Роман Терехов - Такара

Софья шла ровно, словно и не было за спиной рюкзака, а в руках арбалета. И ведь не растерялась же. Засадила двоим точно, Мишка сам видел, как после болты она вырезала трофейным засапожником, о чем и сказал Тиму. Зрелище это сил ему не прибавило. И ведь боролась девочка с собой, это обалделый Мишка явственно понял по лицу, но ведь резала, пусть и дохлых…

Арсений бледный, как говориться, в лице ни кровиночки, а Хан наоборот — вся морда в крови. Драл кого-то за шалашом, сукин ведь сын! А хозяин, ботаник блин, слабоват оказался. Чуть было Ирины своей ненаглядной не лишился, олух! С таких-то видов кого хочешь, вывернет наизнанку, сам Мишка расстался с завтраком, как и некоторые другие, не будем показывать пальцем, но уже после всех славных дел. Кто ж знал, что кровожадность Софьи не уступает ее груди? Разве не должно быть совсем наоборот, крупные сиси — символ материнства и уюта, но никак не … изуверства, что ли? Хозяйственностью это не назвать — самих болтов и боевых наконечников про запас Мишка прикупил в достатке. Амазонка, блин! Хорошо, что я арбалет купил, а не лук, а то, глядишь, прижгла бы себе правую грудь для более точной стрельбы и соответствия легендарным воительницам.

Рану пекло. Чем дальше шли, тем сильнее в Мишке нарастал протест. Куда идем? Зачем? С кем?! Закипала злость на этих так называемых «воинов Уральской республики», что впутали ребят в свою непонятную войну с туземцами. Выставили под расстрел, да устроили бойню, свели какие-то свои кровавые счеты… Почему не отдали оружие раньше? Не знали? Да все они знали! Не доверяли? Боялись, что мы друг друга перестреляем? Нарушим план гениальной засады? Сволочи. Непонятные, сцука, сволочи.

Веселый пикник продолжился чередой кровавых разборок по нарастающей и конца-края им пока что не предвиделось. Реликтовый лес не радовал, а пугал. Мишке мерещились монстры в кронах деревьев и дикари с отравленными стрелами на луках, с ножами в зубах, засевшие в густых кустах. Хотя логика и опыт недавних боевых действий подсказывали, что пускать стрелы из куста можно только навесом с весьма посредственной точностью. Нападавшие усеяли весь лагерь древними снарядами, одни палатки собрали по десятку стрел и дротиков, а у ребят лишь несколько касательных порезов. Ну и Севу отоварили так, что приходи кума любоваться… А Машу потом уже в рукопашной достали. Чем именно, Мишка не понял, но раны выглядели страшно. Женщина на войне это вообще страшно, а убитая — вдвойне и втройне. Нельзя женщин под молотки и в этом косяк старшины и его лесовиков. Ведь женщин могли бы уберечь. Могли?

Тим застал Дорохина в момент повторного пригубления водки и скорчил недовольное лицо. «Ну и насрать!», подумалось Мишке. «Идем незнамо куда, того и глядишь, такими темпами скоро все кончимся. И дробосралы не спасут ни разу».

На крик Климова Мишка резко пригнул голову и рванул вперед поближе к егерям. Поэтому он не увидел, как над перебинтованной шевелюрой пуля содрала кору векового гиганта, обнажив светлую влажную древесину. Камни и корни деревьев били в измученные ступни сквозь толстую подошву ботинок, сердце бухало в груди паровым молотом — вот она — водочка! Поэтому толчки стрел в рюкзак Мишка даже не ощутил.

В новом построении группе попаданцев достался арьергард. Видимо их, как наименее ценных в боевом отношении, решили подставить под первый удар, или наоборот, ожидали встречного боя и убрали подальше в тыл? Объяснять никто не стал. Тим, собрав лучшие силы маленького отряда вместе, возглавил свою часть колонны. Следом за ним шли Мишка и Арсений с Ханом, потом обе девушки, дальше Костян и Весло несли носилки с раненым Виктором. Замыкающим Гай поставил Климова.

Темп егеря задали несусветный. Измочаленные, покрытые свежими мозолями ноги ребят причиняли им при ходьбе дикую боль. У Ирины по щекам текли слезы, Сеня выглядел откровенно плохо. Мишка в полшепота матерился. Но никто не отставал, жить хотелось всем. Гибель еще час назад живых и полных сил товарищей гнетуще подействовала на всю группу, даже «быки» выглядели придавлено. И без того хреновое настроение «братков» усугубилось отказом выдать им оружие и навязанной им неприятной тяжелой работой.

Двигались без остановки почти пять часов — наручные хронометры в отличие от мобильников не отбирали. Под конец пути все настолько устали, что уже плохо соображали. По цепочке прошла тихая команда — подтянуться. Зачем, выяснилось через пару минут, когда группа выбралась на открытое пространство. И прямо впереди они увидели на берегу сверкающей синевой реки крутой, каменистый холм, на котором стояла деревянная, приземистая крепость. Над главной башней развевался неизвестный флаг.

— Не растягиваться. Быстрее. — Раздалась новая команда.

Егеря на самом деле прибавили, а вот земляне, обессиленные долгим маршем и тяжелым грузом за плечами, начали отставать. Им показалось, что все опасности позади, и торопиться уже незачем.

Тим обернулся, желая подбодрить девушек, и увидел знакомые фигуры врагов, мелькающие между деревьев. Одновременно раздался крик Климова, — «Стрелы!».

В следующую секунду залп накрыл ребят, точнее, только что оставленный за спиной подлесок. Попаданцы побежали. Но не все. Весло, уронив носилки, упал с пробитым горлом. Второй «браток», с паническим воем зажав пробитую руку, метнулся в ближайшие кусты. Носилки с раненым мгновенно ощетинились десятком стрел, не оставляя Виктору ни единого шанса на жизнь. Прочие отделались испугом и дырявым скарбом — рюкзаки надежно защитили их от оружия врага, а начатое в последний миг ускорение сбило прицел вражеским лучникам. Егеря, не пытались отстреливаться: серьезно опередив ребят, они мчались к воротам крепости.

Сержанта мучили дурные предчувствия. Едва группа вышла из леса на открытую местность, и оказались в каких-то парах сотен метров от крепости, как они буквально взвыли, заставляя непрерывно вертеть головой синхронно с изготовленным к бою ружьем. Не удивительно, что именно он первым увидел силуэты вражеских стрелков, сработало боковое зрение. Предупредив товарищей, Климов рывком ушел с линии огня и дважды выстрелил в сторону кустов, под прикрытием которых приближались лучники. Попасть он и не надеялся, но сбить им прицел — почему бы и нет?

Обернувшись, увидел два пронзенных стрелами тела и бросился догонять остальных — помогать с такими ранениями бессмысленно. Сил у него оставалось побольше, чем у других, поэтому через несколько секунд, он оказался в рядах основной группы. Все тяжело, надсадно дышали, с усилием переставляя усталые ноги, в попытке изобразить бег. Гаев на ходу оглянулся и тут же скомандовал.