Стас Устенко - Демонстрация силы [litres]

– Ну, это круто только с вашей точки зрения, если признать технический прогресс системой приближения Апокалипсиса. Вообще же все это мракобесием каким-то попахиваем. И садизмом-вампиризмом.

– Нет никакого мракобесия. Касательно того, как сейчас работает «Братство», ну там, собирается ли, проводит шабаши, приносит жертвы? Нет. Все давно компьютеризировано. Да, мы, столь яростно настроенные против технического прогресса, вынуждены пользоваться его плодами. Большая часть наших заклинаний загружена и исполняется на серверах. Каждое планируемое событие, сдвиг, вмешательство, корректировка событий теперь требует лишь общего усилия. Все остальное выполняется на стороне машин. Скажем, я активирую специальное приложение на смартфоне, запускается исполнение серии мантр, и коты обгаживаются не у одного Василия Петрова, а сразу у двадцати тысяч кошководов по всему миру. Мелочь, а приятно. И так далее, по тому же принципу.

– Неужели нельзя без постоянного раздражения людей отвлечь от прогресса? Спортом там, искусством, культурой?

– Так мы и это делаем! Социальные сети, тренинги и семинары по личностному развитию – одно из самых эффективных средств отвлечения, авангардное искусство – все это работает. Косметически. Пока же идеальная пилюля не найдена, приходится тормозить колесо истории проверенными дедовскими методами, идущими еще из Средних веков. Как говорится, у матросов на корабле во время боевого похода три приборки в сутки, а на период стоянки в порту – шесть. Почему? Чтобы все были делом заняты.

Тут у меня зазвонил телефон. Я машинально ответил.

– Майкл, это Давид Блейд…

– Очень хочется трубку повесить, скотина.

– Ты пока не вешай, лучше ролик посмотри, что я переслал.

Он отключился.

Я открыл ссылку: на экране была небольшая каюта со столом. Дверь открылась и в помещение ввели Кристину! Она жива? Как они ее достали? Тут же вошел человек в камуфляжной одежде и черной маске, в руках у него был молоток. Мне стало очень холодно. Человек несколько раз очень быстро ударил Кристину молотком, попадая по лицу, плечам, груди. Она мешком обвисла на столе, видео оборвалось. Я вскочил.

– Габриэль! Что делать?

Он озадаченно посмотрел ролик, тяжело вздохнул.

– Она жива. Они будут теперь такое повторять до тех пор, пока не получат вас снова.

– И что будет, если я сдамся?

– Ее тут же убьют, а вас… Видимо, попробуют исследовать на предмет способностей путешествия между мирами. Хотя, скорее всего, все это они уже сделали, пока вы у них в Окленде отсыпались. Поэтому после и отправили как подрывника. Не знаю. Не вижу, будущее туманно…

– Есть ли какой-то выход?

– Антарктида.

– Что значит Антарктида?

– Если вы снова попадете на базу к тому «ежу», артефакту Праотцев, баланс может сместиться в нашу сторону. Но это крайне опасно. Шансы 50 на 50. Вы можете погибнуть. И я даже не могу предположить, что вам там нужно будет делать.

– А если останусь?

– Вероятность вашей гибели все равно значительная. Простите. Слишком серьезные силы вступили в игру.

Тут я понял, что знаю ответ. Он появился издалека, отбросил все сомнения и окончательно укрепил мою решимость. Я должен отправиться в Антарктиду. Должен. Должен. Должен.

– Я согласен на Антарктиду, только как туда попасть? И что мне делать на месте?

– Я дам вам проводника. А что делать, не знаю – это ваш путь. – Он достал телефон. – Рамон, спустись к нам.

Вскоре по лестнице сбежал Рамон Меркадер. Он был, как всегда, стильно одет и просто излучал здоровье и энергию. Взгляд же был весьма сосредоточенным и серьезным.

Ну вот, киллера в помощь дали.

– Кстати говоря, – продолжил Габриэль. – Вы так и не вспомнили, что произошло с Вероникой Сталь?

Все мои странные сны давно отступили, но тут словно огнем обожгло. В памяти возник явственный образ лета 2010 года.

Температура на улице приближалась к плюс тридцати девяти градусам по Цельсию. Сплит-система тем не менее делала свое дело исправно, в гостиной было едва ли больше двадцати семи. Проблема была в другом – в запахе гари. Сам по себе плотный, густой дым, который, казалось, поглотил город, не проходил сквозь окна, а вот горелым дома уже начало пахнуть. Еще пара таких дней, и придется спать в ватно-марлевой повязке…

Вспомнив основы гражданской обороны, я начал действовать. Сначала занялся вентиляцией: разрезал несколько целлофановых пакетов, снял защитные решетки, аккуратно обернул их целлофаном, и вставил на место. Воздух в ванной и коридоре сразу стал чище, кондиционер фильтровал запахи на ура. Далее пришло время входной двери – два больших влажных полотенца, положенных под порог, почти изолировали меня от внешнего мира. Полностью, да не совсем. Оставалось главное – окна. Пришла пора оклеить их мокрыми нарезанными газетами. Стык окна и подоконника я на всякий случай тоже закрыл мокрым полотенцем. В квартире остался единственный источник воздуха – вытяжка на кухне. Ее я закрыл мокрым полотенцем, создав дополнительный импровизированный кондиционер. Через четверть часа воздух почти избавился от запахов, помогло еще и опрыскивание из пульверизатора.

Ну вот, еды и воды достаточно. Неделю, не выходя из дома, точно продержусь. А там авось торфяники и потушат. Что там по телевизору говорят? Но до телевизора я не дошел – в дверь позвонили. Ну вот, сейчас опять в квартиру дым повалит.

На пороге стоял лысоватый, плотный субъект неопределенного возраста. Ему можно было дать лет тридцать пять, потное лицо в больших квадратных очках не выражало никаких эмоций. Даже серый мятый костюм (костюм при такой-то жаре!) было рассматривать интереснее, чем водянистые глаза субъекта.

– Майкл Борисович?

– Проходите, проходите, – я почти втащил субъекта в коридор, захлопнул дверь и снова подсунул под нее мокрое полотенце.

– Спасибо за приглашение. Вот ведь лето 2010 года дает всем жару! – Толстяк достал платок и промокнул лицо. – Руки не подаю, будет негигиенично. – Он стеснительно улыбнулся. – Меня зовут Филипп Еремеевич Гофман.

– Чем могу, Филипп Еремеевич? Погодка, мягко говоря, не располагает к визитам.

– Понимаете ли, Майкл Борисович, дело очень деликатное, не могли бы мы присесть?

– Конечно.

Я провел собеседника в гостиную.

– О! Спасибо! – Гофман тут же сбросил пиджак и повернулся грудью к кондиционеру.

– Не простудитесь?

– Нет-нет, я закаленный! – Остудив грудь, он подвинул табурет так, чтобы холодный воздух дул ему прямо в спину, и наконец, пожевав губами, продолжил: – А можно у вас попросить стакан воды?

– Нет, нельзя! – отрезал я, разозлившись. – Сначала расскажите, по какому делу пришли.