эдакий Говард Хьюз. Никто же не полезет проверять, чем вы там занимаетесь.

– Видимо, не проще, раз не предприняли более простой вариант, – нахмурившись, явно что-то вспоминая, ответила она. – Ну что, насмотрелся? Нам пора заглянуть внутрь.

На входе мы застопорились из-за трещины в не таком уж и гибком, как оказалось, своде правил, прописанных для охраны этого заведения. Хоть и был я приглашенным, но устав, выпаянный на стене в рамке, не позволял мне пройти. Мои биометрические данные не были вписаны в систему, а значит все, что мне оставалось, так это стоять в прозрачном шлюзовом отсеке и со смесью раздражения и восхищения гадать о деятельности Айсберга, вокруг которого столько защиты.

За непробиваемым стеклом моя сопроводительница беззвучно спорила о чем-то с охранником, то и дело снисходя до коротких, гневливых жестов. Даже слегка вышедшая из себя, чуть раскрасневшаяся и с треплющейся на лице прядью, она все равно вызывала упоение.